Дмитрий Коровин - Видеосклеп

Подобным вопросом задался и Дин. Вписав пароль в графу под вывеской «войти», он долго таращился на заставочную картинку с изображением коротко стриженной симпатичной блондинки, опиравшейся на ствол автоматической винтовки, вертикально поставленой на землю, но так войти и не решился. Что его там встретит? Поток приветов от товарищей по клану? Заигрывания девушек, каких нельзя ни пощупать, ни поцеловать, ни встретиться с ними в будущем, потому что живут они если не в Европе, то уж точно на другом конце материка. Пустые разговоры, споры ни о чем и пожелания удачи перед боем. В игре нельзя познать человека. Даже соклан, заслонивший вас от неприятельской стрелы, в жизни может оказаться самым последним предателем, ведь здесь ему терять особо нечего и он это знает. Разве что зеленую полоску с показателем жизнедеятельности героя и ресурсы, доставшиеся товарищу по команде, которого он уберег от смерти. Хотя в игре даже смерть героя лишь видимость, ведь через секунду он вновь оживет. Увы, не смотря на свою виртуальность, виртуальные персонажи бессмертны, пока вы не сотрете их вместе с аккаунтами.

Дин покрутил колесико компьютерной мышки, сдвинул стрелку в верхний правый угол на крест и закрыл заставку с изображением блондинки, начинающую его раздражать. Он играл в эту чушь три с половиной года, и когда-нибудь с ней нужно было покончить, поставить точку раз и навсегда! Ему даже не хотелось заходить, чтобы на форуме своего клана попрощаться с бывшими товарищами. Он просто уйдет по-английски, как ушел из жизни бывших одноклассников Портленда, – хороша привычка! – и вряд ли в будущем захочет в игру вернуться хотя бы на часок. Еще вчера, играя весь вечер, Дин почувствовал тошноту, поняв, насколько это все ему осточертело.

Правильно кто-то сказал – компьютер изобрел Бог, а дьявол придумал игры. У Дина остались еще общественные сети, с кучей знакомых по интересам и разнообразные форумы, на которых можно было обсудить наболевшее.

Впрочем, ему никуда не хотелось. Прибывая во все еще ненавистном, но уже привычном одиночестве, юноша сейчас окончательно разобрался в своих ощущениях и мыслях – его мутило не от игры, сетей и форумов, его тошнило от людей! От всех этих всезнаек, ленивцев, повес и невежд; от их самоуверенности, напыщенности, наглости, тщедушия и честолюбия. Все они – мелкие тараканы, тарахтящие неосмысленный бред, не осознано бредущие впотьмах, кусающие друг друга челюстями или ласкающие усиками. Все они – ничтожные представители приговоренного к вымиранию вида, пытавшиеся урвать добычу, кусок перетянуть к себе, закрепиться лапками на отвоеванном камушке. Лишенные идеи и смысла, указателя и пастуха, растворившееся в общем потоке бессознательности и отчуждения, это порочное стадо баранов давно перестало блеять хоровое «мы», оно превратилось в табун ослов отчаянно вопящих «я», и рассыпающихся по прерии в поисках единоличного вектора. Барану можно выжить в стаде, не смотря на его тупость, но одинокому ослу – рабу собственного упрямства – никогда!

Дин закрыл глаза и откинулся на спинку стула, положив руки на затылок и возвращаясь к мыслям о Лестере Маккорте. Он без сомнения занимал его больше, чем Гарви Джоскин. Он был опаснее, в нем таилась угроза, от него за милю пахло первобытным злом. Как же тогда выглядит третий участник этой группировки, если только индеец, по виду своему, будто способен на самое худшее? Внешность конечно обманчива, но тот ли это случай?

«Нужно выкинуть их из головы!» – подумал Дин. – «Максимум, что меня ожидает – небольшая взбучка. Постоянно эти уроды так развлекаться не станут. Травмы на моей физиономии быстро вызовут подозрение учителей, а при последующем допросе и вычислении причины зачинщики могут быть отчислены и им это известно. Стоит ли так рисковать из-за какого-то новичка, всего-то заступившегося за девушку?»

Остановившись на последнем слове, Дин повторил его несколько раз про себя, почувствовав, как ему приятен сам произнесенный звук:

«Девушка… девушка… девушка!»

Он даже проговорил его шепотом, а после, вернув руки на клавиатуру, вбил «девушка» в поисковик и, нажав на выскочившую ссылку с многочисленными фотографиями, принялся с возбужденным любопытством рассматривать симпатичные мордашки и тела, чего оказалось недостаточно. Ему непременно хотелось увидеть обнаженное женское тело, со всеми его интересностями. Сейчас! Срочно! Безотлагательно!

Эйфория напирала и спустя какие-то секунды Дин мониторил эротические сайты, пуская слюни на вспотевшую под рубашкой грудь.

Что же, ему было шестнадцать! Кто не сходил с ума в этом возрасте от желания? Причем от желания пока не изведанного, запретного и далекого, но до боли необходимого!

Один из сайтов встретил весьма заманчивым меню. Выбрав раздел «мулатки», Дин забрался в архив с фотосетами и остановился на девушке, чем-то напоминавшей Зельду. Теперь ему осталось встать, плотнее закрыть дверь и расстегнуть ширинку…

А за окном прогремели отдаленные раскаты грома. Небо потемнело, а вскоре по жестяному козырьку и крыше забарабанил дождь, принося с собой такую долгожданную прохладу.

С легким чувством вины Дин закрыл провокационные сайты, стер от посторонних глаз историю браузера и, привлеченный блеснувшей молнией, подошел к окну. Краешек белой стены соседского дома, задний двор, родительский трейлер, несколько деревьев, покосившийся забор и проволочное заграждение в конце – все, что он увидел, задержав внимание на высохшем старом ясене посреди двора. С раскидистыми корявыми сучьями, похожими на лапы замаскированного и притворно застывшего чудовища, дерево, казалось, караулило жертвы.

А гроза набирала силу. Гром разрывался и свирепел. Вновь яркая вспышка озарила двор, и молния лишь чудом не ударила в ясень, нарочно выискивая цель.

Дин в испуге отпрянул от окна. Страх, связанный с грозою его не оставлял с младенчества, а привычка никогда не ложиться с родителями лишь усилила его, заставляя в одиночестве прятаться с головой под одеяло. Сейчас, конечно, Дин не прятался, но гром и молнии все так же вызывали в нем предвестие чего-то мистически дурного.

Юноша вышел из комнаты и, спускаясь вниз, столкнулся на лестнице с отцом.

– Ты что бредешь как сомнамбула? – спросил он, положив свои тяжелые сухие ладони на плечи сына.

– Ты дома? – удивился Дин. – А я и не слышал, как открывался гараж.

– Как же, услышишь тут! Такой ливень! Давай-ка поменяемся местами, мне нужно наверх, переодеться, а тебя мать внизу уже дважды звала на ужин.

– Как же, – повторил сын, заимствуя отчую фразу: – услышишь тут!

– Такой ливень! – хором сказали оба.

Отец подмигнул и продолжил шествие.