Игорь Агафонов - Ква-ква – хрю-хрю

– За него родимого!

За соседним столиком мужик поворачивает большой нос, забранный медицинской маской:

– Это вы зря! За хамство положено наказывать.

– А тебе-то чего? – воинственно поправляет свой раскошный чуб долговязый Гарик. – Ты вон под марлей…

– Тихо-тихо! – встревает Сид. – Это у вас начнётся политика, а не медицина…

– Думаешь?..

– А чего думать, – поддакивает лысый Витёк.

И тут, как только что предсказано было Сидом, Большой Нос-Под Марлей хватает Длинного Гарика за чуб и даёт подножку, отчего Гарик прямиком валится на пол, оставляя в руке напавшего клок волос. Однако Сид пихает задиру в спину по направлению к выходу, там охрана, на удивление ловко, подхватывает его и, используя инерцию в своих целях, благополучно вышибает возмутителя общественного спокойствия на свежий воздух, уже без марли на носу…

Лысый Витёк пристально разглядывает Долговязого Гарика.

– Ты чё, лысёнок? – задышливо спрашивает тот, отряхивая колени.

– Да вот и ты теперь, вижу, коронованный, – ехидничает тот в ответ.

И Сид, в подтверждение его, «лысёнка», слов, делает вид, что поправляет на голове Гарика что-то вроде короны, хотя по всему понятно, что он проверяет ласковым движением ладони отсутствие роскошного чуба. Гарик уклоняется:

– Да ладно! Вы ещё тут со своими прибамбасами!..

Супруга всё же активничает

Дарья с бригадой рабочих проникает в квартиру Сида.

Мастера наклеивают новые обои, после этого раскладывают какую-то рамку посреди комнаты, переносят на неё тахту и привинчивают.

Заложив ладони в карманы брюк, Дарья рассматривает фотообои.

Первый сюжет: грибы-боровики на солнечной опушке хвойного леса.

Второй: девушка на руках у мужчины – не то в обмороке, не то мертва.

Третий: памятники на могилках. Человек, повисший на дереве вверх ногами.

Четвёртый сюжет фантастический – инопланетные корабли ведут перестрелку цветными лучами на фоне голубой планеты.

Один из рабочих подаёт Дарье пульт, и она нажимает кнопку. Тахта бесшумно поворачивается изножьем к лесной опушке. Дарья, распустив на затылке пучок чёрных своих волос по плечам, начинает делать пасы напротив каждой из стен. Она будто заряжает картины энергией своей магии – возможно, желая впечатлить рабочих… впрочем, изображённое на обоях становится выпуклым.

Тут она слышит что-то, подходит к открытой форточке, командует рабочим:

– Все на выход!

Что своевременно расслышала Дарья

Трое идут по улице, поют. Сид на мотив… кажется, «Гренады»:

– Свобода, свобода! Свобода моя. Не надо мне брода, не надо тебя…

Долговязый:

– Тратататататататата!

Коротышка:

– А дальше?

Долговязый:

– Трататататататататата.

Коротышка:

– Понял.

Сид:

– Свобо-ода, свобо-да, свобода моя!

Коротышка:

– Заело?

Долговязый:

– Трататата-а.

У подъезда новой высотки замолкают.

Долговязый:

– Ну так чего, пойдёшь?

Кортышка:

– Это что, вопрос на засыпку?

Долговязый сурово смотрит на коротышку:

– Слушай, Ташонок, уволю к чёрту. Кто здесь главный?

Коротышка:

– Не надо увольнений. Зачем? Ты главный. Командуй.

Сид:

– Ну, пошёл я. Короче, до завтра.

Коротышка:

– Ты забыл, у тебя отгулы.

Сид хлопает себя по лбу:

– А-а.

Долговязый:

– Ну, иди. Дозволяю. Но не забудь.

Сид оборачивается:

– Э?

Долговязый:

– Вообще. Держи в памяти всё, что имеешь на сегодняшний день.

Сид:

– А-а! Буду держать.

Коротышка:

– Понял?

Сид:

– Да! – Пошатываясь, идёт к парадному, распахивает дверь, его окликает коротышка:

– Когда всё наладишь, зови в гости.

Долговязый командирским тоном:

– Всё ясно?

Сид разводит руки, задом входит в парадное. Отдаёт салют консьержке. Та понимающе улыбается.

Долговязый и коротышка стоят у подъезда, вскинув кулаки – как в знак солидарности. Сид заходит в лифт, пристально рассматривает себя в зеркале:

– А чё, нормалёк.

Выходит из лифта, изумлённо смотрит на консьержку, запинается и шагает вверх по лестнице. Перед своей дверью, споткнувшись о резиновый коврик, падает на колени.

– Ну и ладно, – говорит сам себе. – Так даже удобнее.

Достав из кармана ключ, целует его и вставляет в замочную скважину.

«Не понял»

На кухне он достаёт из холодильника воображаемую бутылку пива, открывает её, щёлкнув при этом языком, пьёт и направляется в комнату:

– Хватит и вина тебе и пива… тебе уже хватит. А то чебука-ашечка схватит. Где моё ложе? – Упирается взглядом в тахту посреди комнаты. Прищуривается, делает несколько жевательных движений челюстью… Подходит, толкает ложе ногой, оно как вкопанное.

Берётся за угол, желая подвинуть, но безрезультатно. Сид пятится к портфелю у двери, достаёт настоящую бутылку пива, откручивает пробку, пьёт. Ставит бутылку на пол, раскидывает руки в стороны и, подскочив к тахте, прыгает. Лежит некоторое время лицом вниз, затем переворачивается на спину. Видит новые обои, бессмысленно моргает:

– Не понял, – затем ресницы его смыкаются.

Сон?

Сид едет в машине с Дарьей. У леса тормозит. Дарья остаётся у машины, а он, натянув на плечи лямки рюкзака и схватив корзину, ринулся чуть ли не бегом в лес. Пока не вылетел на солнечную полянку. Боровиков на ней столько, точно они имели цель заглушить рост травы. Сид счастливо улыбнулся и принялся за сбор урожая. Он резал и резал, забыв о времени. Набил рюкзак, корзину и две большие сумки. С сожалением на лице покидает поляну.

Шёл, напевал-мурлыкал. Вдруг опахнула тревога, остановился, огляделся.

– Это что такое? Заблудился?

Вокруг бурелом, справа просвечивает болото.

Заморосил дождик.

Сид продирается сквозь чащобу. Отирает то и дело со лба пот. Ставит корзину и сумки за ствол упавшего дерева, затем перелезает сам.

Сидит, прислонившись к пню. Тупо взирает на падающие капли с ёлки. Встаёт, глядит на сумки и корзину с грибами, поворачивается, идёт от них прочь.

Опять и опять перебирается через упавшие стволы. Где-то пролазит снизу. Цепляется рюкзаком. Сбрасывает лямки с плеч. Ползёт. Сидится, прислонившись спиной к дереву.

В глазах рябит паника. Сид трясёт головой, поднимается. Достаёт из кармана коробок спичек, рассматривает, отправляет обратно в карман. Из другого кармана достаёт яблоко, откусывает и кладёт надкушенное в карман.

Замирает, резко разворачивается, подвёртывает пальцами уши в выбранном направлении и минуту слушает, приоткрыв рот. Срывается с места и бежит на услышанный звук.

Ноги уже едва подчиняются. Глаза не различают подробностей – окружающее мутно. И неожиданно Сид упирается лбом в стену. Отшатывается. Поднимает глаза кверху. Вывороченный корень громадного дерева – стена из глины метров пяти вышиной. Сид поворачивает голову влево – та же картина, вправо – то же самое. Резко оборачивается – такая же картина и позади. Стены сомкнуты в квадратную клеть. Четыре громадных дерева развалились на все четыре стороны? Сид в охрипшем недоумении: