Таня Сербиянова - Алка-Русалка

Вот сидим с Танькой и борщ столовский хлебаем, а она меня рукой толкает и говорит:

– Смотри, смотри! Вон та, в черной юбке и кремовой офицерской рубашке, с лычками старшины второй статьи так она в прошлый раз так кричала, пока ногами голыми дрыгала…

– А с виду ведь и не скажешь? – комментирую. – Вот бы мне хоть разик все это увидеть, а, Танька!

Но та, ни в какую, не хочет или боится, но я так думаю, что просто не хочет засветить такую точку своего просвещения насчет секса. Но ей вскоре, все же пришлось допустить меня к просвещению в запретной точке…

Как-то Танька провинилась, а отчим был на удивление трезвым и злым, слово за слово, начала мать, он на мать, Танька заступилась, и все бы кончилось миром, и надо же ей было за мать активно заступиться. На его оскорбления матери она не удержалась и ему в сердцах выдала…

– Сам ты… – и обозвала, что о нем знала. Он оскорбился, она встала в позу. Слово за слово, она в глаза ему правду о том, что видела, он поднял руку… и она сбежала.

Как раз мои родители укатили на несколько дней к сослуживцу на свадьбу, а меня оставили одну дома. И я на улице приключенья до темна искала, а тут Танька зареванная и все мне рассказала. Мне ее стало жалко, и я привела ее к себе.

– Поживи у меня пока, все равно я одна. Вместе будет веселей, да твой отчим за пару дней успокоится. А мамке твоей сообщу, что ты у меня, пусть не волнуется.

Сначала нам было хорошо и даже весело. Вместе поужинали, пьем чай и болтаем обо всем. Само собой, разговор как-то так сам свернул на волнующую тему…

– Татьяна, – говорю, – ты хоть меня просвети, а то, как мать не спрошу, то все ей кажется рано. А какой рано, у меня уже и лифчик два с половиной.

– Врешь!

– Не вру, правда! Не веришь? – и смотрю на нее, пока она меня со всех сторон оглядывает.

– Второй и не больше, – убийственно мне заявляет.

Отмечу только что она была абсолютно права, так как лифчиков двух с половиной не бывает, есть только два, три и так далее.

Я, конечно, спорить, и для убедительности начинаю…

Сначала на груди задрала платье и прошу ее прочитать с размером бирку. Танька мне, как назло, мол, не вижу. И я купилась…

Мне же так хотелось ей доказать и перед ней показать себя взрослой.

Как только стянула платье и ей для обсуждения подставила грудь, подтянутую лифчиком, она сначала меня рассматривала придирчиво спереди, потом заглянула за спину…

– Нет! Как я и говорила, второй!

– Ну, ты меня и достала, – ей расстроено сообщаю. – Сейчас я лифчик сниму и тебе докажу… Ну, что ты ждешь, помоги, – и повернулась спиной.

Она что-то долго возится с застежкой. Почувствовала облегчение и откидываю чашечки лифчика на руки… Стою перед ней с оголенной грудью и изучаю бельевую бирку…

– Да… – задумчиво ей, – ты права. Из того что написано ничего не понять, какие-то буквы иностранные. Интересно о чем? Что хотели написать? Вот смотри… – и протянула ей расстегнутую, с биркой половинку.

Мы сунулись головами, вслух читаем и ничего, ведь не понимаем. А все оттого, что лифчик мать свой отдала из трофеев заграничного белья, это когда они с папкой были на территории Германии, ГДР, кажется, в Вюнсдорфе.

– Ну, и… – начинает Танька, – и что все это обозначает? Стоит рядом и меня всю рассматривает.

– А ведь еще можно так определить размер, это мне так подсказала мать, – сообщает. – Вот так ладонью прикрыть оголенную грудь… Ну, ты чего? Меня, что ли, стесняешься? Я же своя! Ну, что ты зажалась?

И пробует мои руки с груди моей отвести. А я ни в какую… – Не надо, – шепчу, – я не хочу…

– Может, тогда ты сможешь навскидку определить мой размер груди? —она мне неожиданно предлагает.

– Как это, я не… – смущаясь и все еще не раскрываясь.

– Так я тебя научу! Дай руку, ну что ты, как…

– Как дура, ты так хотела сказать? Но я никакая не…

– Я знаю, ты не такая…

– А какая?

– Так! Знаешь что? Раз ты с голой грудью, то и я с тобой за компанию, ты не возражаешь? – и, не давая отрицать, стягивая через голову легкий свитер и поворачивается ко мне обнаженной спиной.

– Ну и долго я еще буду ждать?

– Что?

– Да не что, а чего?

– Ну, чего?

– А ты, Алка, правда, такая?

– Какая?

– Слушай, может, уже хватит?

А следом, как крикнет!

– А ну, живо ко мне за спину и расстегивай лифчик, руку, руку сюда… Сюда я сказала! Ну что ты как маленькая?

Ее лифчик удивительным образом быстро обнажает ей спину. Моя рука у нее на груди и я…Я, почти теряя сознание…

И вдруг поворот ко мне, лицо в лицо, а груди… Я чуть не падаю в обморок от ощущений… Меня то что упирается, оно ведь, просто выжигает…

– Ну, как? Ты теперь меня ощущаешь?

– Я, я…

– Вот, видишь? Теперь, как мать учила… Дай руку, да не стесняйся, я не откушу. Вот и хорошо, а теперь положи сюда… Ну, чувствуешь какой размер? Что скажешь? Ну и…

Я все прекрасно чувствовала, а еще у меня предательски запершило в горле… Хотела выдернуть руку, но Танька крепко прижала…

– Ну… И что ты можешь сказать мне? Какая…

– Теплая и мягкая, – начинаю позорно мямлить.

– И все? А что насчет размера?

Я снова делаю попытку вырваться из дурацкого положения… Про себя думаю, и зачем только я ее к себе пригласила? – тут же оправдательные мысли в испуге, как только себе представила, что увижу и почувствую дальше… И тут же выдернула руку.

Но она, не дала отступить. Потом происходит невероятное. Резко прижалась большой и мягкой, горячей грудью к моей, даже сделав больно. Как она так прижалась, что я не смогла вырваться, а может, я этого уже сама захотела… Может, я только так думала, а хотелось другого?

Прижимаясь ногами и животом, двумя руками ухватила и сжала мое лицо… А потом поцелуй прямо в губы… горячий, мокрый и невероятно запретный и потому приятный… О, мама!

Я и опомниться не успела, как в полу сознании на меня посыпались страстные поцелуи… Я отбивалась… Я уклонялась… Я не хотела… Я…

Отчего же так кружится голова и руки ее, губы, волосы по моему лицу засыпали мягкой щекоткой и нежностью, и так приятно, невероятно пахли в поцелуе нежностью первой в моей жизни близостью с чужой женщиной…

Я плыла, умирала, я чувствовала… Нет, только ее горячие, нежные губы и волосы по моему лицу, обнаженной груди и руки, теплые, настойчивые и заставляющие трепетать и ждать… И ждать пришлось недолго…

– Танюшка, Танечка, милая, нежная… – все теперь уже я ей шептала, себя бесстыдно раскрывая и она, следовала по моему телу к главной заветной цели…

Потом не раз буду ждать и получать наслаждение, но то, что было со мной в первый раз, запомнила и пронесла те ощущения через всю мою буйную и, может, по-настоящему непутевую жизнь…

Наутро она потянула меня в гаражи…