Лариса Печенежская - Не могу без тебя… Том 2

Увидев, что на часах почти два часа ночи, удивилась, что спасть совсем не хочется. Она закрыла глаза, пытаясь уснуть, но не успела, поскольку кто-то позвонил в дверной звонок. Недоумевая, кто бы это мог быть в такое позднее время, Тая накинула на себя пеньюар и пошла открывать дверь. Тот, которого она увидела перед порогом, привел ее в шок, но потом временное замешательство перешло в необузданную радость. Совершенно не владея собой, она бросилась на шею Герману и стала неистово целовать его лицо. Недолго думая, он схватил ее на руки и внес в дом, где они продолжали так же неистово целоваться, но уже по очереди, неохотно уступая друг другу.

Когда первый восторг от встречи прошел, Герман вспомнил, что оставил свой чемодан на площадке.

Он вернулся за ним, а Тая продолжала стоять в коридоре, не сводя с него своих любящих глаз и наблюдая, как он раздевается и снимает с ног ботинки.

Опять взяв ее на руки, Герман понес девушку в гостиную и посадил на диван.

– Как видишь, звездные дороги привели меня не в твои сновидения, а к тебе. Ты очень хотела ко мне? Вот я и пришел. Ты хотела, чтобы я тебя обнял и крепко прижал к сердцу? Иди ко мне, любимая, и сейчас ты почувствуешь, как оно соскучилось по тебе и как сильно любит.

Тая вновь бросилась к Герману – и он обнял ее так, как она мечтала долгими ночами.

– Да, ты еще писала что-то о чувственных поцелуях… О, я тоже мечтал о них – и Герман припал к ее губам в сладком поцелуе, о котором она тосковала в разлуке.

– Девочка моя, ты писала, что настроение у тебя неважное, что жизнь потеряла все яркие краски… Я рядом с тобой, жизнь моя. Настроение поднялось? А краски вернулись?

Тая от счастья онемела и только кивала головой в знак согласия.

– С этого момента начинаются те счастливые мгновения, когда мы вместе. Я здесь, любовь моя. Я с тобой целых десять дней. За это время мы должны успеть сделать очень многое.

Тая наконец пришла в себя и спросила:

– Ты, конечно, же голодный?

– Не как волк, но поужинал бы, если у тебя что-то имеется в холодильнике. Ты ведь меня не ждала, а для себя ты, как мне помнится, особо не готовишь.

– Правильно тебе помнится, но, как исключение из правил, у меня есть кое-то. Иди мой руки – и ужинать.

Пока Германа не было, Тая поставила на стол оставшийся салат, аккуратно переложив его в меньшую салатницу и приведя в порядок, включила под кастрюлей с водой газ, чтобы отварить пельмени с чечевицей, которые залежались у нее в морозилке, нарезала сыра, поджарила соевые шницеля, открыла банку маринованных опят и баночку шпрот.

Заполнила тарелки, поставив их на стол, и забросила в кастрюлю пельмени. Только они сварились, как в кухню вошел Герман, успевший не только помыть руки, но и принять душ, неся в руках бутылку шампанского и коробку конфет.

– О! – воскликнул он. – Да у нас пир, как в ресторане! Удивила, малышка. Я рассчитывал максимум на бутерброды с сыром и чай.

Тая довольно улыбнулась, приглашая дорого гостя к столу. Герман мучился в догадках, не зная, присылала ей письмо Тамара или нет, поскольку в отправленных документах он его не нашел. Может, она взяла его на понт, чтобы оставить последнее слово за собой? Это неведение сдерживало его от вопросов, поскольку незачем было вообще говорить об этой дряни, если она его просто обманула. По Тае не видно, чтобы она что-то знала о письме Тамары. И слава Богу!

Тая же, глядя на Германа, ликовала в душе, что не поддалась на провокацию этой злой женщины.

Она была рада, что доверие к любимому победило все ее сомнения, что она оказалась мудрой и не стала рубить с плеча. Она не могла ошибиться в любви Германа к ней: об этом ей говорили его глаза, крепкие объятия и чувственные поцелуи, которыми он встретил ее после долгой разлуки.

Так, скрывая свои мысли, они ужинали, не сводя друг с друга любящих взглядов. Когда закончили, Герман помог Тае помыть посуду и, схватив на руки, понес в спальню.

– Боже, я еле дождался, когда увижу тебя, лежащей в постели. Я неимоверно соскучился по твоему телу. Думал, что возьму тебя прямо в коридоре: настолько я вожделел тебя. Все эти месяцы я вспоминал, как хорошо мне было с тобой, насколько мы подходим друг другу.

Но, держа тебя в своих руках, пришлось из всех сил сдерживаться, чтобы не предстать перед тобой животным, который только и думает об удовлетворении своей похоти. Теперь, когда все условности соблюдены, я иду в разгул, – и после этих слов, уже не владея собой, Герман сорвал с нее пеньюар и сорочку, и впился в ее обнаженное тело горящим от желания взглядом.

– Разденься, быстрее, – попросила дрожащим от страсти голосом Тая, – и возьми меня без ласк. Просто войди в меня и доведи до безумия, как это можешь только ты. Я хочу чувствовать тебя в себе, на себе, вокруг. Я хочу, чтобы ты заполнил всё собой и только собой: запахом, руками, губами… Я так долго этого ждала!

Пока она это все говорила, Герман разделся и лег на неё, приподняв ноги в коленях и широко разведя их. Он вошел в ее лоно быстро и стремительно – и Тая облегченно вздохнула, закрыв глаза от наслаждения.

Его движения, резкие и глубокие, быстро довели ее до оргазма, и она закричала, впившись ногтями ему в спину. Услышав ее крик и почувствовав, как она сжала кольцом его член, он тоже кончил, бурно и сладостно. Наслаждение было таким острым, что Герман застонал, уткнувшись лицом в шею любимой женщины и лежал минут десять, не шевелясь.

Когда пришел в себя, сразу же скатился на бок и прижал Таю к себе.

– Если бы ты знала, как часто я мечтал о такой минуте, – произнес он, гладя ее по голове. – Ты подарила мне целый чувственный мир, который был не ведом мне ранее. Только с тобой я испытываю гармонию чувств, эмоций и наслаждений. Невероятно, но факт. Ты идеально мне подходишь. Во всем. Я даже не предполагал, что такое вообще возможно. Но с тобой я понял, что значит быть двумя половинками одного целого. Спасибо, что ты появилась в моей жизни!

– Это тебе спасибо! Ведь именно ты открыл мне жизнь во всей красе со всеми ее многочисленными красками. Я познала с тобой любовь, это великое чувство, которое сделало мою жизнь счастливой. Так что мы квиты.

– Согласен с тобой, – сказал Герман, целуя кончик ее уха и спускаясь губами по ее шее к груди.

И начались упоительные ласки, от которых Тая находилась в полуобморочном состоянии. Она качалась на облаке блаженства и сладострастной чувственности, забыв обо всем на свете. Были только он и она и вечный танец любви, который они исполняли вместе, пока окончательно не выбились из сил.

– Я думал, что я сильный и выносливый, – смеясь сказал Герман, – но с тобой понял, что это не так.

Ты, любовь моя, вытянула из меня все соки жизни – и вот теперь лежу перед тобой, слабый, словно младенец.