Наталья Оленцова - Подари мне меня. Роман

Ольга вскоре засопела, также умиротворенно посапывал во сне и Данька. Марина спать не могла совсем. В голову лезли мысли, обрывки воспоминаний, то и дело подступали слезы, но волю она им не давала – боялась разреветься в голос. Тогда уж она точно всех перепугает и без «Скорой» дело не обойдется. Надо заснуть, чтобы завтра хорошо выглядеть, казаться спокойной, словно ничего не случилось. С другой стороны, что, собственно, случилось? Кто сейчас не разводится? Хотя, какое Марине дело до остальных, ведь она-то собиралась жить с мужем долго и счастливо. Разве могла она помыслить о том, что ее брак закончится, да еще так? Все это дурной сон, от которого болит голова. А когда-то сном казалось ее знакомство с Андреем, только сном хорошим, почти волшебным.

***

– Курортный роман? – смеялась Алинка, – Я не верю в курортные романы!

Марина в них тоже не верила. Всю жизнь она считала, что люди знакомятся на пляже только с одной целью, а здесь такая неожиданно крепкая связь. Приехала в Геленджик, познакомилась с компанией. Поиграли в волейбол, пошутили, посмеялись, и все дружно отправились в пляжное кафе, чтобы попить холодного чаю. Так получилось, что они сели с Андреем за один столик. Он, она, двое девчонок и один парень. Марина даже смотреть на Андрея боялась, таким он был красивым, крепким и стройным. Она по сравнению с ним казалась сереньким неприметным воробьем. Правда, с ладной фигуркой и симпатичной мордашкой, но таких девчонок вокруг было пруд пруди. По крайней мере, так она считала.

Сидели, болтали, глядя, как наплывают облака, рассказывали анекдоты, а потом как-то так получилось, что вся дружная компания отправилась в одну сторону, а Марина с Андреем – в другую. Оказалось, что они живут в соседних корпусах одного дома отдыха. Правда, пошли они вовсе не к нему, а на самую длинную обходную дорогу.

Больше никогда и ни с кем Марина не чувствовала себя так легко. Они говорили без умолку, бродили по пляжу и по узким горным дорожкам. Андрей держал ее за руку, и от прикосновения этой твердой широкой ладони становилось тревожно и спокойно одновременно. Очень не хотелось расставаться и когда уже совсем стемнело, они снова побрели на пляж. Сидели на песке, слушали, как бьются о берег волны, и лениво говорили. О чем-то вечном и удивительно светлом. Видимо, о самой жизни. И он понимал ее так, как никто и никогда. Пространство развернулось, стерлись горизонты, и Марина ощутила, что такое бесконечность. Это когда ты продолжаешься в другом человеке, а он продолжается в тебе, и так до бесконечности, до той самой перевернутой восьмерки, что рисуют на уроках алгебры, ставя рядом плюс или минус. Хотя знаки тут ни при чем. Бесконечность абсолютна, также как и любовь.

Солнце всходило неторопливо, озаряя небо, нагревая остывший воздух и рассыпая блики на утренних волнах.

– Это наш первый рассвет, – шепнул Андрей и прижал ее к себе. Его соленые губы прижались к ее губам, и Марина чуть не потеряла сознание от счастья. Этого не может быть. Просто не может быть с ней.

Даже в день свадьбы она все еще не могла поверить, что этот красавец в длиннополом сюртуке – ее будущий муж. Казалось, все эти семь месяцев их бурного романа она спала и день за днем видела чудесные сны. Они продолжались днем и ночью. Она смотрела и не могла насмотреться на Андрея. Словно зависала в пространстве, глядя как он гладит свои рубашки, одевает галстук, пьет кофе, говорит по телефону. Для нее больше никто не существовал – только он один. Она с трудом переживала разлуку, если она длилась больше восьми рабочих часов. Ей надо было видеть его, ощущать каждую минуту своего существования.

– Это мания! Мания! Ты сумасшедшая! – смеялась Алинка, глядя, как Марина собирает свои пакеты с продуктами и мчится домой готовить мужу ужин, заскочив к подруге по дороге с работы буквально на одну минутку.

– Разве это мания, Алина! Это любовь!

Андрей сразу сказал, что хочет мальчишку. Шутил, что ей придется очень постараться, чтобы получилось. А она умирала каждый раз в его нежных объятиях, мечтая, чтобы беременность наступила как можно позже, и чтобы это счастье никогда не кончалось. Через пять месяцев тест показал две полоски и Андрей тут же сделал ей предложение. С огромным букетом красных роз, шампанским и первым настоящим признанием в любви.

– Почему ты никогда не говорил, что любишь меня, Андрюшка? – допытывалась она, прижавшись щекой к его груди и сгорая от любопытства.

– Потому что такими словами не бросаются, – серьезно отвечал он. – Ты мать моего ребенка и я тебя люблю.

– Он же еще не родился! – смеялась Марина, не зная, куда спрятаться от смущения.

– Но он уже есть. И это мой сын.

«А вдруг там девочка?», чуть было не спросила Марина, чтобы его подзадорить, но сдержалась. Конечно же, там мальчик, ведь Андрей этого хочет, а значит, этого же хочет и она.

Все девять месяцев беременности Марина летала как на крыльях.

– Ничего у тебя не болит, нет? – допытывалась Алинка. – И голова не кружится? И не тошнит? И поясницу не тянет? Вот бы я так носила!

Когда после очередного УЗИ стало ясно, что будет мальчик, Андрей схватил ее на руки, поставил на диван и, прижавшись щекой к ее животу, произнес:

– Ты молодец!

Марина смеялась, совершенно не понимая, при чем здесь она. Ну, при чем! Это ведь они молодцы, они вместе! И их сын, Данька, он тоже молодец, потому что пришел тогда, когда они его ждали. Но Андрей упрямо крутил головой и твердил: «Ты молодец! Ты у меня молодец! Ты лучше всех!»

Из роддома он забирал ее с помпой: три машины, выстрелы шампанского, огромный букет белых лилий и толпа друзей, которые кричали «поздравляем!» даже громче, чем на их свадьбе. «Наверное, это и есть женское счастье», – думала Марина в ту первую ночь дома, обнимая Андрея и прислушиваясь, как сопит в кроватке их маленький сын. И впоследствии она ощущала себя абсолютно счастливой, хоть и уставшей от «малышовых» забот.

Единственное, что ее заботило в последующие месяцы – нежелание Андрея возиться с Данькой. Конечно, он брал его на руки, играл, фотографировал, но все это занимало от силы полчаса в день.

– Вот вырастет, тогда мы с ним поговорим по-мужски, – говорил Андрей, сбегая из комнаты, когда Марина меняла Даньке памперс.

– А что ты хочешь, Трофимова, – просвещала ее Алинка, намеренно называя по новой фамилии, – все эти пеленки, какашки для мужиков чистая жуть. Вот на горшок ребенок станет ходить, говорить начнет, тогда у них интерес появляется. А сейчас все это твоя забота, на то ты и мать.

За материнскими заботами и из-за возможности вновь начать понемногу работать Марина упустила момент, когда они с Андреем разминулись в интересах и во времени. Он уходил на работу, когда они с Данькой еще спали, приходил, когда они видели пятые сны. Вместе всей семьей они проводили только выходные, да и то больше отсыпались, отъедались и решали проблемы, на которые не было времени в будни. Дело шло к скандалу, и однажды он разразился. Черт бы побрал мусорное ведро!