Александр Гельманов - Древо прошлой жизни. Том IV. Часть 3. Эмблема Создателя

– Нельзя. Его слова из Писания были вычеркнуты задолго до этого времени.

– Значит, церкви был нужен не Спаситель, а всего лишь Его Имя и лишь для того, чтобы Его Учение было заменено адской вечностью?

– Чтобы сделать паству послушной и управлять. Любая власть, правящая в обход Божьего закона справедливости, падёт и не принесёт ничего, кроме горя.

– Вы откроете мне тайну, чем будет наказан тот, кто прожил свою жизнь в грехе и пороке?

– Без этого наша встреча не имела бы смысла. Душевными муками после смерти и более суровой жизнью после рождения. Таков закон.

– Погодите. Выходит, распять Господа показалось мало. Рим проклял Дела Господни, апостолов и всех, кто любит Бога больше себя, и теперь повсюду правит не Божий, а антихристианский закон?

– Повсюду, достопочтенный граф, если вы спрашиваете о самом законе и мнящих в нём истину. Даже в бескрайней Русландии, где князья властвуют с помощью вечного ада уже пять веков, и насаждают у себя наше просвещённое крепостное рабство. Везде одна и та же антихристианская ложь, охраняемая силой страха и зла. Вы знаете ещё слишком мало, чтобы постичь суть вещей.

– Но я же не настолько глуп, чтобы не понять великую истину в нескольких словах. Люди не глупее меня и быстро поймут, что, если новое возрождение на земле необходимо для искупления старого, римский папа нужен им только для того, чтобы клеить индульгенции на задницы своих епископов.

– Четверть века назад я побывал в Риме и видел, во что превратилась Вера, и вернулся оттуда крайне потрясённым. Я видел тупость, невежество и разврат римского клира, который царит в столице и римских провинциях и доныне. А что до великой истины, она была заменена на вечный ад более тысячи двухсот лет назад. Это то, что вы, граф, хотели знать.

– А в этой Русландии есть свой «римский папа»?

– Русы – великодушный народ, однако их князья тоже навязали им веру в бренность тела и вечный ад «от Бога». Самозванные наместники везде одинаковы – им не выгодно посвящать чернь в тонкости богословской науки, потому что они переворачивают весь смысл жизни. При насаждении веры в вечную преисподнюю было убито огромное число русов, но в бренном мире забывается всё.

– Русландия… где она?

– Далеко, на Востоке. Суровая холодная страна, населённая сильными, благородными людьми. Тамошние князья и священники тоже хорошо понимают, что под вечный ад можно придумать любой мирской и религиозный закон. Когда я уличил Отцов Церкви во вседозволенности и богохульстве, они назвали меня антихристом, а христову истину – протестантским ядом и заразой.

– Невероятно…

– Настроить церквей до облаков, не значит изгнать из них дьявола. Увы, в своих книгах я боролся с тем, что не могло бы сосуществовать с германской нацией, если бы первородное учение Христа не заменили на вечный ад. Этот постулат позволяет выдавать зло за добро и добро за зло, и потому его почти невозможно отменить. Он убивает справедливость. Однажды это поймёте и вы, а до той поры никогда не высказывайтесь вслух, – вы не сможете ни отделаться от божьего агнца в рясе, ни добиться его признания в самой явной лжи. Они больше чумы боятся, что Библия для немцев будет на немецком языке, потому что только тогда немцы начнут думать о Господе в себе, а не избегании костра. Если церковь не приблизится к Богу, нация постоянно будет во власти христопродавцев и антихристов, а вместо одного папы придёт другой.

– Значит, в Библии на немецком языке тоже не будет слов Христа о переселении душ, и то, что есть у нас, – это не христианство?

– Нет. Христианским может быть только один закон из двух, а Западная и Восточная церкви проповедуют Вечный Ад. Вы человек незаурядного ума, граф, тем не менее, постарайтесь не искать вокруг себя таких благосклонных слушателей, как я, – вас с удовольствием предадут, и, если будете упорствовать, сведут с палачом. Мне будет очень жаль, если пепел вашего бренного тела развеют над моей совестью.

– Что же мне делать?

– Боритесь и слушайте голос своей души и сердца, – Всевышний внутри вас, не ищите его на стороне. И стремитесь постичь разницу между внутренним смирением перед Господом и теми, кто зовёт себя Его слугами, источает сладкие речи с амвона, а сам является площадным изувером и врагом рода человеческого. Многие из друзей станут вашими врагами, многие из врагов подружатся с вами, и только равнодушные останутся вам верны, но только ваш выбор с кем быть, определит ваше будущее. Делайте, что должны, потому что Господь, если вы с Ним, с вами и пребудет.

– Меня тяготит то, что сказал пастве священник. Спасителя прибивали к кресту в присутствии матери и Марии Магдалины, после чего он давал наставления своему любимому ученику. Это так?

– Я не верю в это, даже если эти слова дойдут до наших потомков через много веков. Это немилосердно, любящему сердцу этого не выдержать. Такого просто не могло быть.

– Не слишком ли много небылиц среди наставлений на путь, который не является истинным?

– Извините меня, граф, мне давно пора идти. Прощайте, и не беспокойтесь за госпожу, – Лютер протянул Густаву руку.

– Спасибо. Прощайте, господин Лютер. Я запомню нашу встречу на всю жизнь.

– В следующей жизни мы будем такими, какими нас сделала последняя жизнь. Оглянитесь, – наша реальность – уже есть наше искупление прошлой жизни; любите в настоящем, и вас будут любить на земле в будущем, когда вы будете уже не вы. Утаить от людей предсуществование их души – всё равно, что призвать в помощь Сатану, какой бы рай он не обещал, – сказал Лютер и исчез в темноте. Он не мог знать, что его последние слова поразят графа больше всего и навечно осядут в недосягаемых временем глубинах его души.

Только теперь Густав заметил, что в углу у входа с понурой головой ждёт Тидо.

– Тидо, брат, всё будет хорошо, проводи меня к ней.

Мужчины вышли в сводчатый коридор и спустились по тёмной лестнице.

– Сюда, она здесь, – Тидо постучал в кованую дверь.

Анхен сидела на краю ложа, безучастно склонив голову. В комнате, похожей на келью, горела свеча, и были только стол и стул.

– Мне уже легче, спасибо тебе.

– Благодари своего Ловкача, он всегда вовремя подворачивается под руку то мне, то тебе. Потерпи, клянусь, мы заберём тебя отсюда, и всё будет, как прежде. Нам нужно время. Завтра к тебе зайдёт викарий, ты можешь довериться ему во всём, а пока за тобой присмотрит Алоиз. Дай ему золотой, он купит тебе новое платье. Тидо, мы должны возвращаться.

Оруженосец подошёл к девушке и обнял её за плечи.