Валерий Арефьев - Прекрасный белый снег

Конечно, вся эта пустая демагогия её порядком доняла, и тем не менее, она прекрасно понимала: не отвертишься, придётся дальше ей терпеть, пока не сдуется, не нарезвится от души и не расслабится.

А он тем временем продолжил свою проповедь:

– Поймите, Светочка, для нас, для психиатров, как выражаются работники милиции, весьма существенны детали происшествия, все обстоятельства. Поймите меня правильно, как говорит, увы, печальная статистика, и это правда, вы по опыту поверьте мне, весьма существенная часть подобных личностей, вы понимаете о чём я, – он нахмурился, – свою попытку повторяет обязательно. И, как я вижу, большинство! Не абсолютное, вы не пугайтесь! Мне хотелось бы надеяться, вас это, Света, не коснётся. Тем не менее, вы только вдумайтесь, не меньше половины ведь, подобных вашему супругу, сложных личностей, свою попытку повторяет. И признаюсь вам, на этот раз уже успешно, к сожалению. Как ни печально это всё… А в чём, по-вашему, лежит причина столь больного поведения? И что приводит их к подобному, трагичному, и столь безумному исходу? Как по-вашему? Шекспир, простите уж! Вопрос тысячелетия, вы извините за невольное сравнение. И я ведь должен дать ответ, вы понимаете? С тем чтобы больше не случилось повторения! К чему иначе я бы с вами тут беседовал?! В отхожем этом, скорбном месте, извините уж! И вам, Светлана, тоже следует задуматься, над этим именно вопросом. В чём причина тут? Вы не задумывались? Нужно ваше мнение! Ведь вам же, Светочка, и нужно! Понимаете?

Он посмотрел на собеседницу внимательно, побарабанил ноготками по столешнице, подня́л бутылочку опять, пытаясь, будто бы, найти ответ на этикетке; озабоченно, долго разглядывал слова и закорючечки, поставил снова и опять взглянул на Светика.

– А может дело в отношениях в супружестве? Вениамин, я полагаю ведь, до этого был адекватным человеком? Что вы скажете? Вы не пытались бы построить отношения с личностью склонной к суициду, я так думаю, вы не связали бы с ним жизнь? Ну как по-вашему? Ведь это правда, я надеюсь? Так что, Светочка, я вам советую как следует задуматься, чуть поразмыслить на досуге… Ну да ладно-то… Я вас не слишком утомил? – Он улыбнулся ей: – вы извините за излишнюю навязчивость, я не хотел бы вас обидеть. А давайте-ка, ещё по капельке, вы как? И я, пожалуй что, как говорится, за компанию, по-дружески. За всё хорошее. Вы как, не возражаете?

Она уже не возражала… Взяв бутылочку, Сергей плеснул им по глоточку, оба выпили и вновь вернулись к разговору.

– Вы не скажете, Сергей Геннадьевич, – замявшись неуверенно, она поправилась, – Сергей (он улыбнулся ей и одобрительно кивнул), нельзя ли как-нибудь… ну я хотела бы спросить… теперь увидеться… с Вениамином…

– Что вы, Светочка, – нахмурившись, ответил тот, – пока, к большому сожалению, никак не выйдет, он же спит ещё, поймите вы, – и посмотрел на собеседницу внимательно, – а во вторых… Да не волнуйтесь, ради Бога вы! А во-вторых, ведь он под капельницей всё ещё, – и тут, увидев, как она, едва не падая, белеет прямо на глазах, чуть придержав её, сию секунду спохватился: – что вы сразу же! Да всё в порядке с ним, поверьте! Ординарные, вполне обычные у нас мероприятия. Даю вам слово психиатра! Да поверьте же! Простые меры, так сказать, предосторожности.

– Какие меры? – она выдохнула тягостно.

– Обыкновенные, Светлана, повторяю вам, восстановительные меры, только временно. Обыкновенный физраствор. Ну, понимаете? Да плюс магнезия опять же. Что вы, Светочка?! Ну что вы, милая, ей Богу, ну нельзя же так! Уже и слово не скажи! Чуть что и в обморок! И кроме этого, поймите меня правильно, у нас режим! Не я придумал. Всё свидания, все посещения в отдельном помещении. А он, вы сами, я надеюсь, понимаете, не в состоянии пока…

– Да-да. Естественно… Я понимаю, – согласилась она сразу же. – А как по-вашему, надолго он задержится? Нельзя ли как-нибудь его отсюда выписать? Ну скажем, завтра, под расписку, не получится? – она взглянула на него, – вы как считаете?

– Да что вы, Светочка! – такое предложение ему, конечно, не понравилось. Естественно: едва успели познакомиться, и на тебе! И под расписку, прямо сразу! «Нет уж, милая, – подумал он, – теперь так просто не расстанемся…»

– Да он же утром поступил! Вы что, голубушка?! В реанимацию доставили, по скорой ведь! Мы просто права не имеем! Да поймите вы! А что случись, не дай-то Бог? – вздохнул он тягостно. – Кому придётся отвечать? Простите, Светочка, пока никак, и не мечтайте, и не думайте!

– А как же быть? А мне что делать? – Светка всхлипнула. – А что я матери скажу? Ведь получается, такая дрянь, сама его и довела же ведь…

И тут Серёга растерялся окончательно. Как абсолютный идиот, да свой же собственный, буйнопомешанный клиент, смотрел он горестно – на эту, просто потрясающую женщину, со взглядом раненой собаки, изувеченной, несчастной суки под тяжёлыми колёсами, своими бедами раздавленную вдребезги, такую чистую, прекрасную и светлую, и очень странные, забытые давно уже, в нём просыпались ощущения и помыслы. «Да ну их к чёрту, – он подумал неожиданно, – мне что, своих тут не хватает, дебилоидов?»

– Ну хорошо, – ответил он, – я вот как думаю: вы завтра, Света, приезжайте, ближе к вечеру, а там посмотрим, поглядим. Уж вы поверьте мне, насильно здесь его держать, без основания, никто не станет. Мне своих тут предостаточно. Конечно выпишем, отпустим обязательно, если увидим результат. Вы понимаете? Если динамику увидим положительной, тогда отпустим под расписку, может завтра же. Не обижайтесь только, ладно? Обещаете?

– Договорились, – она выдохнула сразу же. – Не обижаюсь. Хорошо, Сергей Геннадьевич…

– Но извините уж, тогда с одним условием, – он усмехнулся ей в ответ, – вы, сами, Светочка, не надо часто, иногда, да не волнуйтесь вы, мне сами будете звонить на отделение, на мой рабочий телефон. Вы понимаете? По самочувствию больного, по динамике, как там дела у вас и прочие подробности. А через месяц, я так думаю, вы, Светочка, Вениамина привезёте мне на выписку. Вы, Света, сами привезёте, понимаете?

Она кивнула головой:

– Ну да, естественно. Я поняла вас, привезу. Я вас услышала…

– И завтра, прежде чем к нам ехать, позвоните вот, – он протянул ей позолоченную карточку, – тут и мобильный, кстати, есть, – и озабоченно, как будто думая: а может, заодно уже, вручить ей модную, сиреневую Нокию, свою особенную гордость, чуть насупился: – у вас мобильный, кстати, есть?

– Да нет пока ещё, не заработали, всё как-то не до этого, – она вздохнула тяжело.

– Да бросьте, Светочка, ещё успеете, – он радостно осклабился, – тогда звоните с городского… И не думайте, звоните, Света не стесняйтесь, всё оплачено…

И наконец-то, проводив её до выхода, он подал руку на прощанье, улыбнувшись ей: