Дара Преображенская - Богиня

Я видела, как Карим нахмурился и начал нервно трепать свою чёрную с проседью бороду.

– Как же это случилось?

– На караван напали горные разбойники и похитили всё золото, – ответила я.

– Увы, я слышал, такое иногда случается, – г-н Карим воздел руки к небу, – неисповедимы пути Аллаха. Пусть Аллах позаботится о твоём отце. Но кто же привёз в ваш дом эту страшную весть?

– Помощник моего отца дядя Махмуд. Ему чудом удалось спастись.

Г-н Карим тяжело вздохнул, не переставая трепать свою бороду.

– Что же мне сказать моему покровителю г-ну Ибрагиму?

– Передайте всё, как есть. Передайте, что наша семья пребывает сейчас в глубоком трауре, и смотрины придётся отложить.

Когда г-н Карим ушёл, я поднялась к себе, чтобы бросить взгляд на своё уже почти готовое свадебное покрывало.

На абсолютно белом фоне были рассыпаны розы и ещё какие-то изысканные цветы, вышитые нитями. По обычаю это покрывало надевает на голову невесты её мать, а жених снимает его во время обручения.

Не так-то просто вышивать в двенадцать лет, а именно столько лет мне исполнилось тогда. Я обернулась, потому что в моей комнате послышались шаги. Это была Секхет.

– Г-жа Марджина, г-н Махмуд желает Вам что-то передать.

– Как он себя чувствует, Скехет? – спросила я.

– Он ещё слаб, но я хорошо накормила его, и он уже успел отдохнуть с дороги.

– Хорошо, скажи ему, что я сейчас спущусь к нему, – сказала я, вновь надевая паранджу.

Дядя Махмуд всё ещё усталый с дороги и истощённый сидел за столом в гостиной, допивая свой чай с рахат-лукумом. В большой чаше лежали свежие плоды инжира, но он так и не притронулся к ним.

Я слышала, как со второго этажа из её комнаты доносились рыдания Лейлы. Я посмотрела туда и мысленно пожелала сестре спокойствия. Однако и моё внутреннее состояние оставляло желать лучшего. Но мне нужно было стать сильной, потому что никто в доме не был способен принимать серьёзные решения. Я подошла к столу и осторожно присела.

– Вы хотели меня видеть, дядя Махмуд, – сказала я, обратившись к своему столь неожиданному гостю, принёсшего в наш дом печальную весть, в которую совсем не хотелось верить. Он оторвался от чаепития и посмотрел на меня.

– Да, я думаю ты – Марджина – старшая дочь Ахмета.

Я кивнула.

– Вы правы.

– А…

– Мама заболела, она не может спуститься к Вам.

Мне было неуютно в парандже, было душно, мне хотелось одним махом сбросить её с себя, чтобы глотнуть немного свежего воздуха. Но обычаи строго запрещали сделать это перед любым мужчиной, не являющимся твоим мужем, особенно в таком приличном уважаемом семействе, как наше.

Дядя Махмуд порылся в карманах своего халата, в том числе и во внутренних нагрудных карманах. Он достал оттуда атласный мешочек, аккуратно перевязанный розовой атласной ленточкой и протянул мне мешочек.

– Что это? – спросила я, кивнув в сторону мешочка.

– Часть золота, которая причитается вам.

– А Вы?

Он достал второй мешочек тоже атласный.

– Это – моя доля. У твоего отца тоже было золото, но, скорее всего, оно досталось тем горным стервятникам, которые разграбили наш караван.

– Значит, Вы отдаёте нам свою часть?

Я видела печальную улыбку на смуглом лице дядюшки Махмуда.

– Не сомневаюсь, Ахмет бы поступил точно так же, если бы он оказался на моём месте.

Помолчав немного, он продолжил:

– Я слышал, Марждина, ты скоро выходишь замуж за сына визиря Бухары. Эти деньги тебе пригодятся на свадьбу и проведение полагающихся обрядов по усопшему.

Сквозь слёзы я произнесла:

– Я благодарна Вам за Вашу честность, но….я не верю, не могу поверить, что отец погиб.

– Но это так, это, действительно, так. И на этот раз тебе придётся поверить.

Я взяла золото и ещё раз поблагодарила дядю Махмуда.

……Свадьба и предстоящая помолвка расстроились. Через несколько дней в наш дом, лишённый прежней суеты, пришёл какой-то человек, представившийся слугой Ибрагима Кадди. Через Сулейму он передал записку от своего господина, в которой говорилось, что визирь халифа просит извинения, однако помолвка отменяется ввиду произошедших печальных событий.

«Выражаю Вам своё искреннее сочувствие, г-жа Амина, скорблю вместе с Вами о смерти Вашего супруга Ахмета Джелиля. Предстоящая поездка в Иран по делам государственной важности делает невозможным запланированные события.

В Великую Пятницу я обращусь к сынам Аллаха с молитвами о райских садах для Вашего умершего супруга.

В день Жертвоприношения Курбан Байрам примите от меня этот дар за доставленное мной беспокойство, ибо сказано в Коране самим пророком Всевышнего: «А те, которые уверовали и творили благость, те – обитатели рая, они в нём вечно пребывают».

В качестве «жертвы», упоминавшейся в письме было мясо ягнёнка и Коран в красивом, украшенном жемчугом, переплёте.

…..С каждым днём матери становилось всё хуже и хуже. Она ослабела настолько, что просто не могла выходить из своей комнаты. Еда, которую приносили ей Сулейма и Секхет, так и оставалась нетронутой. И мне приходилось самой кормить её с ложки. Что касается Лейлы, то целыми днями она предавалась слезам.

На третий день я отправила Секхет к лекарю, потому что, будучи ребёнком, я пребывала в полной растерянности относительно самочувствия мамы.

Джабраил-абы пришёл через полчаса. Он поприветствовал меня и попросил проводить его в комнату мамы.

Я видела, как в щёлку двери выглянуло худенькое личико Лейлы. Я последовала за доктором, чтобы в случае чего исполнить все его дальнейшие распоряжения.

Перед тем, как войти в комнату мамы, Джабраил-абы спросил тихим голосом:

– Когда это случилось?

– Сразу же, как только она получила известие о смерти отца, – ответила я.

Лекарь нахмурился, пригладил свою бороду.

– У г-жи Амины всегда было слабое сердце. Плохая новость могла убить её.

Затем он вошёл в комнату и вышел из неё через какое-то время.

Видя моё нетерпение, Джабраил-абы произнёс:

– Пока не могу сказать ничего утешительного. Будем надеяться на волю Аллаха.

Он воздел глаза к небу.

– Я помолюсь за г-жу Амину.

После этого Джабраил-абы дал мне три баночки с какими-то порошками и посоветовал подавать больной трижды в день по ложке каждого порошка.

– Будем надеяться на лучшее, – напоследок сказал он, забрав протянутый ему мешочек с динариями, – я навещу вас через два дня.

Но, несмотря на повторное посещение лекаря, состояние мамы практически не улучшалось.

С каждым днём она всё больше и больше слабела; синие круги под глазами стали ещё более заметными. Она сильно похудела. Однажды в последние дни октября я, надев свою паранджу, вышла на рынок, чтобы купить продуктов для обеда.