Александр Горохов - Сочинения в трех книгах. Книга третья. Рассказы. Стихи

На бумажке дама привычно поставила маленький штампик, и Сан Саныч не спеша поплелся обратно в наркоподвал, разглядывая окрестности и рассуждая по пути, что у наркоманов-то дело поставлено поприличней. Деньги берут на месте, не гоняют в банк, да и бюрократии меньше, а затрат побольше: баночка, датчики для анализа, опять же унитаз.

На дороге валялись шприцы, иглы, в закоулках торчали подозрительные личности, глядящие вроде бы и мимо проходящих, но оценивающе. В подвале он оказался в новой, вернее, в старой очереди за теми же гражданами, что и до выявления алкоголя и наркотиков в организме. Хотя там, в лаборатории, их не видел. Должно быть, кочевали посетители параллельно, но разными путями, которые, как известно, неисповедимы. Дождавшись, Саныч вошел к здешнему начальнику, который изъял листочек, а на его справку рядом с психушечной поставил здоровенный штамп: «не выявлено», подпись и еще одну совсем уж мудреную печать, а на всё это наклеил марку с голограммой. Да, дело тут было поставлено посолиднее, чем у психов. Эти ребята тратились ещё и на марки с голограммами.

Остальной медосмотр в поликлинике прошел быстро и не примечательно. Врач задавал вопрос: «Жалобы есть?». Осматриваемый отвечал: «Нет!» и получал на справке очередную запись: «не выявлено», подпись и печать.

– Это же как удачно формулируют умные медики: «не выявлено», – рассуждал Сан Саныч, выйдя из поликлиники. – Вроде как нету ничего недопустимого и ты не псих и не алкаш, и пожалуйста – пользуйся оружием, а ежели не доглядели, не распознали наркомана или алкаша, и этот самый псих укокошил кого, то можно отбрехаться: «Вчера не был, а сегодня вдруг выявился».

«А тогда зачем эти справки? Зачем его, взрослого, известного всем человека гонять по городу из одного заведения в другое, и почему он должен за всю эту галиматью отдавать свои кровные?

И кстати, совсем не малые», – продолжал рассуждать правдоискатель и государственный деятель, проснувшийся в Саныче.

«На фиг справка эта, если в любой момент она может стать недействительной. Это что же получается, пять лет я мог хранить дробовик, а через пять лет и один день вдруг понадобилась новая справка, в которой написано, что сегодня, во время посещения медика не выявлено, что я псих. А про завтра ничего не написано. Глупость! А тогда зачем отрывать меня от дел? – И Саныч сам себе объяснил: – А из-за денег. Денег для психиатров, наркологов, других медиков. Чтобы у них денег побольше в карманах появилось ни за что ни про что. А это уже мафия. Это Коза Ностра какая-то».

На этом праведном месте карбонарий в душе Саныча утих.

Он подошёл к солидной организации, одновременно охранявшей природу и собиравшей под своим крылом её уничтожителей – охотников и таким образом претворявшей в жизнь известный всем со времен учебы в вузе философский закон единства и борьбы противоположностей.

Пройдя мимо солидного охранника, спавшего с открытыми глазами, Саныч по лестнице, покрытой ковровой дорожкой, поднялся на второй этаж и, направляемый стрелками указателей, поскрипывая мореным дубом паркетного пола, подошел к кабинету с нужной табличкой.

Вдоль трех стен топорщились углами к входящим пять столов с черными мониторами. За тремя томились мужчины. По лицам было видно, что смертная тоска поселилась тут давно и навсегда. Каждые полчаса кто-нибудь вздыхал, говорил: «А не перекурить ли?», коллеги обрадованно выходили, курили во дворе, обсуждали спортивно-политические проблемы, потом возвращались и уныло ждали очередного перекура.

Возраста они были разного. Самый молодой, лет тридцати пяти, имел на шее толстую желтую золотую цепь. Взбесившийся бойцовский пес, ежели вздумал разорвать обидчика, с неё бы не сорвался. На левом мизинце поблескивал и наводил на мысли о нетрудовых доходах перстень с бриллиантом. А на другой руке, в дополнение картины, цеплялся за кисть, чтобы не рухнуть на пол и не проломить его своей тяжестью, браслет с аметистами такого же, как собачья цепь, вида. На столе моложавого клерка одинокий листок белел посредине и напоминал известную фразу про жизнь, которую надо начать с чистого листа.

Напротив любителя ювелирных поделок, за столом, заваленным бумагами и папками, изнывал, изображая усердную деятельность, седой узколицый морщинистый мужчина предпенсионного возраста в увеличительных очках. Такими обычно изображают на карикатурах бюрократов. Во взгляде его и неопытный физиономист углядел бы фразу: «Эх, досидеть бы тут до пенсии».

У третьей стены лицом ко входу расположился третий. Возраста среднего от двух первых, то есть примерно пятидесяти. По белоснежности рубашки и черноте галстука посетитель сразу догадывался, что это – начальник.

– Здравствуйте, – бодро начал Сан Саныч, – можете ли вы помочь в моем бессмысленном и безнадежном деле?

Начальник расплылся в улыбке, Золотой блеснул цепями, старый – очками. Все замерли.

– Ну почему же бессмысленном и безнадежном! Мы разрешим все ваши проблемы! Слушаю вас внимательно.

Саныч рассказал, что для продления регистрации старого охотничьего ружья по новым правилам ему нужен охотничий билет.

– Да не вопрос! – Начальник жизнерадостно пожал плечами, взял со стола Золотоносца одиноко пылившийся лист и протянул будущему члену охотничьего общества. – Заполняйте, пожалуйста, в холле бланк, и милости просим. Две фотокарточки три на четыре и копию паспорта вы не забыли?

Саныч показал. Лицо начальника на долю секунды погрустнело, но только на долю.

Через полчаса взмокший от мыслительного напряжения, возмечтавший стать охотником гражданин принес исписанный бланк.

– Замечательно! Присаживайтесь. – Начальник превратился в доброжелательность и принялся изучать исписанный листок. С каждой рассмотренной строчкой лик его грустнел, и к окончанию чтения печаль стала бесконечной, а из левого глаза от переживания выкатилась слеза.

– Александр Александрович, ну как же так получилось? Должен вас огорчить. Придется заполнить бланк снова. Вот здесь, к сожалению, надпись вылезла из квадратика, а это недопустимо. И здесь тоже. Компьютерная обработка документации не сможет оцифровать и расшифровать такой бланк, а у нас всё компьютеризировано, и человек, увы, бессилен внести корректировку или поправить. Сами понимаете – компьютеризация всей страны. Перепишите, пожалуйста. Возьмите другой бланк, у нас они, увы, закончились. Тот, который я вам давал, был последним, но бланки продаются в киоске на первом этаже.

Киоск был закрыт. Надпись на окошке обнадеживала: «Ушла за бланками на пять минут». Через полчаса Саныч вернулся и объяснил клеркам про то, что ни продавщицы, ни бланков нету, и когда будут неизвестно. Все искренно и дружно стали возмущаться, потом долго искали запропастившиеся бланки. Те не находились. Потом один случайно нашелся, и Саныч снова отправился заполнять в коридор, который доброжелательные чиновники называли холлом.