Анна Зубкова - Притчи о старце Зосиме

* * *

Путник подошёл к дому Аксиньи. Постучал.

Открыла чуть полноватая средних лет женщина. Лицо её спокойной добротой освещено изнутри было. Смотрела она ласково, будто давнего знакомого, которого ждала, повстречала.

– Нельзя ли у Вас, Аксинья Дмитриевна, комнату снять? Сказали мне, что у Вас комнаты сдаются…

– Отчего же нельзя? Хорошему человеку – всегда рада!

– С чего ж Вы думаете, Аксинья Дмитриевна, что я – человек хороший? Я, может, вовсе наоборот, – с некоторым сарказмом и глубокой горечью произнёс путник.

– Ну коли не очень хороший, то скажи хоть, как звать тебя? – не испугавшись, мягко перевела разговор на шутливый тон хозяйка.

– Зови Николаем.

Путник по имени Николай осмотрел уютную чистую и просто обставленную комнату. Он заплатил за жильё за неделю вперёд, дав денег вдвое больше, чем сумма, которую ему назвала хозяйка.

Он хотел уже удалиться в свою комнату, но Аксинья осторожно произнесла:

– Вы к старцу Зосиме в первый же день не ходите! Помыслите в покое, как и что? У реки погуляйте. Чтобы его слова слышать – нужно успокоиться душевно хоть немного.

– Да что это у вас тут за старец такой? Я не к нему вовсе… Я по монастырям не хожу! Не помогает Бог людям! Вон – что вокруг творится!… Да что там!…

В этот момент разговор прервался: в дверь постучали, Аксинья отворила.

* * *

Вошла бледная усталая женщина с ребёнком на руках. Ребёнок был уже не мал и, видимо, тяжело болен. Это был худенький мальчик лет примерно пяти или шести. Ребёнок был в сознании, но как бы не полностью, словно способность жить в этом теле уже наполовину покинула его.

Женщина держала его на руках из последних сил.

– Вы что ж стоите?! – обратилась к Николаю за помощью Аксинья. – Подержите дитя!

Когда Николай брал мальчика на руки, тот слабо застонал и чуть приоткрыл глаза. Николай очень осторожно и бережно отнёс мальчика в комнату – рядом с той, в которой он расположился.

… Засыпая, Николай слышал сквозь сон мягкий грудной голос Аксиньи и сдавленные рыдания женщины.

– Поможет старец Зосима! – успокаивала Аксинья. – Ты не сомневайся! Утром и пойдёте! Не беда, что нет денег! Не берёт он деньги вовсе! Кто хочет, тот потом на больницу или на монастырь жертвует. И у меня – тáк поживёте. Тут у меня – постоялец щедрый! Так – всё одно к одному славно и сложится!

* * *

Наутро Николай проснулся от приглушённых голосов и сборов за стеной.

«Да… Присоветовал Никодим мне “тихое местечко”!» – подумал он.

Но раздражения почему-то не было. А было тепло на сердце, как в далёком детстве, когда сквозь сон слышал мамин голос…

За окном ещё не рассвело.

Аксинья постучала:

– Вы уж простите, Николай, не спросила вчера, как Вас по отчеству. Ребёнок хворый, не может сам идти, а гостья наша совсем из сил выбилась! Вы бы их проводили до старца?

Николай согласился, не колеблясь. Сейчас это отвлечение от угнетавших его мыслей казалось ему неожиданным и радостным. А старец Зосима со вчерашнего дня всё более и более привлекал его любопытство.

Помогать же людям Николай всегда стремился. В этом – он смысл всей жизни своей видел. И в этом же – и величайшее разочарование в достижении целей намеченных по преобразованию жизни людской получил…

* * *

На улице было прохладно.

Николай нёс ребёнка на руках. Женщина, запыхавшись от скорого шага, рассказывала как случилось, что её сынок Илюшенька повредил ножку.

– Может, мы бы в больницу лучше пошли? – спросил Николай. – Врач бы посмотрел да вылечил! Здесь, говорят, больница есть хорошая.

– Да были мы у лекарей разных… Денег сколько ушло – а не помогли… Говорят, ампутация нужна, да и то поздно может быть уже… А старец – он чудеса от Бога творит! Он – непременно вылечит!

Потом женщина начала подробно рассказывать об их жизни и бедах…

Николай бережно нёс ребёнка и почти не слушал… Он держал хрупкое тельце, в котором едва теплилась жизнь, и думал: «Вот – ребёнок, который, скорее всего, вот-вот умрёт… Или останется калекой на всю жизнь… Так что смерть ему, может быть, и лучше даже… Отчего так? За что? Почему ничего не изменить в этой страшной и бессмысленной жизни человеческой?!… Вот я сам – взрослый и сильный человек, который не видит ни малейшего смысла в продолжении этого существования, – буду жить…, а этот мальчик – умрёт… Если бы можно было: вот так просто взять и отдать свою жизнь, свою силу ему – чтобы он жил и был здоров?… Но это – невозможно… Ну и где же ты, “Всесильный Бог”? Почему такое допускаешь?!…»

Они подошли к монастырю.

Монахи не хотели их пускать:

– Завтра приходите! Тогда старец просящих выслушивать будет. Сегодня – никак нельзя!

Но Николай уверенно прошёл мимо, словно это не его пытались остановить. Он твёрдо решил, что сегодня же, после «аудиенции у святого старца», он уговорит мать – и отнесёт ребёнка в больницу. Может быть, ещё не поздно будет…

* * *

Николай быстро прошёл сквозь монастырский сад к келье старца. Дорожка к келье была явно отличима. Она была утоптана множеством приходящих к старцу просителей и выделялась среди всех других мощёных камнем монастырских проходов.

Николай с ребёнком на руках решительно вошёл в келью. Мать мальчика – за ним.

Старец Зосима был совсем не старым и дряхлым, каким воображал его себе Николай.

Это был стройный и наполненный неким особенным покоем человек. Только его волосы и борода, обрамлявшие лицо, были абсолютно белыми. А глаза…

Николай всего лишь на мгновенье встретился с ним взглядом – и понял, что таких глаз он никогда прежде не видел… Они излучали тёплый, ровный и спокойный Свет и какие-то особенные уверенность и силу, покой и ласку.

Мать мальчика, опустившись на колени, начала свой рассказ о несчастье с сыночком. Она причитала и просила исцелить мальчика…

Старец прервал её:

– Александрой тебя зовут? Ступай в часовню и молись, милая!

Та смолкла, удивлённая, и с поклоном покорно вышла.

Николай положил ребёнка на широкую лавку у стены, и, не перекрестившись, а лишь слегка поклонившись, хотел выйти…

– Помоги мне, Николай! – услышал он слова старца. – Ты ведь вправду хочешь, чтобы Илюша поправился?

– Да, – ответил Николай, не успевая удивляться происходящему. Он вспомнил то, о чём думал по дороге, неся мальчика…

– Подойди сюда.

Старец положил руки Николая на тело мальчика: одну – на грудь, другую – на больную ногу. Свои руки он не отвёл…

… А то, что потом было, Николай не мог осмыслить ещё долго…

Он сам и всё вокруг погрузились в Свет . Это был чистый бело-золотистый Свет , подобный утреннему солнечному… Николай видел, как мягко движутся потоки этого Света … Потом он словно отключился, будто бы заснул…