Валерий Щербаков - Дыхание тайги. Рассказы

Люди отдавали старику старые вещи, а взамен получали воздушные шарики, свистки, вертушки, издающие звук, маленькие шарманки, расчески и еще много разной безделицы.

Обменщик брал сдаваемые ненужные вещи в правую руку и приподнимал, как бы взвешивая, а левой рукой одаривал своими безделушками. Мальчишкам всегда казалось, что он обманывает их. За горсть тряпья китаец давал пару шариков. Дети возмущались, просили добавить хотя бы еще один, но тот был непреклонен.

– А за деньги можно? – спросил Сашка в надежде, что старьевщик рассчитается рублями.

– Деньга нет, деньга нет, – дважды повторил тот.

«Нет так нет», – думал Санька, удаляясь.

Этот человек его больше не интересовал. До праздника оставалось два дня, надо было что-то придумать. Где в таком возрасте пацан мог взять деньги?

Первое – это попросить у родителей. Чего он не мог сделать по причине того, что взять их можно было только у отца, а его неделями не было дома.

Второе – выиграть в тридцатикопеечную лотерею. Что у мальчика ни разу не получалось.

Третий и самый простой способ – сдать пустые бутылки, благо их принимали на каждом углу, и даже в какой-то один день недели к ним во двор приезжала машина, у которой на кузове было написано «ПРИЕМ СТЕКЛОТАРЫ».

В сарае давно стоял почти полный мешок разной пустой стеклянной посуды. Каждая бутылка в приемном пункте стоила десять копеек. Тару он тут же пересчитал. На деньги, полученные за это количество, Сашка вполне мог купить духи, и у него еще останется двадцать копеек.

Не мешкая решил действовать. Ларек, где принимали посуду, был недалеко от дома. Все сразу унести бутылки ему было не под силу, поэтому пришлось сбегать в приемный пункт два раза. Добыв таким способом деньги, мальчишка помчался в магазин. Возвращался домой уже не спеша, в его кармане покоился флакончик духов «Красная Москва». Только от одной мысли, как обрадуется мама, когда он ей подарит духи, стало радостно.

На следующий день, это было седьмое марта, во двор к ним приехала машина с надписью на кузове «ПРИЕМ СТЕКЛОТАРЫ». Прибыла она совсем некстати. Соседи, гремя пустой посудой, один за другим потянулись к автомобилю, засуетилась и Санькина мама. Мешок давно стоял, а вспомнила она про него именно сейчас. Дверь скрипнула. Он помчался к окну: мама направлялась к сараю. В этот самый момент парнишке захотелось куда-нибудь провалиться, лишь бы не отвечать на ее расспросы… Вернулась она очень быстро, видимо, бежала.

– Саня, Санька, – услышал мальчишка запыхавшийся голос.

– Где бутылки?

Сын молчал.

– Где бутылки? Тебя спрашиваю, – еще громче задала вопрос она.

– Я их сдал…

Воцарилась пауза, которая показалась парнишке вечностью.

– А деньги тогда где? – вновь услышал он вопрос матери.

Сашка по-прежнему молчал. Мама перешла на крик, повторяя этот же вопрос.

– Денег нет, – с трудом выдавил он из себя.

– Как нет? – всплеснула руками мать и стала медленно опускаться на стул. Он надеялся, что мама успокоится, но неожиданно ощутил на лице сильную пощечину. Больше от обиды, чем от боли, из Санькиных глаз брызнули слезы. Тогда он достал из кармана флакончик с духами и, всхлипывая, произнес:

– Купил тебе подарок.

Воцарилась тишина. Вдруг мама закрыла лицо руками и навзрыд заплакала, потом она обняла сына, прижала к себе и стала целовать…

С тех пор прошло много лет, мамы Сашкиной давно уж нет. Но всякий раз, вспоминая этот эпизод из своего детства, ему становится грустно и на глазах наворачиваются слезы.

Седьмые сутки призывников держат в спортзале механического завода. На улицу никого не выпускают и новое пополнение не завозят. А вокруг помещения толпятся родственники. Команда вроде не секретная: восьмидесятая – морфлот. Непонятно, почему даже с родными нельзя пообщаться.

Сквозь стекло Роман видит свою мать. Окна в спортзале высокие, снаружи грязные, но она тем не менее подпрыгивает, хочет среди новобранцев увидеть сына. Парень растолкал несколько матрасов, лежащих у окон и служащих новобранцам постелями, приблизился к окну и стал махать руками. Но тщетно – мать его не видела.

Вдруг появился полноватый мичман он показал рукой в сторону автобусных остановок и что-то крикнул. Провожающие нехотя стали отходить от окон.

Стояла весна. Было тепло, Роману навсегда запомнилось это голубое чистое весеннее небо. Вдруг у самого уха раздалась команда:

– В одну шеренгу становись.

Наконец-то должны были произойти какие-то события, которые обязаны повлиять на дальнейшую судьбу призывников.

До тошноты надоел этот пыльный зал, хотелось увидеть весеннее небо, вдохнуть свежий воздух, увидеть родных.

Через несколько минут толпа наподобие солдатской шеренги стояла перед лейтенантом.

Новобранцы изрядно устали, томясь неделю в пыльном спортзале в ожидании своей дальнейшей судьбы, и рады были любым переменам.

Наступила полная тишина.

– Сегодня в 19 часов наш эшелон отбывает, – как можно громче сказал лейтенант, чтобы всем было слышно.

– А пока привести себя в порядок. От клуба до железнодорожного вокзала пойдете строем. Разойдись.

На лицах у кого появились улыбки, у кого недоумение. Все думали об одном – куда повезут?

По форме сопровождающих офицеров парни догадывались, что повезут к морю. А вот к какому – вопрос.

Ровно в восемнадцать часов будущих солдат каким-никаким, а все-таки строем повели по центральной улице к железнодорожному вокзалу. В команде призывников было человек семьдесят, по краям бежала толпа провожающих. Тогда Роману это напомнило майскую демонстрацию, не хватало только знамен.

Родственники призывников за время пути успевали пообщаться и передать котомки с продуктами.

Вдруг парень увидел мать. Cо слезами на глазах, она держала в одной руке сумку, приготовленную для него, а другой придерживала его младшего брата Сашку. «Бедные мои, они несколько дней подряд приходили к проклятому клубу, боялись, что не сумеют попрощаться: ведь день отправки никто не знал. До сих пор не пойму, к чему такая строжайшая тайна, вроде и невоенное было время», – вспоминал позже Роман.

Призывники были вконец измучены, а провожающие еще сильнее.

Наконец, военный эшелон прибыл на первый путь, двери состава открылись, у каждой появился офицер или матрос. Молодой человек надеялся, что им дадут попрощаться с родными, но не тут-то было. Прозвучавшая команда: «Призывники, по одному бегом к вагонам!», – посеяла в рядах новобранцев панику. Каждый из провожающих старался обнять и поцеловать своего будущего защитника родины, да передать хоть что-то на дорогу, по всей вероятности дальнюю. Парень всем сердцем почувствовал: надо искать своих, другого такого момента уже не будет.