Людмила Яхнис - Наука требует жертв

– Да? Тогда, может, не стоит отвлекаться на всякую ерунду? – спросила Слуцкая шепотом, хриплым от возбуждения. Она на мгновение застыла в выжидающей позе и даже убрала свою руку, губы ее кривились в усмешке, – горячий завтрак – это святое.

– Разогреем, – Ирина прикрыла глаза и легко сжала Алино колено, – не вздумай еще раз остановиться…

– Ты так и не скажешь, куда мы едем? – в очередной раз спросила Аля, когда они остановились на светофоре.

– Тогда не будет сюрприза, – Ремезова загадочно улыбнулась.

– Не, ну слушай, ты поднимаешь меня на рассвете, потом надеваешь на меня миллион свитеров и какие-то странные оранжево-синие кроссовки, кстати, откуда у тебя этот кислотный кошмар?

– Это «Андер армор», глупая, и это то, что надо, чтобы не поскользнуться.

Слуцкая захныкала:

– Блин, Ир, куда ты меня везешь? Почему там можно поскользнуться? Ну, мне же интересно.

Ее телефон зазвонил, она вытащила его из кармана куртки и взглянула на экран.

– Это Самойлова, надо ответить.

Ирина кивнула.

– Привет, – Слуцкая зевнула, – чего не спится?

Ремезова положила руку Але на колено, сама не понимая, почему ей захотелось сделать это именно в данный момент, когда та говорит с подругой. Возможно, это было такое примитивное проявление собственнического инстинкта. Она не знала, что с ней происходит, в ней пробуждалось что-то первобытное, когда Слуцкая находилась рядом. Хотелось обладать ею без остатка, ни с кем не делясь. «Еще немного и начну, как самцы, метить территорию», – подумала Ирина с самоиронией.

Разговор затянулся. Вернее, это был скорее монолог. Катя что-то вещала в трубку, а Аля с хмурым лицом слушала и только иногда говорила «Хм» или «Окей».

– Нет, не дома, я у знакомой, – Аля покосилась на Ирину и улыбнулась в первый раз за весь разговор.

После небольшой паузы она вздохнула и произнесла:

– Да мне плевать, Кать. Пусть говорят что угодно.

Она нервным движением вытащила из кармана куртки сигаретную пачку.

Ирина сжала ее колено и одними губами произнесла:

– Не в машине.

Аля запихнула пачку назад и раздраженно произнесла в трубку:

– Ах, им интересно? Ну, пусть записываются для получения интервью, в очередь, сукины дети, в очередь, – она зло расхохоталась.

Нескончаемый поток слов продолжал литься из динамика телефона, Аля опять зевнула, по ее выражению лица было видно, что разговор ее утомил:

– Ладно, я поняла. Спасибо за предупреждение. Ну, в смысле, что беспокоишься и все такое. Не переживай, ты же знаешь, все будет фигово. Давай до завтра. Целую.

Аля спрятала мобильный в карман и задумчиво уставилась в окно.

Ирина, на секунду оторвав взгляд от дороги, посмотрела на Алю:

– Не молчи. Поговори со мной.

– Ир, ну к чему тебе мои проблемы? Я сама виновата и сама буду расхлебывать.

– Как ни странно это прозвучит, но я переживаю о том, что с тобой происходит, – в голосе женщины прозвучала обида.

Слуцкая вздохнула:

– Короче, там полный аут. Анжелу увезли на «скорой» в психиатрию, врачи сказали: нервный срыв. Мать Курило прилюдно орала на Гошу, типа, какого черта он каких-то сумасшедших пригласил. Самойлову все расспрашивали, давно ли я по девочкам, в общем, проявляли живой интерес к моей личной жизни. Какой-то блогер к ней привязался с вопросами, но она его послала. Катя-то была в курсе с самого начала. Я ей сказала, когда мы только подружились, и она начала активно предлагать знакомиться с парнями и типа гулять вчетвером. Ну и Смирнов тоже знал, потому что он ко мне подкатывал когда-то довольно настойчиво, в общем, я решила его не мучить и сразу тогда расставила все точки над «и». Он, кстати, молодец, нормально все воспринял и не начал это жлобское – типа: да ты просто с парнем не пробовала. Так что мы с ним остались друзьями.

– Артем хороший мальчик, – Ирина кивнула, – что касается других… ну поговорят и перестанут, двадцать первый век на дворе, никого этим уже не удивишь. В конце концов, молодежь сейчас продвинутая. Не будут они тебя осуждать.

– Да я и не переживаю по этому поводу, просто… не хотелось светиться. Моя мамаша, если узнает, просто сойдет с ума от бешенства. Она же публичное лицо, кандидат на должность мэра, вся ее кампания зиждется на дешевом популизме, особенно на гомофобии. Если каким-то образом этот скандал всплывет, она меня уничтожит.

– Аль, может, ты преувеличиваешь? – Ирина нахмурилась.

– Ха. Ты просто не знакома с моей матерью. Надеюсь, что вы никогда не встретитесь. Знаешь, какой ад она устроила Лоре, девушке, с которой меня застукала? Она создала ей проблемы в универе, сделала так, что ее выселили из общаги за аморальное поведение. На этом она не успокоилась – нашла ее родителей в Туапсе и пригрозила, что может добиться увольнения отца с завода, где он вкалывал тридцать лет. Ему там начальник цеха намекнул, что если он свою дочь не приструнит, его в три счета сократят, – Аля резко замолчала, видимо, возвращаясь мыслями к прошлому.

Ирина вспомнила, как Лис42 сравнила мать с танком, который раздавит и не заметит.

– И что Лора? – она спросила, зная ответ, но понимая, что логично будет задать этот вопрос.

Аля усмехнулась:

– Ну, Лора выполнила все требования, и больше мы никогда не виделись, но я ее не виню, моей мамаше противостоять нереально. И тот вред, который она успела причинить Шамаловой, это цветочки по сравнению с тем, что она потенциально могла бы сделать с ней, если бы та начала как-то сопротивляться. И я очень надеюсь, что она не заявится сюда, моя мать прекрасно умеет отравлять мне жизнь.

– Не переживай, ты уже совершеннолетняя, ничего она тебе не сделает.

На языке вертелось: «Я не дам ей причинить тебе зло», но показалось, что это прозвучит слишком высокопарно.

Поэтому она просто добавила:

– Мы справимся.

Аля ничего не ответила, только накрыла своей ладонью Ирину руку, все еще лежащую на ее колене, и прикрыла глаза.

Дорога до Тешебских водопадов шла через горы и лес: им еще повезло, что накануне не было дождя, и они смогли припарковаться не очень далеко от нужного места. Аля проспала всю дорогу до Архипо-Осиповки и, сейчас выйдя из машины, сонно моргала глазами, щурясь от яркого света.

– Офигеть, – она присвистнула, глядя на склоны гор, и, щелкнув зажигалкой, закурила, – избавляешься от свидетелей? Решила сбросить меня со скалы, чтобы никто не узнал, что тебе нравится моя грудь?

Ирина небольно шлепнула ее по попе и, вытащив из пальцев уже дымящуюся сигарету, поднесла ее ко рту. Затянувшись, с наслаждением выпустила в небо струю дыма:

– Ну, во-первых, кто тебе сказал, что мне нравится исключительно твоя грудь? А во-вторых, если бы я хотела от тебя избавиться, я бы еще вчера тебя в ванне утопила.