Александр Славинский - Фальшивые боги. Часть 2. Трудный путь изгоя

Арага долго всматривался в космос, выискивая ориентиры, а затем изучал навигационную схему.

– Возможно, я знаю, где искать населённую планету, – неуверенно произнёс нганец. – Мы уже покинули систему Нгана. Похоже, вон та самая яркая звезда, что на экране слева – Ухаюху. А там единственная обитаемая планета – Улка.

– Как ты считаешь, «Торус» выдержит межзвёздный прыжок?

– Конечно, это опасно. Но на Астуд возвращаться нельзя. Там нас ждёт засада. От неё на сломанном корабле не сбежишь.

– Корпус не развалится?

– Датчики на консоли больше не мигают, значит, система корабля стабилизировалась. Думаю, «Торус» выдержит ещё один прыжок.

– Хорошо, – выдохнул Тго. – Летим к Ухаюхе. Лишь бы она не оказалась какой-нибудь иной юхой, не то путешествие завершится, так и не начавшись.

Держась за стену, Арага проковылял к ложу и принялся укладываться. Несмотря на браваду, он едва стоял на ногах.

В отсеке повисла тишина. Хотя датчики на пульте больше не мигали, но синих лампочек добавлялось. «Торус» медленно умирал. Теперь привычная бездонная тьма космоса пугала своей холодной безжизненностью и пустотой.

Тго ввёл на навигаторе координаты звезды Ухаюху и активировал систему прыжка. Основные движители корабля размещены снаружи корпуса, поэтому оставалось лишь надеяться, что они не пострадали при взрыве ракеты и звездолёт не развалится на сверхскорости.

Обзорные экраны показывали, как по обшивке поползли трещины, неотвратимо убивавшие корабль. А тишину изредка нарушал треск ломавшегося металла.

Арага заснул. Его организм плохо переносил запредельные перегрузки, и теперь ему требовалось восстановиться.

Тго герметично закрыл отсеки, полагая, что это хоть немного продлит жизнь. Но повреждённый корпус медленно и неумолимо разрушался из-за вибрации. А отключать движители было нельзя, иначе экипаж мог погибнуть в открытом космосе.

По субъективному времени Тго, перелёт к Ухаюхе занимал сутки. В прыжке корабль управлялся автоматически. А поскольку работала СИГа, можно было отдыхать в приемлемых условиях.

Прокол континуума завершился успешно и «Торус» вышел в обычное пространство, судя по показаниям дальномеров, в пределах звёздной системы. Тго отключил основные движители, чтобы продлить жизнь корабля. Дальше «Торус» летел по инерции, и в салоне возникла невесомость.

Проснувшись, Арага занял кресло второго пилота.

– Мы уже в системе Ухаюху, – сказал Тго. Спрашивать о состоянии товарища не имело смысла, поскольку все его страдания были написаны на осунувшемся лице. А разговоры о здоровье у нганцев считались неприемлемыми.

– Похоже на то, – выдохнул Арага, пристегнувшись ремнями. – А здесь расположение созвездий почти как на Астуде.

– Ничего удивительного. По космическим меркам Нган и Ухаюху чуть ли не одна система.

Арага взял маршрутную схему.

– Я не большой специалист в навигации, – сказал он, – но по всем признакам «Торус» прибыл к Ухаюхе. Здесь одиннадцать планет. Нам нужна четвёртая – Улку. На ней есть космопорт.

– На чём мы отправимся к Эритмусу? – спросил Тго. – Увы, «Торус» своё отлетал.

– Сперва нужно совершить посадку и выжить, – рассудительно произнёс Арага. – А потом что-нибудь придумаем. В космопорту множество кораблей. Кто-то из них, возможно, подбросит нас к Эритмусу. Мне один мутант рассказывал, как на грузовозах летал целый год, нанимаясь разнорабочим лишь за еду и перелёт. Варианты есть.

Время, казалось, вообще отсутствовало в этой точке космоса. Но ускорить судно уже не получится. Вспомогательные движители для полёта в обычном пространстве больше не включались. Пульт стал весь синий, что говорило об отказе всех систем. Когда на обзорном экране планета начала обретать форму, единственным отсеком с приемлемыми условиями для жизни осталась только рубка. Она расположена в самой защищённой части корабля, и потому в ней ещё были: воздух, нормальное давление и температура.

Арага плохо себя чувствовал и почти сразу опять заснул.

А планета уже рядом. Тго рассматривал на экране голубоватый контур атмосферы, а позже сквозь белёсую дымку проступили океаны, огромные материки и снеговые шапки на полюсах. Живой мир. Значит, «Торус» доставил своих пассажиров куда надо.

Ощутив головокружение, Тго сперва не понял, что произошло. Но вскоре стало трудно дышать, и он догадался – сказывалась нехватка кислорода. Если срочно не приземлиться, можно задохнуться.

Тго включил автопилот, обеспечивающий экстремальную посадку, и откинулся на спинку кресла. Маневровые движители корабля были автономными. Это последняя ступень защиты экипажа, когда всё остальное уже не работает. Только на неё и приходилось сейчас надеяться.

Тго напряжённо смотрел на приближающийся мир. Для мутанта, на которого началась охота йкутсов и стражей, приземление здесь не лучшее решение. Но выбора не было.

Сознание незаметно покинуло его, и он провалился в небытие.

– Заключённый ноль один, подъём! – раздался в ночной тиши голос стражника, а об металлическую дверь звякнули ключи. – К тебе пришли.

Бывший глава Совета управляющих Бтрк – Уэ, а ныне узник ноль один, поднялся с твёрдого неудобного ложа. Встав в центре камеры, арестант терпеливо ожидал посетителя.

«Кого это принесло среди ночи? – недоумевал он, оправляя на себе безразмерную робу. – Для прокурора рано, а адвокаты уже были».

Последний месяц жизни Уэ превратился в сущий кошмар. Всё произошло так стремительно и неожиданно, что казалось жутким сном.

Уэ в мельчайших подробностях помнил тот злополучный день церемонии передачи власти будущему правителю, который должен был стать его триумфом. Но всё неожиданно обернулось катастрофой. Присутствовавшие в зале эонии словно только и ждали, когда Ойо упадёт, чтобы, спустя мгновения взорваться криком: «Уэ отравил трейма!». Этот дикий вопль всё ещё звучал в его голове.

Когда Ойо замертво рухнул на помост, Уэ уже ничего не соображал. Он лишь оторопело пялился по сторонам и слушал обвиняющие крики. После стольких усилий для розыска бывших регентов и спасения Ойо, его же и обвинили в убийстве юноши. Как нелепо.

По версии следователя, Уэ специально убедил Совет управляющих Бтрк перенести церемонию с площади Тавакана во Дворец правительства, где намеревался совершить преступление. А строгий приказ охране никого не подпускать к будущему трейму, на суде трактовалось, как удаление посторонних лиц от Ойо, чтобы никто не мешал ему подсыпать яд.