Исмаил Айдин - Диадея

10

Еще одна бессонная ночь отведала из черепа, в котором плескалась истощенная психика Ао. Он пытался вспомнить каждое сказанное слово во время визита следователей. Он ругал себя за разговорчивость. Лучше бы он прикинулся безобидным лентяем. Вместо этого он выразил амбиции, показал, что у него есть гордость.

«Самые опасные преступники – те, у кого есть своя справедливость», – постоянно повторялись у него в голове слова Форкса. «Будь у них доказательства, они сразу вломились бы и арестовали меня, как Маевски, – размышлял Ао. – С другой стороны, Форкс вел себя так, будто он разгадал меня. А он ведь прав. Прав!».

Про Греннету и ее убитого отца не проронили ни слова. Подозреваемый с рисунка мало чем на него походил, из чего Ао заключил, что очевидцам не удалось толком его разглядеть посреди ночи. Что ж, у него все еще оставались причины сохранять надежду. Но узнают ли его свидетели, если увидят на допросе вживую?

Аттракцион паранойи и самобичевания. За последний месяц всякий раз, когда он считал, что хуже не будет, случалось нечто, и карусель вертелась еще быстрее. О чем бы он ни думал, все сводилось к ОБЛ и к его разговору со следователями. И чем больше Ао размышлял, тем сильнее у него создавалось впечатление, что он себя чем-то выдал. Иногда он подбегал к зеркалу и впадал в отчаяние: он видел пред собой мрачное, озлобленное лицо, какое бывает у заключенных. В нем притаилось нечто грязное и не соответствующее человеческому облику. На самом деле его мучило расстроенное воображение. У него действительно появились жесткие, даже грубые черты, но они скорее прибавляли ему мужественности, чем выдавали преступника.

И все же это беспокойство не так сильно терзало Ао, как последние слова Форкса.

Следователь почему-то внушал уважение, несмотря на должность и потные руки. Оттого Рив Ваин произвел вдвойне неприятное впечатление. Он был слишком молод для своей должности, слишком красив и элегантен для сотрудника ОБЛ, но холоден и серьезен, как подобает слуге закона. Он намеренно старался походить на выдуманный идеал или шаблон.

Айин, подобно большинству венерианцев, судил о людях поверхностно, опираясь на внешние признаки вроде одежды. Рив одевался так, будто за ним следили все Блюстители Моды вместе взятые. Следователь его раздражал уже хотя бы по одной этой причине. Поразмыслив, Ао сделал вывод, что так и должно быть: он никогда не хотел жить по придуманным чьим-то правилам и, тем более, соответствовать чужим идеалам. Он презирал закон и, когда переступал его, испытывал изысканное, скрытое вуалью страхов и терзаний удовольствие. И был готов это делать снова и снова, если потребуется. Пусть даже ему и пришлось увиливать перед следователями, разглагольствуя о справедливости и уважении к Закону Бессмертных. Он, впрочем, до какой-то степени действительно уважал их, ведь они олицетворяли власть. Но жить по закону – пусть даже Закону Бессмертных – означало для него жить частично. Обмен свободы, собственной воли на утешение спокойствием размеренной жизни представлялся ему неравновесным. Гордость не простила бы Ао даже мыслей о подобном торге. Его стремления ведут к звездам. Туда, где миром правят Бессмертные, и нет для них законов, гнетущих человечество, и нет правил, по которым однородно живут миллиарды двуногих существ. Есть только собственная воля, сила, власть и бесконечное упоение.

Охваченный пламенем размышлений, Ао Айин с нарастающим жаром почти вслух проговаривал слова Форкса. Самые опасные преступники – те, у кого есть своя справедливость. И он соглашался с ним снова и снова, будто каждый раз по-новому, но двигался лишь к одному выводу: отважиться иметь собственную справедливость – это значит стать в глазах закона преступником, но быть честным пред самим собой.

И мысленно он вновь и вновь переступал закон ради малейших собственных прихотей, совсем позабыв, как трепетал в борделе за свою репутацию. Ему даже хотелось, чтобы Форкс Моунд был свидетелем его преступлений и восхищался его дерзостью и коварством, а Рив Ваин бессильно проклинал.

С высоты грез он разглядел в звонке по неизвестному каналу провидение. Звонил Маевски. Ао сразу узнал его и поприветствовал, как старого друга. Он даже не озаботился тем, что их могут прослушивать. Благо, Маевски сразу предупредил, что канал закодирован и ОБЛ не сможет его быстро взломать. Почти не раздумывая, Ао согласился встретиться на следующий день, в полночь, под Железным мостом.

Громоздкое скопление бесчисленных тоннелей перекинулось через реку и напоминало стальных червей, сквозь которые неслись гравикары и ферропоезда. Если посмотреть на сооружение издалека, то можно решить, что над рекой повисла железная скала. Мост находился в промышленном районе, на окраине города. По утрам здесь оживали и весь день бормотали заводы. Жилые дома встречались редко, увеселительные заведения отсутствовали, к ночи рабочие уезжали, а потому после полуночи на улицах никого не было. Или почти никого.

Ао подъехал к месту встречи на такси. С собой взял только револьвер. Он спешно приобрел его в одной оружейной лавке. У него отсутствовало разрешение на оружие, поэтому после долгих уговоров он отдал за пушку почти все свои деньги и еще оставил расписку, обязавшись по частям выплачивать сумму в три раза большую, чем действительная стоимость. Жертвы того стоили: без оружия на встречу с Маевски идти нельзя.

Продавец подобрал ему пистолет с разрывными пулями, способными оставить дыру в стене или разорвать на части тело человека с одного выстрела. Такие пули не оставляют следов, по которым можно было бы определить производителя и номер пистолета, а значит, шансы попасть под обвинение за незаконную продажу оружия сокращались. Спасибо Ниэе – снова помогли ее криминальные связи.

Такси высадило Айина неподалеку от места назначения. Он прогулялся по набережной и заодно убедился, что за ним никто не следит, после чего исчез во мраке неосвещенной территории под Железным мостом. Вроде бы они должны встретиться где-то здесь, хотя в полутьме толком не разберешь. С тем же успехом он мог бы надеть на себя лампочку с рисунком мишени. Любому желающему ничего не стоило его подстрелить из-за ближайшего угла.

– Не включай нэйронет, я тебя вижу, – услышал он голос.

В нескольких шагах впереди раздался щелчок зажигалки и задергалась точка подкуренной сигареты. На миг он успел разглядеть лицо Маевски.

– Значит, решил прийти без чемодана.

– Назначить место встречи в пустынном месте без свидетелей, подстрелить меня и забрать чемодан было бы слишком просто.

Голос Маевски откликнулся одобрением:

– От человека, которому удалось сбежать от ОБЛ и сохранить товар, я другого не ждал. Ниэя мне все рассказала. Любовь у тебя – и это главное. Тебя словно послали мне сами Бессмертные.