Дмитрий Миронов - Так говорил Ихтиандр

Запиликал телефон в ее сумке, она сказала кому-то – сейчас буду. Уходить ей совсем не хотелось, это было заметно.

– Рада была познакомиться.

– Я тоже…

– Мне пора.

Так неожиданно.

Несколько секунд он тупо смотрел на стул, где она только что сидела, на ее пустой стакан. Когда она прошла мимо витрины, жмурясь от падающего в лицо снега, бросился ее догонять, забыл сказать, что бы она обязательно позвонила. Потом. Как сможет. Настя успела перебежать Лиговский проспект, зажегся красный, даже если кричать, не услышит…

Настя чуть не забыла – сегодня в воскресенье она обещала сходить со слепой девушкой в спортивную школу, где-то далеко на севере города. Девушку звали Алина, подружка с "банды кротов". Настя вчера разговаривала по телефону с ее мамой:

– Вы вообще представляете, что такое гандбол?

Мама ответила, что это типа, когда все сидят на полу и, растопырив ноги, катают друг другу мячик.

– Возможно, что так оно и будет…

– Я адрес школы и деньги на кухне оставила, поедете на такси, это далеко. Там будет еще группа инвалидов.

День только начинался, им надо было к двум часам. Нормально.

Долго ехали, пробки из-за непогоды.

Тетка в спортивном костюме и с секундомером на груди дальше вестибюля их не пустила.

– Девочки, зал сейчас занят, вон еще ваши сидят, познакомьтесь пока.

Группа инвалидов – трое мужчин. Познакомились. Дядя Алик, дядя Боря и еще один с гитарой на ремне за спиной, он не представился. Им было лет за сорок, все в одинаковых штанах и куртках. Настя предложила:

– Пойдемте в столовую?

– Отличная идея!

Заорал дядя Алик, Алина вздрогнула. Сели за стол, Настя принесла поднос с компотом, мужчины продолжили прерванный в вестибюле разговор. Говорил Борис:

– Они у меня в подвале живут, сердце мне вырезали, какой-то механизм вшили, пощупайте, не бьется, и пульса нет. Пришельцы везде, маскируются под предметы, вот как вы думаете, это стакан? Стакан, я вас спрашиваю?! Откуда мы знаем?

Толстый седой дядя Алик, презрительно отмахнулся.

– Пришельцами сейчас никого не удивишь, на Земле и без них есть много удивительных существ.

– Например?

– На улице академика Вавилова, в доме номер семь дробь четыре, живет мой друг двухголовый человек.

– Господи…

– Да-да, он приходил к нему в больницу, только вторую голову прятал под куртку.

– Показал хоть?

– Не, мы и не просили, он и без второй головы страшный.

Все замолчали, было слышно, как стучит в спортзале мяч, свистит арбитр.

– А я Виктор Цой, – сказал мужчина с гитарой.

– Простите…

– Пятнадцатого августа девяностого года я тоже попал в аварию, лежал в коме, был там. До этого гитару в руках не держал, а теперь даже сочиняю.

– Сыграйте.

Он секунду подумал, подкрутил колки на грифе, тренькнул пару аккордов и запел «Восьмиклассницу»

– Я хорошо помню тот день, – сказал дядя Боря, – в середине августа, когда утром в "Сайгоне" мне сунули «Ленинградскую правду», маленькая такая заметка гласила на весь мир – «Вчера в автомобильной катастрофе…». Помню, слезы сами потекли из глаз, немедленно побежал кому-то звонить, так плачут об умерших родственниках.

Алина слышала эту фамилию из трех букв, Настя знала по надписям на заборах, песенка им понравилась.

– Мамина помада, сапоги старшей сестры, мне легко с тобой, а ты гордишься мной!

– А что здесь за концерт?!

Тетка в спортивном костюме стояла на пороге столовой, ее взор буравил пустые стаканы. Бутылки не было.

– Идите вон, пожалуйста. Тренировки для вас сегодня не будет.

На ее добром лице читалось – для «вас» тренировки вообще никогда не будет, потеряйтесь навсегда, граждане инвалиды.

На улице гандболисты достали сигареты, прикурили.

– Дядя Альберт, как зовут вашего двухголового?

– Коля – Миша, можно просто Колей, он более умный.

– Ой, а это возможно посмотреть?

– Настька!

– Да тихо ты.

– Почему нет, он всегда рад новым друзьям, только сначала я сам зайду, надо предупредить, потом вы. Кстати, здесь не далеко.

Веселой компанией дошли до угла Вавилова и Северного проспекта, остановились у подъезда пятиэтажного дома.

– Вот, первый этаж. Ждите меня, я быстро.

Дядя Алик исчез. Через минуту, сквозь обитую ржавой марлей форточку было слышно:

– Выпустили?!

– Выпустили!

Потом радостная возня, собачий лай.

– Со мной мои друзья, мученики.

Тут же в окне проявилась женская кудрявая физиономия.

– Ребята, заходите!

Алик открыл дверь.

– Прошу вас, это – Муза.

– Ой, не разувайтесь, как я рада!

Толстая некрасивая Муза схватила Настю и Алину за локти и усадила в кресло.

– Девушкам почетное место, как я рада!

Остальные расселись на диване, Алик носился за Музой, помогая ей таскать из кухни чашки, ложечки, блюдца, расставлять это все на столе.

– Сейчас будем чай пить!

Собаки, запертые в соседней комнате, царапали дверь, Настя разглядывала квартиру. Вонючий коридор с плешивым линолеумом, две кепки на вешалке, гора собачьих поводков на стиральной машине, пустой сервант, деревянный телевизор, задумчивые лица в отражении антикварного зеркала.

Наконец хозяйка принесла чайник, хлопнула по двери собакам, те сразу притихли, стала разливать кипяток, капнула заварки в каждую кружку.

– Твои друзья хотят сосисок, я только с рынка?

Все хором отказались:

– Спаси-и-ибо…

Альберт подвинул Насте большую чашку с обсосанной каемкой и весело подмигнул:

– А Коля чай будет?

Муза пожала плечами:

– Он спал, сейчас спрошу.

Распахнула еще одну дверь, уже третей по счету комнаты, было слышно, как она там открывает окно.

– Навонял…

Тишина. Все уставились на дверной проем.

– Ну, ты идешь чай пить? Алик пришел с друзьями.

– Мяса купила?

– Сосисок взяла.

Хрустнул диван, шорох ног в поисках тапочек, твердые шаги, и показался он.

– Здравствуй, Альберт, здравствуйте друзья.

Если минуту назад было тихо, то сейчас, казалось, погасло все. Заткнулись часы, околели голуби за окном, заглохли машины на улице.

Мужчина подошел к Алику, поздоровался с ним за руку. Одна голова на длинной, слегка выгнутой вбок шее разглядывала компанию, вторая спала на плече. У этой второй, слюна изо рта повисла на груди словно аксельбант, шевелилось ухо. Алик удовлетворенно обвел взглядом публику.

– Разбуди Миху-то.

Коля подергал плечом.

– Мишаня, вставай, похмелиться хош?

Алина теребила Настю за рукав:

– Ну, что там, а? Чего молчишь?

– Хорошо, что ты слепая…

Коля недобро посмотрел в их сторону. И тут дядя Боря бзданул невероятным оттенком звучания, будто брезент порвали. Снова залаяли собаки. Вторая голова распахнула один глаз, словно змея, ускользнула за воротник, остался торчать маленький острый кадык.