Данил Остапов - Кого посадят первым, или Страна больших денег

Что нужно аппарату, так это всего лишь пососать чуток электрической энергии, пока не решен вопрос с другими, более дешевыми источниками, да еще программист-охранник – один на десять машин при заработной плате вполовину от зарплаты чиновника. Вот, пожалуй, и всё. Денег можно экономить столько, что разумно будет частично погрузиться в каменный век – ограничить расходование природных ресурсов, которые еще могут выручить родину в сложные времена, возникающие с завидной периодичностью.

Но на переформирование денежных потоков и на изобретение аппарата «Чиновник мобиле» (назовем для красоты его так) нужны были деньги, огромные деньги. Где их взять? Директор тогда не знал. Но подвернулся случай: Гене предложили работать гадателем по бизнесу, а клиентов обещал поставлять знакомый – полковник внутренних органов по борьбе с экономикой Клим Мигалкин. Начальник того самого следователя Отказного.

– Не бесплатно же нам не возбуждать уголовные дела, – разъяснял он Гене схему. – А так и статистике хорошо, и с подозреваемых, то есть с «клиентов», будем брать деньги через тебя. Я кручу его в кабинете, верчу, зачитываю вслух статьи из Уголовного кодекса с их страшными санкциями, за стенкой другие следователи якобы допрашивают другого подозреваемого, который страшно кричит от нечеловеческих страданий, и говорю ласково: «Вы б к гадателю Генадону, – то есть к тебе, Генка, – сходили, тот гадает на ура, и все самое лучшее сбывается». Ты, конечно, гадаешь отказной материал по таксе.

Полковник передал новоявленному ясновидящему обшарпанный красный Уголовный кодекс в допотопной редакции, напротив каждой статьи в котором стояла своя цифра: где-то совсем дрянь, а где в тысячах, где-то твердая, а где-то процент от украденного, выведенного, увезенного.

На одной из страниц Директор заметил надпись: «Привезешь софийский комод из ЦУМа до пятницы – и дело закроем», – показал пальцем полковнику. Тот махнул рукой: мол, сотри – пережитки старой системы.

Так и стал Гена-директор гадателем с мировым именем – Генадон, которое не очень-то ему нравилось. Но оставим пустое. Директор занялся такой деятельностью не ради забавы, параллельно он думал о людях. Не о своих клиентах, которые толпами повалили к нему в первый же день работы благодаря актерской жилке полковника и многократным проверкам в отношении одних и тех же действий одних и тех же лиц, а о людях обычных: бабушках и дедушках, победивших в войне, о родителях, честно работавших на некогда своих, а теперь купленных за копейки иностранцами предприятиях, об обездоленных детях, не имевших не то что денег, но и даже родных людей, – в общем, о настоящих гражданах своей родины, не имевших недвижимости за рубежом.

Шаровой молнией на сухой затылок с порога обрушился на Генадона Степа-обрядник (когда-то Степа-дурачок):

– Учитель, – повалился он на колени рядом с глубоко удивленным посетителем, проходившим по экономической статье. – Учитель, вас из Туманного Острова спрашивают. Из шестого генерального секретариата олигарха Бени Короткого!

– И чего моему дядьке понадобилось? – не выходя из угара, в котором находилось помещение, голосом человека, которому этот самый олигарх Беня надоел звонками до изнеможения, вполголоса ответствовал Генадон. – Неси трубку.

Олигарх Бенин Короткий, заработавший миллиарды долларов на таких гигантах, как «Алмазнефтегаз», «Дизельойл», «МегаТэк» и другие, был на слуху. О нем недурно отзывалась западная пресса, к нему имелись вопросы у Генеральной прокуратуры. В общем, его знали.

Поэтому клиент Генадона, проходивший по экономической статье, настолько встревожился, что при нем сейчас состоится разговор с самим олигархом, надоевшим человеку, которого он считал проходимцем, что вжался вместе со стулом в угол клетушки, в свисающие с потолка благовонные водоросли (Степа, кстати, их соорудил из обычной сухой мокрицы – сорняка с огорода), и тут же услышал следующее:

– Генадон, Генка, родной племянничек! Это я, твой дядя Беня с Острова. Управился с делами и решил позвонить тебе, пригласить в гости. Вы как там без меня жили?

Эх, хорошо, что Генадон находился под воздействием благовонных трав, это помогло ему разговаривать с Беней не то чтобы как с равным, а даже поставить себя выше олигарха, чем, как потом оказалось, он произвел на Беню самое нужное и выгодное впечатление.

– Дядя, – ответил Гена, – я сейчас занят, позже перезвоню. У меня уважаемые люди, – и дал отбой. – Степан, где ты лазаешь? Забирай трубку!

Он швырнул ее к двери.

– Не носи больше, когда я занят с… – Генадон посмотрел на листочек, который лежал перед ним, – с уважаемым Алексеем Игнатьичем, тем более по высокобюджетной статье «Незаконная легализация денежных средств, добытых преступным путем».

…Именно, именно шаровая молния: первое объявление в газете, один олигарх-подписчик, и надо же такому случиться – прочитал и позвонил. И не просто позвонил, а вспомнил про родного племянника!

А позвонил Бенин Короткий племяннику Генке вовсе не просто так. Вот уже два месяца после судьбоносного сна с ключевым словом «полмиллиарда» олигарх рассуждал и испрашивал многих знающих людей: что бы он, этот сон, мог значить? Платил, не жалея, по десять долларов прорицателям, психоаналитикам, психотерапевтам, другим «психам», но то, что они говорили, Беню абсолютно не устраивало. Его не устраивали слова «будешь жить в достатке», «будешь богат», «будешь», «будешь», «будешь»… Ему нужен был способ, нужна была схема: как стать самым богатым и самым значительным, как заполучить те сто миллиардов и даже больше. Он потерял аппетит и вот наконец, на исходе второго месяца, вспомнил одну деталь из сна перед самым пробуждением: он вспомнил, что приснилось ему тогда лицо человека, которого он знал, но знал как-то по-другому, знал давно, многие годы назад.

Он пересмотрел все свои фотоальбомы, альбомы коллег, друзей, но нужное лицо не нашел и, когда уже совсем разуверился и готов был накормить своего бывшего врача Глистера очередной порцией валюты за никчемный разговор между двумя не понимающими друг друга людьми, как вдруг слуга положил ему на стол конверт. По отсутствию красных штампов на месте адреса отправителя Беня понял, что это послание не из налоговой, не из прокуратуры, не из милиции и даже не поздравление от органов законодательной власти некогда родной страны.

Что удивительно, человек, являясь в одном лице и вором, и мошенником, и преступником в глазах государства, мог в то же время быть «любимым другом», «радеющим соотечественником» для любого из сотрудников «органов» этого государства в отдельности. Например, в начале апреля каждого года глава налогового органа прежней родины г-н Сборщиков Н. Н. слал Бене гневное письмо: мол, срочно оплатите неоплаченные налоги, – и ниже (до конца послания, напоминающего по объему и силе слова собрание сочинений всех классиков вместе взятых, а также полный курс алгебры и геометрии) приводил перечень таковых налогов, сопровождаемый многозначными цифрами. И в тот же день приходило другое письмо, всё от того же господина Сборщикова Н. Н., но уже не как от представителя фискальных органов, а как от, так сказать, физического лица: «Дорогой друг Беня, спешу поздравить тебя с наступлением второго месяца весны. Не присмотрел ли ты там для меня виллы с видом на голубую даль великого и родного Атлантического океана? Жду ответа. Твой дорогой друг, Коля Сборщиков (рядом обычно стоял улыбающийся смайлик)». Коля Сборщиков уважал заграницу!