Лариса Печенежская - Не могу без тебя… Том 2

И вдруг, неожиданно вскочив и выбежав из спальни, в чем мать родила, уже из кухни крикнул:

– Мне надо срочно восстановить силы, иначе уроню честь спецназовца. Ты составишь мне компанию?

Тая накинула пеньюар на голое тело и пошла на зов голодного мужчины. Он уже сидел за столом, достав все остатки от ужина, и ел с таким аппетитом, что вызвал и у нее желание немного перекусить. Вместе они доели всё, что было возможно, оставив на столе пустые тарелки, и вновь пошли в спальню. Обнявшись, легли на кровать и, укрывшись одеялом, стали просто разговаривать.

Герман рассказал ей об операциях, в которых он и его отряд участвовали на территории одного из арабских государств, о гибели Сереги Ковальчука и Никиты Величко, о том, что Максим Лобов уже был перевезен в госпиталь на российской базе, о похоронах Никиты, о зверствах террористов, свидетелем которых он был…

Тая слушала, не проронив ни слова. Ей было страшно осознавать то, что за Германом, как и за теми двумя погибшими бойцами, смерть ходила по пятам, и только по чистой случайности она не оплакивает его безвременную кончину, а наслаждается его присутствием.

Прижавшись к Герману как можно теснее, она упивалась теплом его тела, чувствуя каждой своей клеточкой, что он вернулся к ней живой и невредимый.

– Спасибо, что ты остался жив, – прошептала она благодарно. – Иначе я умерла бы вместе с тобой. В ту же минуту. Меня уже нет без тебя. И об этом, пожалуйста, помни, когда будешь идти на риск. Теперь ты не один. Нас двое. Значит, и ответственность на тебе двойная за собственную жизнь.

– Знаешь, а я каждый день перед сном разговаривал мысленно с тобой, – продолжил Герман, гладя ее по плечу. – Даже прозвище тебе придумал. Интересно?

– Еще бы! У меня ведь никогда прозвища не было.

– Так вот, перед тем, как заснуть я говорил обращался к тебе: «Тайчик- зайчик, еще на один день наша разлука стала короче. Чем ты занята? Наверное, уже лежишь и пытаешься заснуть. Что ж, пусть тебе приснятся красивые, добрые и разноцветные сны, от которых при их воспоминании на твоем лице будет расцветать довольная улыбка. Я люблю тебя, Тайчик-зайчик».

– Тайчик – зайчик, – повторила Тая, словно пробуя слово на вкус. – А мне понравилось. Очень. В нём много теплоты и любви. Зови меня всегда так, хорошо?

– Конечно, твое слово для меня – закон.

– Никаких законов между нами! Только взаимопонимание и любовь, которая будет расставлять всё по своим местам. Даже когда поссоримся, она придет нам на помощь и помирит. Хотя, если честно, я не хочу никаких ссор между нами. Жизнь такая короткая, что нужно ценить каждое мгновение и не тратить времени на выяснение отношений.

Конечно, это теория, но и на практике мы постараемся избегать того, что будет разъединять нас, и не важно, на сколько.

– А как тебе жилось-былось? – спросил Герман.

– Скучала. И это чувство оказалось таким изматывающим. Иногда даже доводило до отчаяния: ведь я не знала, что с тобой. Ты же был не просто в какой-то там командировке, а участвовал в боевых действиях. Горячие точки – не то место, которое наполняет душу спокойствием. Но я справилась.

Правда, кое-что потрепало мне нервы. Да и бессонные ночи к ним добавились.

Герман напрягся, поняв, о чем сказала Тая, но неожиданно растерялся, боясь коснуться скользкой темы.

Она это почувствовала и, приподнявшись на локоть, посмотрела ему в глаза, а потом спросила:

– Ты ничего не хочешь мне рассказать?

– О Тамаре? – без всяких вокруг да около спросил он, набравшись смелости.

– Да.

– Значит, она не соврала мне, сказав, что написала тебе письмо.

– Что у тебя с ней? – Тая, задав этот вопрос, почувствовала, как зачастили удары сердца, и жаркая волна пробежала по телу.

– Ничего, – как мог спокойно, ответил Герман.

– А ребенок? – затаив дыхание, уточнила она.

– К нему я не имею никакого отношения.

Тая перевела дух и вдруг заплакала, уткнувшись лицом ему в подмышку.

– Перестань, – я не могу видеть твоих слез, – попросил Герман, укладывая ее на спину и возвышаясь сверху. – Это была ее грязная уловка, которая не увенчалась успехом. Всё позади и никогда не омрачит наше будущее.

– Расскажи мне всё, – попросила Тая, успокаиваясь.

И Герман подробно рассказал, какую аферу задумала Тамара и как она мастерски ее осуществляла, как Тимофей помог ему разобраться в этой, как ему казалось, безвыходной ситуации.

Тая слушала молча, а когда Герман закончил свой неприятный рассказ, не удержалась от вопроса:

– А если бы ты не узнал правды, ты бы женился на Тамаре?

Он ответил не сразу, так как у него не было раньше времени подумать над этим вопросом в круговерти других чувств и проблем. Сейчас же он не спешил с ответом, стараясь быть предельно искренним с Таей. Прошло минут пять тягостного ожидания. Наконец он твёрдо сказал:

– Нет. Ребенку бы помогал, если бы был уверен, что он мой. И упал бы перед тобой на колени, умоляя стать моей женой несмотря ни на что. Кроме тебя, я не представляю другой женщины в своей жизни. Однако наше совместное будущее зависело бы только от тебя.

– Я бы сказала тебе «да» и с пониманием отнеслась к твоему решению, приняв, как есть, твоего ребенка.

– Нет, ты все же действительно чудо из чудес, – простонал Герман и припал к ее губам в благодарном поцелуе.

За окном, как обычно не зашторенным, занимался рассвет. Несмотря на возбуждение, которое еще витало в воздухе, глаза у Таи стали слипаться. Понимая, что проспит начало рабочего дня, она написала Рите, чтобы заменила ее, так как на работу не выйдет и позвонит после обеда. С чувством выполненного долга она уютно уложила голову на плечо Германа и, поцеловав его в шею, сразу же заснула. Услышав ее ровное, тихое дыхание, он тоже позволил себе отправиться вслед за ней, подумав с улыбкой, что было бы хорошо встретиться с любимой и в царстве сна. Ему даже на секунду не хотелось с ней расставаться.

Тая проснулась первой и долго рассматривала лицо Германа. Ночью было не до этого. Оно у него похудело, загорело, стало строже из-за новых морщин, появившихся возле рта. Сейчас лицо было расслабленным, и что-то трогательно-детское неуловимо просматривалось в нём. Тая не удержалась и поцеловала Германа.

Он тотчас открыл глаза и улыбнулся ей своей мальчишеской улыбкой, которая сводила ее с ума. Мгновение – и она уже оказалась на спине, а его руки размножились по всему ее телу: они были везде, доставляя неимоверное удовольствие.

Страсть вспыхнула в них, как сухой хворост. Тая, не пытаясь бороться со стонами, выгибалась навстречу горячим мужским губам, забывая о том, на каком она свете. Ей было абсолютно не важно это – лишь бы там с ней был Герман. И он ее не отпускал, даря эмоциональное и телесное удовольствие.