Елена Каштанова - Кот, который построил всех

Хотя нет, однажды он все же посмотрел, и я после этого совсем покой потерял. Шел октябрь, я точно помню, что деревья в школьном дворе желтые стояли, но было тепло и солнечно. По крайней мере, мне так запомнилось. Может, на самом деле солнечно было из-за него. Я тогда подходил к школьным воротам, а он, наоборот, выходил в компании наших девчонок. Они трещали вокруг него, кокетничая, а Ян шел и добродушно смеялся. И был он такой красивый с этой своей сияющей улыбкой, что я засмотрелся невольно, завис, залип и очнулся только когда Марина мне перед носом рукой помахала, проверяя мою реакцию. И вот тогда он единственный раз и взглянул на меня из-под своей шикарной пшеничной челки, не успев погасить улыбки, сверкнул глазами всего лишь на мгновение, но мне этого хватило, чтобы до конца года потом перед глазами прокручивать.

Впервые я понял, что со мной что-то не так, когда поймал себя за чтением статьи о строении шейного отдела позвоночника. Было уже заполночь, и я был совершенно уверен, что уже часа два как пишу сочинение по "Войне и миру". Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что в сочинении написано ровно две строчки, зато вкладок про позвонки открыто штук шестнадцать. Школьный психолог называла это модным словом "прокрастинация", это когда не просто ленишься, но ленишься со смыслом. Она проводила нам целые мастер-классы по борьбе с этим затягивающим явлением. Правда, я всегда считал, что это не про меня. Я никогда не имел проблем с откладыванием уроков на последний момент. До этого вечера не имел.

Потом… Потом было много всего. В моем бурном воображении. Нет, в буйном. Мое воображение буйствовало. Я мучился с эрекцией практически на каждом уроке, эта будоражащая родинка не давала мне остыть и сосредоточиться. Думаю, довольно большая часть моих одноклассников имела те же проблемы, только в нормальном смысле, в шестнадцать лет много не нужно, чтобы возбудиться. Родителей девочек даже убедительно просили следить за их одеждой, потому что, видите ли, просвечивающие сиськи и короткие юбки отвлекают мальчиков от учебы. Я это знал, потому что иногда ходил к сестре на собрания вместо родителей. А вот что делать с родинками, почему-то оставалось за кадром. Скудная все же фантазия у наших училок, только о сиськах и думают, как будто мальчики в период полового созревания не найдут себе возбуждающих факторов, если им коленки не покажут. Иногда завучей кто-то покусывал, и они устраивали репрессии тем, кто игнорировал школьную форму. Надо сказать, что игнорировали ее почти все, эти пиджаки и галстуки – реально неудобные штуки для нашего поколения, привыкшего к джинсам и футболкам. Ей-богу, доспехи какие-то, а не одежда, руки не поднимаются и ноги не гнутся. Но для меня эти волны репрессий бывали спасением. Когда Ян надевал рубашку и пиджак, мое наваждение переставало меня изводить, и хотя воображение никуда не девалось, все равно становилось легче, потому что представлять в своей голове – это не то же самое, что видеть перед собой ежесекундно. Вот почему все люди как люди, на лицо смотрят или там в глаза, а я запал на позвонки и родинку?

Позже оказалось, что родинка – это еще полбеды. К середине учебного года, когда я с помощью Интернета немного прошарился в вопросах однополого секса, я вдруг обратил внимание на его бедра. Господи, какими же узкими они были! Ни у одной девчонки в классе таких не было, честное слово! Это, в общем, понятно – им детей рожать. Я чуть не взвыл, когда обнаружил себя за рассматриванием на экране различий строения мужского и женского таза. Навязчивой идеей стало заглянуть ему под брюки и заценить, насколько маленькая у него задница, иногда мне казалось, что его бедра можно обхватить кругом двумя ладонями. Слава всем, кто к этому хоть немного причастен, что в тот год шел ремонт в спортивном зале и вместо физры мы занимались всякой общественно-полезной деятельностью типа уборки или помощи в столовой и библиотеке. Понятия не имею, как бы я смог переодеваться, если бы он передо мной полуголый маячил, я прекрасно понимал, что ненормально рассматривать задницы и ширинки других мальчиков, это вам не какие-нибудь позвонки и родинки. Только поделать с собой ничего не мог, это происходило непроизвольно.

Я, конечно, понимал, что со мной происходит. Наше поколение, выросшее на "Бесстыжих", "Glee" и "Скаме", не падает в обморок при слове "гей", все мои одноклассники в обеих школах, а потом и однокурсники, совершенно спокойно относились к людям нетрадиционной ориентации, высказывания в стиле "ужас-ужас" я слышал только от всяких альтернативно одаренных политиков типа Милонова. Но одно дело – сопереживать каким-то вымышленным героям сериалов, и совсем другое – примерить этот костюмчик на себя. В сериалах-то все хорошо кончается, а в реальной жизни нарвешься на каких-нибудь реальных скинхедов, и вся реальная жизнь кончится. Да даже если и не нарвешься, одни проблемы от этого. Как, например, себе парня искать? Я сомневался, что Ян бы обрадовался, если бы узнал, чего я от него хочу. А с семьей как объясняться? Сестры-то ладно, поймут, особенно старшая, у них в артистической среде такое даже не замалчивается, а родители? С них вполне станется решить, что я их позорю. А мне вот непонятно, как один человек может позорить другого. Сам себя не опозоришь, никто не опозорит, я так считаю.

Я и сам это все передумал не один десяток раз, а потом еще в летней языковой школе разговор по этому поводу случился, уж даже и не помню, как мы на эту тему вышли, только одна девушка из Выборга целую речь задвинула, что, мол, мало иметь одну нетрадиционную ориентацию, нужно еще и о партнере подумать. У тебя камин-аут может гладко пройти, а его из семьи выгонят, с работы уволят, одноклассники до смерти забьют, и никакая великая любовь не спасет. И типа если ты вступаешь в такие сложные отношения, то берешь на себя ответственность и за другого человека тоже. Если с ним что-то случится, в этом будет и твоя вина. И я бы лично, сказала та девушка, сто раз подумала, прежде чем кого-либо втягивать в гомосексуальные отношения. Я вернулся из этого летнего лагеря и документы из школы забрал, меня родители еще с девятого класса уговаривали перейти в тридцатку, они с директором лично знакомы, так что проблем не возникло.

Я боялся, что и в новой школе меня нечто подобное настигнет. Но нет. Ни один из одноклассников не заинтересовал меня в этом плане. Зато я практически сразу начал встречаться с девочкой, она сама инициировала наши отношения, новенькие в классе всегда вызывают интерес, вот и с Яном в старой школе так было. Со временем впечатления от той волнительной родинки померкли, перестали доставать, и вспомнил я о ней лишь однажды – Юля неожиданно подстриглась под мальчика. Когда я это увидел, мне сразу вспомнился другой коротко стриженный, почти выбритый затылок, хозяин которого так занавешивался роскошной челкой, что глаз было не видно. Серьезно, я так и не узнал, какого цвета у него были глаза. Но это тогда было и не важно. Я ласкал девушку сзади, выцеловывал шею, и вспоминал ту другую, с родинкой, которую я так вожделел и так и не попробовал. Дурацкая идея пришла мне в голову, и к следующему сексу я приготовил черный маркер. Нарисовал незаметно точку на Юлькиной шее, прямо на том самом выступающем позвонке. И… ничего не почувствовал. Вот смотрел на нее и не понимал, что в этом может быть привлекательного, ну шея, ну пятнышко, но вот вагина, в которой мой член, в сто раз круче.