Дмитрий Коровин - Видеосклеп

Ужин прошел спокойно и тихо. Родители общались между собой и Дину редко доставались моменты участия.

– Ничего, если завтра я поеду на автобусе? – спросил он. – Не хочется снова торчать там, как идиоту.

– Как хочешь, – ответил отец, одарив сына быстрым, скользящим взглядом и сразу же возвращая его на недоеденный куриный окорок у себя в тарелке.

– Ты закончил? – вступила мать. – Оставь, я помою.

Дин кивнул.

– Пойду к себе, повторю правила по алгебре, а то завтра могут спросить, – Он встал из-за стола и шепотом добавил: – Если это вообще кого-то интересует…

– Почему ты так сказал? – не понял отец. – Нужна какая-то помощь?

– Нет, все нормально… Я просто так…

Дин вышел, но задержался на первых ступенях лестницы, прислушиваясь к голосам.

– Мне кажется, что ты уделяешь ему недостаточно времени, – говорил отец.

– Я? – воспрепятствовал голос матери. – Ты у нас тут, вроде бы, мужчина.

– Что значит «вроде бы»? – удивился собеседник. – Я целыми днями на работе, обеспечиваю вас, а ты сидишь здесь и ничего толком не делаешь.

– Я занимаюсь домом! – повышенным тоном снова парировала мать. – Готовлю, убираюсь, мою!

– Это твоя прямая обязанность.

– То есть это я виновата, что не могу устроиться на нормальную работу из-за постоянных переездов?

– Ну что ты передергиваешь? Я ни в чем тебя не упрекаю, не придумывай лишнего. Всего лишь хотел попросить больше заниматься нашим сыном, интересоваться учебой, разговаривать с ним, следить за теми, с кем он общается. Шестнадцать лет – опасный возраст и мы должны быть в курсе всего, что он делает.

– С кем он может общаться? Мы в городе без малого неделю! Ты в Портленде такими вопросами не задавался никогда.

– Он там был на глазах, почти всегда сидел дома. И товарища его – Шона – мы хорошо знали.

– А-а, так может ты ни рад, что он больше времени уделяет учебе, нежели паркуру, скейтам, марихуане и девочкам?

– Опять передернула… Ну что же ты за человек?

– Да, я человек! И давно надеюсь жить обычной оседлой человеческой жизнью! Я не выходила замуж за цыгана или коммивояжера, мне всегда был нужен дом! Свой дом! Со своими цветами и мебелью! Пресловутая американская мечта, за которой я приперлась в эту умирающую страну с оживающей родины! Но я скитаюсь, как жена военного, с базы на базу! Мне надоело! И мы уже столько раз об этом говорили, что меня вывернет наизнанку, если ты снова начнешь уверять, что это когда-нибудь закончится, – тише проговорила мать, заметив чрезмерное волнение в собственном голосе. – Ты ведь обещал, что это последнее место и что мы скоро купим дом.

– И слово сдержу, – сухо ответил мужской голос, резко меняя тему: – Сегодня позвонил Бернс, хотел узнать, как мы тут устроились. Передавал тебе привет.

– Но ты же не из-за этого завелся?

– Нет. У него сына положили в наркологическую клинику…

Переставая различать слова, Дин на цыпочках поднялся к себе.

«Даже поскандалить, как следуют, не могут!» – разочарованно подумал он, повалившись на кровать. – «Всегда чуть-чуть, ничего на полную катушку. Ни посуды битой, ни ударов кулаками по столу. Все предельно интел… Блин, вроде слово знакомое… интеллект… интеллектуально… интеллигентно! Предельно интеллигентно. Где же я такое словосочетание выискал, не на сайте ли с мулатками? Она предельно интеллигентно сняла с него трусы и выдала интеллектуальную шутку про пенис… Какой ужас».

Дин лежал и прислушивался к звукам падающих капелек за приоткрытым окном. Гроза кончилась еще во время ужина. В щель забирался чистый, свежий воздух, приятно холодивший кожу.

«Вниз сегодня не пойду. Если только пить захочу. А то, чего доброго, из-за отцовской провокации займутся нравоучениями всякими. Заинтересуются, не дай Бог, моими желаниями. Фу, как все наигранно! Они всегда увлечены лишь друг другом, им на меня наплевать».

Приподнявшись на локте, юноша пробежался глазами по комнате, с надеждой найти себе занятие.

«Самолетики что ли поклеить? Нет, не хочу. О! Надо коробку с игрушками убрать подальше от греха, а то, не ровен час, мама быстренько к ней ноги приделает. Играть я, конечно, не стану, но все же жаль. Там одних солдатиков без малого триста штук. У большинства своя история, статус, даже характер. А машинки какие! Эх!»

Дин встал и подошел к коробке, почесывая затылок.

– Куда ж мне ее запихнуть?

Раскрыв шкаф, он не увидел подходящего места. Все в нем было на виду. Зимняя «Аляска», осенняя куртка, ветровки, множество рубашек, брюк, белья и постельных принадлежностей. Дин нагнулся и заглянул под кровать, затем поднял коробку и, переложив со стула на пол, попытался ее пропихнуть, но она не полезла. И тут он вспомнил про кладовку под лестницей. Мать туда кроме швабры ничего не положит, а отец весь свой инструмент свалил в гараже и там, вероятно, до следующего переезда и оставит. Что может быть в этой кладовке для новосельцев с полупустым трейлером? Пустота!

«А как сказал Хобб – «пустота – это ничего», так зачем за «ничем» туда кто-то полезет?»

Дин поднял коробку и осторожно спустился вниз, прислушиваясь к звукам дома. Мать находилась на кухне, а отец смотрел телевизор в гостиной, в полумраке которой мерцал голубой свет.

Обойдя косоур лестницы с опорными деревянными столбами, парень увидел дверь. Отодвинув шпингалет, он вошел и нащупал выключатель.

Так он и думал! Стремянка у стены, ведро, мешок какой-то, два ящика с опилками на дне и пустые полки.

«Вот сюда-то я тебя и положу», – произнес про себя юноша, пододвинув стремянку и разложив ее.

С коробкой на вытянутых руках, Дин забрался на ступени, чтобы установить ее на самую верхнюю полку и задвинуть подальше к стене.

«Никто тут тебя не найдет. Покойся с миром… детство».

Опустив голову, Дин вдруг заметил что-то красное на стене, очень похожее на надпись. Чуть отодвинувшись вбок, чтобы не заслонять свет от лампочки, он попробовал прочитать и, по первым же литерам «http», понял, что это адрес какого-то сайта.

– Что за идиот намалевал это маркером в таком месте? – вслух спросил юноша.

Адрес был довольно растянутым и состоял из нескольких слов. Дин слез со стремянки и поискал, куда и чем бы его записать, а не найдя, решил сходить к себе в комнату.

– Что ты тут делаешь? – раздался голос матери за спиной, лишь только юноша попятился наружу, будто краб из раковины.

Дин вздрогнул и обернулся.

– Да так, изучаю дом, – ответил он. – Там хлам какой-то: мешок с тряпьем и ящики.

– Все завтра выкину в мусорный бак. Ты, надеюсь, ничего не трогал? Может на них блохи или мышиный помет.

– Ой, да ладно…

– Тебя отец искал. Иди, он в гостиной.

Перекинувшись парой предложений с отдыхавшим на диване мужчиной, Дин увлекся кинофильмом и остался до того момента, пока его не прогнали спать.