Максим Павченко - Заблуждение. Роман про школу

Однако откуда у меня взялся этот 1% сомнения? Да я и сам не знаю. Но, наверно, всегда, когда речь идет о каком-то сборе или мероприятии и когда нужно тупо собрать народ, у организатора присутствует определенная неуверенность в конечном успехе сего действа. И даже если все в один голос крикнут, что, дескать, «мы пойдем!» и «куда ж без нас?!», необходимо все равно учитывать возможность форс-мажора. Я не случайно говорю об этом, потому что даже наш великий организатор Костя не раз сталкивался с этим, и, кстати, именно отсюда и проистекает его громадный опыт. Но, действительно, сколько раз соратники из Компании в последние секунды перед чем-то важным заболевали, просыпали, отравлялись, все на хрен забывали или находили какие-то неотложные дела?!.. Да много раз! Так что пусть Читатель рассудит вместе со мной, что если собрать воедино все эти возможные форс-мажорные ситуации, то вот и получится 1% сомнения, волнения и страха за полный провал. Да, наверно, следующий день убедительно показал и доказал, насколько ничтожными и пустыми они были, но… ведь все это уже случилось после.

Тем временем мои ожидания поспешили материализоваться – наступил долгожданный понедельник. Погода предстала в сей день не особенно радостной – не было солнца, – но сегодня меня это волновало не так сильно, как возможность дождя и сильного ветра. В Питере осенью дождь – частый гость, а ветер – постоянный, – однако в этот день оба были совсем нежеланными, ибо они обычно главные враги при дворовой игре в пинг-понг. Но пока, к счастью, их не предвиделось, и это уже радовало.

Следуя договоренности, мы с Костей встретились в 10:00 у крыльца. Я сразу же рассказал ему про теннис и про Виталика, – а в ответ, к безумной радости, увидел всенепременное желание Таганова принять участие в намечавшемся теннисном празднике. Кстати, подумали мы и о том, чтобы пойти к столу сразу же после выхода из школы, – но тут, конечно, все уже целиком и полностью зависело от времени. Нужно было еще зайти домой за ракетками… да и вообще, сейчас мы больше думали о вчерашнем школьном происшествии.

Поднявшись на второй этаж, мы сразу же встретились там с Щепкиной, которая, очевидно, вовсю нас ждала. Без промедлений она провела Костю и меня в актовый зал, где, как оказалось, уже трудились некоторые учителя.

Там был, разумеется, наш трудовик Михаил Геннадьевич Басурманов – он активно работал, стремясь закрыть образовавшуюся яму, но, судя по всему, столкнулся с непредвиденными трудностями, поэтому лицо его выражало недовольство и озадаченность одновременно. Рядом суетился Долганов, наверняка обдумывавший в голове, как бы сделать все это побыстрее, – чтобы как можно скорее свалить из школы. Дело в том, что он всегда очень трепетно относился к своим выходным, а понедельник для него таковым и являлся. Поодаль стояли еще какие-то женщины (видимо, учителя начальных классов) – они о чем-то базарили, причем по эмоциональности их болтовни я быстро смекнул, что беседа их продолжается уже как минимум час.

Дарья Алексеевна обратила внимание Басурманова и Долганова на наш с Костей приход, и вскоре мы, наконец, увидели суть проблемы.

Заключалась же она, строго говоря, в том, что добрая четверть закулисной части сцены была в поистине критическом состоянии. Помимо ямы, именно в этой четверти выделялись и хорошо чувствовались все дефекты покрытия; там ощущалась явная непрочность… – в общем, того и гляди, что на хрен все провалится.

После того, как мы с Костей с осторожностью осмотрели состояние сцены, у Таганова появились очень интересные мысли:

– Очень странно… Такое впечатление, что здесь специально было сделано пустое пространство. И сделано не так давно, – заметил он. – Как будто так и планировалось…

– Но это невозможно! – строго произнес Басурманов, у которого, к слову, был очень громкий, ясный, слегка грубый, но всегда заметный голос. – Эту сцену проектировали еще двадцать пять лет назад! Я еще только начинал здесь работать!

– Кстати, в других местах сцена вроде бы прочна, – заметил я. – Нет даже и намека на пустоту. А вот в этой зоне…

В это время в зале появились Долгов и Никанорова, и, глядя на их лица, я понял, что они тоже очень заинтересованы произошедшей историей. А чуть позже явилась Барнштейн, но, увы, ее реакцию я уже не видел, так как разговаривал в этот момент с Костей.

– Странно, – размышлял лидер Компании, – что происшествие случилось именно в закулисье. По идее, б о льшая нагрузка должна приходиться на переднюю часть, но там все в порядке. Яма же не такая большая, но покрытие около нее не является надежным…

– Может, кто-то из рабочих допустил просчет?..

– Да вряд ли. Эту сцену еще в том веке делали. А яма наверняка появилась недавно.

– Тогда как? Даже во время капитального ремонта изменили весь зал, но не сцену, – вспомнил я.

– Да, это точно.

– Я вообще не понимаю, как могла так просто провалиться сцена?!.. Для этого нужно особо жесткое хулиганство или вандализм!

– Нет, это сразу исключаем. Дарья Алексеевна говорила, что грохот раздался внезапно, и никто даже не пытался что-либо сломать.

– А мелкие?

– Ну им бы тяжести даже всем вместе не хватило!..

– Да, логично.

Внезапно я рассмеялся от очередной мысли:

– А там не мог быть какой-нибудь потайной пункт? Именно под сценой!

– А вот это интересная мысль! – неожиданно оценил Костя. – Безумная, но интересная. Ведь, в принципе, если это так, то расчет наверняка был на то, что никто никогда бы не догадался, что он там есть. Действительно, ну разве можно предположить, что внутри помоста сцены может что-то скрываться?!

– Нет, конечно, – заверил я.

– Вот именно. Если бы происшествие не случилось, то никто ничего бы не узнал! Но теперь!.. Слушай, это реально интересная мысль, – загорелся Костя.

Неожиданно для себя я и сам понял, насколько необычным, но стоящим является мое предположение. Поэтому решил напомнить:

– Тем более там нашли предмет…

– О! Вот это правильная тема! Нам же надо не забыть поговорить с Дарьей Алексеевной о предмете…

Но прежде нам пришлось поработать – и помочь Басурманову и Долгову ликвидировать яму. Все остальные учителя, кроме Дарьи Алексеевны, уже успели покинуть помещение, – так что работать нам фактически никто не мешал. Отмечу, что наши совместные действия на четверых увенчались успехом, и пробоина, наконец, была засыпана; после этого оставалось еще уложить новое покрытие, но его пока не было. Впрочем, Басурманов заверил Щепкину, что сам все купит и сделает, а мы с Костей и Долгов можем быть свободны (кстати, он еще успел поблагодарить нас за помощь).

После этого Таганов сразу обратился к Щепкиной: