Данил Остапов - Кого посадят первым, или Страна больших денег

Капитан, как после говорили, наоборот, абсолютно разуверился в жизни, запил, биндюжничает около магазина «Столичный», что на Лебяжьем кольце. Фирма топ-менеджера оказалась однодневкой, а сам топ-менеджер, как установило следствие, был подставным лицом. Степа же, оставаясь человеком добрым и бесхитростным, продолжал жить обычной жизнью слуги учителя Генадона: ездить на джипе, есть в ресторане, почивать в гостинице.

…Гена-директор поинтересовался:

– Не оставил ли олигарх Беня свой номер мобильного? – на что получил ответ:

– Нет, мобилу не оставил, городской тоже не оставил – ничего не оставил. Но если надо, я ж по справочнику отыщу, – при этом Степа сорвался с места, чтобы бежать за справочником.

Гена хотел возразить: «Увалень! Какой, к чертям собачьим, справочник?» – но махнул рукой: «Что взять со Степы», – и просидел в молчании еще минуту.

Молчание было нарушено тиканьем из-за двери, откуда-то из подсобки Степы. Звук нарастал и явно не являлся характерным звуком: динь-динь-динь с увеличенными паузами между «динь». И именно по паузам Директор понял, что звонит не просто межгород, а он – олигарх Беня Короткий!

Гена вскочил, яростно зажестикулировал:

– Беги, телефон!

Степа ринулся, роняя кресло и обрывая благовонные водоросли, но остановился поднять их, на что вновь получил:

– Беги, тебе говорят!

И только когда Гена услышал за дверью: «Слуга Генадона, ворожея с мировым именем, слушает. А, с Туманного Острова? Сейчас передам хозяину», – вздохнул с облегчением, ему стало хватать воздуха.

Так Гена-директор и его дядя Беня воссоединились. Родственные связи восторжествовали. До общего кошелька тогда оставались еще десятки тысяч офшорных километров.

А потом Беня попросил Гену перезвонить ему с рабочего телефона, чтобы не платить за дорогущую на Острове связь, что и было сделано: Степа стянул на минутку телефон в соседнем офисе – мол, позвонить в больницу. Дядя и племянник два часа напролет говорили о пустяках, в том числе и об общей родственнице Машке-следачке, сгинувшей на Острове вот уж пять лет тому назад. Беня, пустив слезу в трубку, даже вспомнил, что она писала ему что-то, но он был занят. И за то, что Беня не стал отвечать по причине занятости на письмо следачки, его в этой жизни никто и никогда не смеет осудить. Гена же молчал, повторяя про себя: «Ну и сволочь же ты, Беня!» – и улыбаясь при этом в трубку.

Если друг отказался дать вам взаймы пятьдесят долларов, вероятно, он знает вас особенно близко.

Если бы граждан нашей страны недавно спросили: «Товарищи? А знаете ли вы, где расположена страна больших денег?» – то эрудированные граждане пожали бы плечами и ответили приблизительно так: «Про такую страну не слыхали мы, такой страны нет!» Другие товарищи могли махнуть рукой вправо или влево: мол, известно где – за океаном, в стране мерцающих небоскребов и финансовых воротил. Знающему человеку ответ обычных товарищей мог показаться глупым, так как они были уведомлены через отечественные газеты, что Запад загнивает и все его считаные миллионы находятся в карманах считаных людей, а другие обитатели бедствуют и живут неважно.

Но время шло. Страна больших денег не могла образоваться из ничего, она десятки лет ждала своего момента, пока образовывалось огромное общенародное имущественное достояние. И вот, когда в границах одного государства уже не умещались фабрики и заводы, построенные поколениями людей, когда золотовалютные запасы вываливались из бездонных деньгохранилищ, голос откуда-то сверху сначала чуть слышно, а затем, когда говоривший понял, что его точно не расстреляют и он не сгинет в бездну вселенского затмения, уже твердо сказал: «Господа, налетай, пришла пора делить богатства. Ну, налетай, налетай! Кто успел – тот и съел. Разделим все, вывезем из государства, расчистим государству дорогу к новым накоплениям и вновь народ поднимем на дело».

Процесс пошел настолько стремительно, что через каких-то несколько лет у государства ничего не осталось. Причем дележ носил инновационный характер: не было такого, чтобы дом тебе, а шкаф мне. Все делалось проще: имущество расходилось по бумагам и по четкой описи: например, господину Н. правую часть родины, господину М. – левую, трем другим – середину и недра, остальным – только право в будущем вновь созидать благосостояние страны. Причем право также было закреплено на бумаге, а не овеществлено: трогать нельзя, но получить глубокое моральное удовлетворение – можно.

«Куда же, куда же уходили фабрики и заводы?» – спросите вы. Ответим: «Никуда они не уходили, они же неодушевленные предметы, значит, ходить не умеют. Их меняли». – «Меняли?» – «Да, меняли! Меняли на фантики. Ну, это как аборигены испанцам отдавали золотые головы, а получали красивые стеклышки. Так и здесь: они нарисуют на бумажке мужика какого-то, придадут бумажке форму, назовут деньгами, упакуют красиво в контейнер – и к нам. Да по телевизору покажут, что те бумажки вознесут вас при жизни до небес, главное – бросайте родину и приезжайте на Запад! Вот и поверили!»

Но человеческая жизнь ограничена четкими земными рамками. А если нескольким пусть и большим, но все-таки смертным людям вывозить добро за рубеж, то не то что жизни – нескольких жизней не хватит. А потому на каждой стадии дележки имущество стало обрастать всё новыми и новыми хозяевами. Воздух наполнился плотным туманом афер и финансово-экономических схем. Государство разделилось на две части: географическую оболочку – пустышку и страну больших денег. В первой стране существовали все. Во второй – избранные, люди, имевшие бумаги, подтверждающие их права на землю, дома, машины, фабрики, заводы.

Страна больших денег возникла спонтанно, и те граждане, которые оказались в ней в момент образования, составили ее население. Других людей в эту страну не пускали, бумаги и паспорта не выдавали, но кто-то все же проскальзывал через мелкую ячейку на территорию, называемую страной больших денег.

Наиболее уязвимым к западным бумажкам оказался Беня Короткий. Может, потому что он сам никогда ничего толком не делал, на комсомольских стройках замечен не был, а сиднем сидел в уютном кабинете еще в доолигархические времена. Болезнь прогрессировала. «Полмиллиарда, полмиллиарда, полмиллиарда…» – слова, словно фрикции, ласкали голову олигарха. Ах, какие планы он возлагал на племянничка, как надеялся он, что Генка поможет. Бене казалось, что преврати его Генадон в самого богатого человека, то он не пожалел бы для племянника абсолютно ничего, кроме разве что денег. Да, олигарх Короткий был человеком объемной души…