Александр Макушенко - Дневники Чарльза Одиннела. Сериал

Из любопытства я увеличил агрессивность управления и стал смотреть параллельно за приборами контроля. Те плавно поползли вверх. Тогда я еще увеличил скорость. И те словно взорвались. Особенно тот самый, значения которого я до сих пор не разобрал. Наверное, уровень радиации в кузове. Уж слишком сильно свечение его стрелки напоминало то самое свечение, которое я видел при перезаправке топлива. Теплое. Яркое и синее. И либо это зафонил сам прибор, либо он действительно был рассчитан на глобальное привлечение внимания. И так оно и было.

Плавно притормозив, я стал наблюдать на внезапно заинтересовавший меня прибор. У песчанки я спрашивать не стал, оно и так было видно, что она ни черта не разбирается в человеческих технологиях. Что с силу весьма юного возраста, что в силу обстоятельств. У флиса спрашивать тоже нет смысла, он все равно никогда не управлял такими устройствами, как вездеход.

Поцокав языком, я стал внимательно всматриваться в шкалу прибора, который методично отклоняло то в одну сторону, то в другую.

«Нелепо», – подумал я. «Вот тут вроде все понятно, но что это такое?» и я остановил свой взгляд на странно преобразившейся приборной панели. Что то было действительно незнакомым, да и вряд ли нужным ранее. Что то щелкало, что то уже вовсю шипело, но синий индикатор и шкала плавно темнели, и периодически так же плавно вспыхивали темно красным светом.

«Перекалил двигатель», – вяло подумал я, и полностью заглушив все системы, кроме системы охлаждения, стал выбираться из кабины.

Вот здесь местность была намного приятней. Во в первых, никакой грязи и никаких лишних ручьев. Несколько разновидностей листвы под ногами, много – много папоротников в человеческий рост и никаких излишеств. Только породы была странная. Синеватая глина как всегда… это, как я помню, признак либо вулканической активности, либо горячих источников, что все равно подразумевает близость магмы. Местами были разбросаны белые хлопья пепла. Возможно, их снесло сюда ветром из трясины, которая пылала этой ночью. Этот запах я бы все равно бы ни с чем не спутал.

А вездеход уже давно пах снаружи каленым железом. Жаль, что нельзя так агрессивно ездить на нем, это было бы просто удобно для любого осознанного и умелого водителя, но насколько было бы удобней пользоваться чем то более высоколетательным. Например, автожиром. Он и медленный и летает хорошо и есть модели, которые не носят таких длинных лопастей, как у прочих вертолетов. Это крайне важно, если садишься лишь на одни опушки.

И пока я так думал, один и боков машины стал плавно менять свой цвет на переливчасто синий. Это было странно… Понаблюдав еще немного, я пришел к выводу, что ничего страшного тут нету, и что можно будет вскоре продолжать свой путь.

Но ждать было лень. Либо наплевать на все и просто ехать дальше, либо искать, где разбить лагерь, что тоже вполне возможно. Но среди этих залежей валежника было как то сложно сориентироваться. Поэтому, подождав еще несколько минут, я стал снова поднимать скорость, но уже поглядывая на этот странный синевато багровый циферблат. И при первом же признаке увеличения яркости я плавно сбавлял скорость. А при затухании снова ее наращивал.

Надо было к вечеру найти более менее безопасное место. Было также немного жалко удаляться от того места, где было так много ценных минералов, которые бы полностью оплатили стоимость ремонта каботажного судна, на котором я приплыл, но с другой стороны…. Может, там еще больше интересного?

Записи. Везде одни записывающие устройства, полные необработанной толком информации. И такая тряска, которая напрочь убивает не только дисковые накопители, но и те, которые даже атомным взрывом нельзя было бы сломить. Все свалено в кучу. И все под этим странным прибором с циферблатом, который светится синим цветом.

И как только эти мысли меня посетили, я стал незамедлительно гасить скорость. Полностью остановившись, я ринулся проверять целостность добытых данных. Ну, если не считать парочки переплавившихся проводов, изоляция которых напоминала оплавившийся парафин, то все было в полном порядке. На экранах была какая то странная рябь, что свидетельствовало о довольно таки высоком радиоактивном уровне, но вроде там все таки не было ничего смертельного, ни для тебя, ни для твоих последующих потомков, и что самое главное, для твоих приборов, в которых было все твое состояние и даже больше.

Запустив для пробы парочку из накопителей, я убедился, что она перегружена статическим полем, но информация пока сохранена. Мне пока адски везло, что уж там ни говори. Спасти данные было самым ценным для меня. Но дальше ехать нельзя. Иначе блески и точки появятся не только у аппаратуры, но и у меня в глазах.

Плюнув еще раз на все это перемещение и на этот проклятый реактор, который так и не оправдал возложенных на него обязанностей, я стал наблюдать за тем, как быстро меняется небо. Оно серело и приобретало багровый оттенок. Звезды плавно нарастали в своей яркости, что тоже было весьма неплохо. И все время меняющиеся созвездия. Как они вообще тут ориентировались, эти местные?…

Да, видимо, и никак вовсе. В чем то это даже было на руку.

Противно было то, что горы то постепенно удалялись. Самое ценное осталось в них. И в то же время мне пришла на ум одна мысль, которую я решил развить чуть – чуть позже.

А пока я бросил этот несчастный перегревающийся аппарат на краю леса и стал вычищать себе место под палатку. Заодно вынес все приборы. Животные к тому времени уже вовсю жаловались на отсутствие свежего воздуха и «ненужные» ощущения. Точнее они дописать не могли. Наверное, наглотались дыма от того самого болота, что так устойчиво окрашивало воздух в свой пряной аромат бесконечной сигары. Было понятно, что где то там вдали горит торфяник и все окрашивает в это странное полуприятное благовоние. Но было поздно, и надо было сматываться. И тут я остановился, как вкопанный.

Papavera Somnifera! Этот странный синевато – фиолетовый цветок я ни с чем не спутаю! Обыкновенные полусинтетические анальгетики ничего не имеют рядом с ним! И я стал собирать сумку для сборки препаратов. Это стоило собрать после того, как я перестал их видеть на Земле. Это редкий цветок надо было собрать для своей лаборатории и угодий. Будет расти на полянках.

И так я стал собирать ее, покуривая трубку, безо всяких отвлечений. Где то была созревшая, она пойдет на семена, несколько я вырвал с корнем, и стал садить у себя в вездеходе в пакетах. Остальные были незрелые и я собрал их головки, чтобы сделать себе настойку из их кашицы, что находилась внутри. Итак, я с Somnifera! Это было хорошее приобретение, наряду со всеми камушками и несколькими открытиями, которые я сделал на этой планете.