Дарья Аппель - Дети Балтии

– Не стоит извиняться, – проговорил он вслух, пытаясь проявить свое обаяние, которое в былые времена помогало ему оставаться в хороших отношениях даже с теми, которых по подписанным им указам ссылали в Сибирь или разжаловали до рядовых. Изобразил эдакого немецкого мальчика, Engelchen’а, как называла его Грета – верная служанка Mutti. Потом, улыбнувшись, добавил, помешивая сливки в принесённом Адольфом кофе:

– Мой брат должен был вам сказать, что я заведую Военно-Походной Канцелярией Его Величества. А вы явно не военный. И никогда даже не хотели им стать?

Штрандманн смотрел на чашку с дымящимся ароматным напитком с неким изумлением, словно впервые в жизни увидел, как подают кофе. Он покачал головой. Шумно втянул носом воздух.

– Нет… – отвечал он, – То есть да. Хотел.

– Почему же не стали? – рассеянно проговорил граф.

– Я… в восемь лет упал с лошади. Очень сильно. Долго болел потом. Из-за этого отец не позволил мне идти в полк, – Иоганн-Магнус побагровел от того, что рассказал такие подробности своей биографии.

– Понятно, – кратко произнес Кристоф. – А в какой полк хотели? В Гвардию?

– Нет, Ваше Сиятельство. В Рижский конно-егерский.

Граф отвел взгляд. Нет, не случайный человек он, этот коллежский секретарь. И «свой». Однозначно.

– Хорошо. Что вы изучали в университете? – продолжал он допрашивать этого юношу.

– Историю, – произнес тот. – Средние века. Мифологию.

– Каких стран?

– Руси. Швеции. Ливонии. Моя дипломная работа была посвящена Трейдену.

– Вот как? У нас имение в тех краях, – произнёс Кристоф. – И что же интересного можно написать про эти развалины? Я знаю только, что там якобы обитал наш предок Каупо, вот и всё.

– О, очень много интересного, – начал Штрандманн, – Во-первых, само название этого места переводится как «рай-сад». Я провёл исследование и обнаружил, что такое необычное для крепости наименование восходит напрямую к сюжетам из скандинавской мифологии. В северогерманских и древне-шведских легендах фигурирует Асгард – место, где живут Асы, то есть, боги. Отсюда я нашёл подтверждение гипотезы, выдвинутой в 1790-м году профессором Эльмстом и заключающейся в том, что многие верования и представления древних ливов тесно переплетаются со скандинавскими обычаями и мифологией.

Кристоф, неожиданно для себя, слушал его завороженно. Он любил хороших рассказчиков и просвещённых людей. Ему, как и всем его братьям, всегда казалось, что его образование в чём-то неполноценно. Поэтому он восхищался теми, кто окончил университетский курс, а не провёл лучшие годы юности на плацу или в бесконечных походах, ступая по колено в грязи и тягая тяжеленный ранец с ружьём.

Когда Штрандманн окончил свой рассказ, он предложил ему письменно изложить свой любимый сюжет из северных мифов. Тот описал Рагнарёк – конец времен, вроде Апокалипсиса. Кристоф почитал, ужаснулся кораблю из ногтей мертвецов, но отметил безукоризненный почерк Иоганна-Магнуса, невольно сравнив его с корявыми буквами Лёвенштерна, равно как и логичность изложения. «Надо его обязательно взять в секретари», – подумал он. Иоганн Лёвенштерн, в силу того, что уже стал штабс-ротмистром, будет много ездить, налаживать связи и заниматься исключительно курьерской работой. «Писанину» граф оставит этому способному юноше. Даже хорошо, что он не военный. Не будет докучать лишними соображениями по этой части и сбивать с толку.

– Мне всё нравится. Надеюсь, доклады по армии вы будете составлять так же, – проговорил Кристоф. – А теперь личный вопрос: у вас есть друзья-поляки?

Штрандманн недоумённо покачал головой.

– Отлично, – Кристоф перешел на немецкий. – Можете выходить на службу ко мне хоть с завтрашнего дня.

Потом, подумав немного, добавил:

– Мой девиз «Arbeit und Disziplin». Вы, надеюсь, понимаете его значение?

– Это и мой девиз, Ваше Сиятельство, – склонил голову молодой человек.

– Значит, мы с вами сработаемся, – улыбнулся граф.

Вернувшись к себе, Кристоф перечитал историю гибели богов, описанную его новым секретарем. Посмотрел в окно. Достал сигару и с большим наслаждением закурил. «Значит, Асгард », – подумал он, вспомнив окрестности Трейдена.

Докурив, Кристоф пошёл спать. Перед сном отчего-то вспомнил об Алексе фон Бенкендорфе. Тот жил у Кретова на даче и частенько ездил в дом графа Уварова. А у того жена – полька. Ещё Алекс рассказывал, что обедал у Потоцких. Знается с поляками и сам гонорист, как шляхтич. «Как бы не стал предателем», – такой была последняя мысль графа Ливена на сегодняшний день. Он заснул, как всегда, на животе, схватив подушку обеими руками.

***

– Ну, штабс-ротмистр, ты идешь в гору, – Алекс оторвался от танца весталок, представляемого на сцене Французского театра, и обратился к сидящему в ложе кузену. – Не знаю, право, завидовать тебе или нет. С одной стороны, ты эдаким макаром к тридцати годам станешь генерал-майором. С другой стороны, ты к нашему Бонси прикован руками и ногами.

– А ты к Толстому разве нет? – Жанно, прищурив глаза, глядел на лиры в тонких руках танцовщиц.

– Там другое дело.

– Понятно. Ещё из новенького – граф Кристоф нашел себе секретаря – некоего архивного юношу, и я больше не буду марать руки чернилами. Мои полномочия расширяются.

– А мои сужа-аются, – передразнил его Алекс, причем у него получилось весьма похоже. – Если серьёзно – при Большом Дворе меня не слишком любят, Петербург надоел и я снова жду войну. Ты в Штабе, так что скажи – скоро али как?

– Скоро-скоро, – утешил его Лёвенштерн, краем глаза увидев, что на сцене сверху спускается колоссальная фигура, изображающая бога-громовержца. – Смотри, что за гигант, а? До чего техника дошла!

– Ничего себе! – проговорил Алекс. – Только плохо, что не настоящий.

– Юпитер войны начинает, – произнес Жанно. – В войне ничего хорошего нет, зря ты её так ждешь. Тебя вот не было под Аустерлицем – считай, что не знаешь, каково это – быть затянутым в мясорубку. Лучше путешествовать.

– Кто мне даст уехать далеко и надолго? – задал риторический вопрос Алекс. – Я съезжу к отцу, наверное, и всё.

– Ну почему же, – легкомысленно улыбнулся его кузен. – Елагин остров – тоже отличное местечко для недальних странствий.

Альхен покраснел.

– Думаешь, я не знаю, где ты бываешь? – продолжил Жанно.

– А что сам туда не ездишь? – спросил Бенкендорф, посмотрев на него не очень хорошо. – Брезгуешь?

– Помилуй, – усмехнулся Лёвенштерн. – С чего мне брезговать? Я просто буду чужим на этом празднике жизни. И ты, говоришь, завоевал госпожу Уварову?

– Не самая неприступная крепость, – сказал Алекс. – Сегодня после представления еду кое-куда.

– Ага! – засмеялся Жанно. – Всё с тобой ясно. Ты её любишь?