Ксения Камикато - Людоед

И вот в вечер пятницы. Тяжкий знойный послерабочий вечер пятницы я оказался в загородном двухэтажном жилище, будучи раздетым по пояс и привязанным кистями к кованой спинке широкой кровати. Я спасался мыслью о грядущей прибыли, будто это могло успокоить назойливый ропот гордости, прерываемый воплями гордыни, удостоверяющей меня сотнями доводов в выгодности всего происходящего. Гордыни, намекавшей на маячащее на горизонте превосходство над тайно осуждающей коалицией коллег и возможностью, наконец, безвинно выпрямиться в глазах Тамилы, срезав все поводы для расправы, и водрузив ее на пьедестал главы самого успешного отдела продаж.

Посетившее город пекло оказалось совсем некстати. Я покрылся испариной, вмиг охлаждавшейся мощным вентилятором, похожим на турбину самолета. Обстановка настораживала. Слева от меня располагался выход на балкон, отделенный двумя полупрозрачными шторами, слабо колыхающимися по воле ветряной турбины. Слева – вход в комнату, а напротив – огромное во всю стену зеркало, в него я старался не смотреть.

Пастельное белье отдавало ванилью, которая в такую жару казалась нестерпимо приторной и до комка в горле тошнотворной. Что меня повеселило, так это уступчивая нерешительность свободолюбивого коротыша – носки были девственно целы.

Капли холодного пота стекали в ложбинку на груди, образуя соленое море. Занятно было подметить, отвлекшись от реальности, что за костно-мясной стеной под этим морем не было ничего: ни моря, ни океана, никакой глубины, необъятности и никакой тайны, только трепещущийся насос, поддерживающий живую вертикаль скелета.

И в этом напряжении ожидания, точно вот-вот должна была разразиться буря, я пребывал, как мне ощущалось, довольно длительное время. И за что я был тогда искренне благодарен, так это за то, что мой взгляд предостерегающе мутил отражение в зеркале, при каждой попытке оглядеть комнату, не давая рассмотреть нелепый образ, чтобы он не застрял в памяти.

Анастасия вплыла в комнату, не выказав и доли сожаления о моем затянувшемся ожидании, принудив всем своим образом пугливо встрепенуться. Не скрою, она была хороша: где надо пышна и всюду изысканная, точно вылепленная из первородной глины и обожженная в пожарище страстей амфора. Но какое-то еще не открывшееся до конца понимание подтачивало мою уверенность. В этом пышущем жаром сосуде, обтянутом кожаным ремнями, точно передо мной был не человек, а кишечный бантик, хранился отнюдь не живительный источник, мысль о котором настораживающе часто стала колыхать мой разум в последние дни. Нет, в нем вытравливая всякое сопротивления густыми пьянящими парами, буйным штормом плескался забродивший дурман.

Я изумил ее своей стойкой решимостью, коей и следа не было на моем лице. Невесть откуда заиграла музыка, и она стала танцевать. Оплетенная ремнями талия, подражая змеиной изящности, убаюкивала разум, медленно и основательно погружая меня в транс.

Забыв об ограниченности движения, я, проникнувшись иллюзией превосходства, каким-то нелепым образом посетившей мой взбаламученный разум, почувствовал себя хозяином положения. Мимоходом проскользнула идея, что волей Анастасии я буду благословлен абонементом для посещения подобного рода представлений в любой час, в какой пожелаю.

Я и опомниться не успел, как отворилась дверь, и в походе показался мужичок – волосатая родинка, маленький, обородевший, в явно малом деловом костюме. Он скинул пиджак и стремительно расчехлился, принявшись смотреть на меня с неподдельным любопытством. Я, конечно, многое повидал, но будучи привычным к черенку промеж глаз на иные варианты был решительно не согласен. А Анастасия продолжала танцевать, подмигивая ему и словно канатом подтягивая к нашей компании.

– Так, стоп! – возопил я, пытаясь подняться и замер, не почувствовав ответа от пальцев. Музыка стала тише. – Я рук не чувствую, – растерялся я. Мужичок поспешил на помощь. Я, свернув себе голову, зажмурился, что было сил, чтобы не видеть то, что видеть не хотел. Присев на край постели я согнулся, уронив побледневшие кисти в пол. Их обдало прожигающим жаром, а следом пронзило тысячами тысяч метких острых копий.

– Он будет только смотреть, – опередила мой вопрос Анастасия.

Бледный шестиугольник встретил меня на удивление радушно. Хотя, если пораскинуть, то в тот момент мне и сточная яма показалась бы родным домом.

Дед приветственно вздрогнул, принявшись рассказывать, как прошел его день – ничего нового. Я проверил его состояние, и легонько хлопнув по макушке, отблагодарил за поддержку.

Понесло подгоревшей кашей, благо не с нижнего этажа, а то еще одной организованной соседским ополчением эвакуации я б не вытерпел. Я испытал такую радость в достатке прошлой весной. Невнимательная пьянь, видимо, решив в кой-то веке пригубить что-то полезное здоровью, превратила наш многоквартирник в зону боевых действий начала двадцатого века, что в пору было надевать противогаз. И после, по истечении нескольких дней, когда уже для всех жизнь пришла в норму, я продолжал чуять эту вонь, вынудив себя отдраить логово и перестирать все, что можно было перестирать. Как раз в тот период я познал прелесть благовоний. Жаль, забросил эти ароматические процедуры, когда догорела последняя душистая палочка.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.