Исмаил Айдин - Диадея

– Как видите, я не хромаю.

– Пожалуйста, поднимите штанину, – сказал Рив. – Нам следует убедиться, что вы не лжете.

– Поднять штанину? – растерянно повторил Ао, не в силах больше ничего придумать.

Может, стоило сразу продемонстрировать экзоскелет. Разве невиновный стал бы скрывать правду. Мгновение назад у него был шанс для маневра, но теперь они убедятся в своих подозрениях. Закружилась голова. Потребовалось усилие, чтобы не упасть со стула, который вдруг стал очень высоким.

Нежданно на помощь ему пришел Форкс, чему Ао сначала едва поверил, а затем был готов назвать чудом или провидением своей звезды.

– Мы же в гостях, Рив. Такими просьбами можно смутить человека. Не трогайте штанину, Ао, мы вас ни в чем не подозреваем и верим вам на слово. Расскажите нам лучше, где вы были в ночь с восемнадцатого на девятнадцатое?

– В борделе «Небо».

– Вы пришли туда один? – спросил Рив.

– Нет, с друзьями.

Рив заставил назвать их имена. Ао охотно дал подробное описание Леяна и Нуола, а заодно отыгрывал себе время, чтобы собраться с мыслями. К нему подступал гнев. Они вежливо ворвались к нему в квартиру и теперь ведут себя так, будто он не подозреваемый. Что за ерунда! Они ломают комедию, они провоцируют его! Задушил ярость раньше, чем она успела обрести форму. Агрессия – признак страха. Она ничем ему сейчас не поможет.

Айин постарался сделать акцент именно на своих друзьях, чтобы следователи, вздумай они и дальше вести допросы, обратились в первую очередь к ним. По крайней мере, если они сразу не узнают про Ниэю, это даст отсрочку на пару дней. Рив бесстрастно его выслушал. Ао сразу понял, что говорит с воплощением Закона Бессмертных. Не стоило надеяться на пощаду с его стороны. Форкс, напротив, слушал оживленно, кивал, похлопывал по животу и одновременно наигрывал пальцами другой руки какую-то мелодию у себя в голове. В глазах его читалось озорство.

– Все, мной сказанное, чистая правда. Можете встретиться с ними и спросить у них, – закончил Ао.

Форкс с Ривом Ваином переглянулись, затем Рив спросил:

– Есть люди, помимо ваших друзей, которые могли бы подтвердить, что вы всю ночь провели в «Небе»?

– Да… – кивнул Ао, и, когда наступил момент упомянуть о Ниэе, он не сдержал волнения и голос его дрогнул. – Я тогда всю ночь провел… весь остаток ночи, я имею в виду, когда мы дошли до борделя… Я тогда всю оставшуюся ночь провел с одной шлюхой.

– Как ее звали?

– Ниэя… вроде бы.

– Как ваше самочувствие? – улыбаясь, спросил Форкс.

– Почему вы спрашиваете?

– Вас как будто что-то беспокоит…

– Вы правы.

Отрицать очевидное было глупо, и Ао решился:

– Мне кажется, мы неправильно друг друга поняли. Насчет ноги. Я не хочу, чтобы меня подозревали, но у меня действительно есть некоторые проблемы. Я иногда бегаю по утрам… точнее, по вечерам… когда получится, честно говоря. И вот однажды мне на встречу из-за поворота выскочил гравикар. Он ехал с большой скоростью. Я успел отскочить, но он задел меня, мою правую ногу. Лечение слишком дорогое. А мне не хотелось, чтобы однокурсники видели меня хромым. Как и всякому уважающему себя человеку, мне представляется невыносимым терпеть высокомерные взгляды и насмешки, мол, у него не хватает денег, чтобы перестать походить на калеку. Люди презирают бедность, даже если сами небогаты. Поэтому я сразу приобрел экзоскелет на все имеющиеся накопления, и никто хромым меня не видел, кроме тех моментов, когда экзоскелет необходимо было перезаряжать…

– А вы, значит, Ао, бедность не презираете?

– Я всего лишь имел в виду, что считаю такое отношение к себе несправедливым.

Форкс сразу посерьезнел.

– Так вы приверженец справедливости?

– Я не одержим справедливостью: всякому вовремя не одумавшемуся идеалисту однажды придется захлебнуться в собственной утопии, но я за справедливость законов и инструментов их применения, которые способны обеспечить достойную жизнь на нашей с вами планете.

– А если вы посчитаете несправедливым закон, что тогда?

– А что я могу сделать против самих Бессмертных? – развел руками Ао. – Чтобы одолеть власть, нужно обрести ее самому. Поговорим тогда.

Форкс, казалось, сейчас лопнет и растечется жиром от удовольствия, которое вызвали у него слова Ао. У того создалось впечатление, будто он выдал следователю что-то, но что именно – не догадывался, а по излучавшему блаженство лицу Форкса ничего было понять нельзя.

– У меня к вам остался последний вопрос, – сказал Рив. – Вы знаете, кто это?

Допрашиваемый уставился на безыскусное изображение. Лицо ничего не выражало и казалось пластмассовым, было ясно только, что это лицо принадлежит мужчине. Черты геометрические, приближенно обозначающие реального человека. Ао попытался вспомнить хоть кого-то из своих знакомых, кто мог бы походить на этот проекционный портрет. В то же время он на миг посветлел от радости, ведь он страшился, что его попросят узнать отца Греннеты или ее саму. Посветлел – и сразу угас: у проекции были черные, слегка вьющиеся волосы, примерно той длинны, что носил Ао. Подумав об этом, он вздрогнул и откинулся назад, словно хотел оказаться от лица как можно дальше.

– Нет, никогда его раньше не видел.

– Я так и думал, – бесстрастно сказал Рив. – Что ж, не будем больше отнимать у вас время. Если понадобитесь, мы пригласим вас в отделение.

С этими словами он встал, и Форкс поднялся вслед за ним:

– Всего хорошего, Ао, очень интересно было с вами познакомиться. Особенно мне понравились ваши суждения о справедливости. Уверен: мы с вами еще увидимся. Я, знаете ли, человек с большим профессиональным опытом, успел уже пообщаться со многими преступниками. Так невольно и становишься философом, – и тут Ао вдруг показалось, что Форкс ему подмигнул. – Самые опасные преступники – те, у кого есть своя справедливость.

– Конечно, я всегда готов к сотрудничеству с теми, кто представляет Закон Бессмертных и служит на благо народа. Дайте знать, если понадоблюсь.

Измученный, Ао протянул каждому руку и попрощался. Он закрыл за ними дверь, облокотился на стену и устало сполз вниз. Не прошло и секунды, как он сразу вскочил. Нет времени! Надо предупредить Ниэю. Она должна сказать им, что видела его экзоскелет. Конечно, Леян и Нуол во время допроса вспомнят, что он являлся несколько дней на учебу хромой, но ведь это еще не повод отправлять его на эшафот!

Рив и Форкс могли спросить, к какому врачу он обращался, и обличить его ложь. Почему они этого не сделали? Ао расхохотался. Ему везет, невероятно везет. Он все еще на свободе. Только слова Форкса отравляли ему истерику торжества и внушали беспокойство, какое смутно испытывают люди, когда в них вселяются чужие мысли и отнюдь не собираются их покидать.