Александр Беляков - Резервация блаженных

― А посоха нет? ― осведомился я.

― Нет, ― отвечает он недоумевая. ― А зачем он тебе?

― А я бы как следует огрел тебя им! Ты соображаешь, что говоришь? Новогоднюю ночь я хотел провести с семьей, у экрана телевизора.

― Скучный ты, человек, Дима, ― отвечает он мне. ― Все с семьей и у телевизора… Отвлекись. Хотя бы один раз проведи Новый Год нестандартно. И увидишь, тебе это понравится.

― Ладно, ― согласился я. ― Давай мне твой реквизит.

― В другой сумке подарки для детей.

Генка вытащил из дипломата отпечатанные листы бумаги.

― А это всевозможные поздравления, шутки, задания. Советую выучить.

― А все-таки жаль, что у тебя нет посоха!

И я шутливо ударил друга по спине.

― Вот чего нет, того нет и слава богу, ― ответил Генка. ― По крайней мере, хотя бы подзаработаешь. 75 процентов твои.

― А остальные двадцать пять?

― А это мне, на опохмелку.

― А Снегурочка, хотя бы будет? ― спросил я, надеясь, что начинать новое для меня дело придется не одному.

― На прошлой неделе ногу сломала, ― ответил друг, ― а другую фирма не дает. Да, там же, в этих бумагах, адреса.

― Много?

― С десяток, не больше, ― успокоил меня Генка, ― но и этого тебе хватит за глаза. Такого нового года ты не встречал ни разу, попомни мое слово.

Я молча согласился. В девять часов тридцать первого декабря я сказал жене, что ухожу по делам, что ее, как ни странно, не обидело и не огорчило. В глубине ее глаз я даже заметил искорку радости или, может быть, мне это только показалось. Переоделся в дедморозовское платье я в подъезде соседнего дома и ощутил себя в этих одеждах как-то по-новому. Я шел по заснеженным улицам и прохожие улыбались мне.

На душе у меня было легко и весело. Все мое существо ожидало чего-то новогоднего и необычного. Перед первой дверью чужой квартиры меня охватила робость. Я иду к незнакомым людям, и, может быть, они меня совсем не ждут. И все-таки, я нажал на кнопку звонка. Дверь мне открыла молодая и привлекательная девушка и сразу же увлекла меня в глубь своей квартиры, где многочисленные гости уже провожали старый год.

Я как мог отказывался от протянутой мне стопки. Но это делалось так настойчиво, что мне пришлось уступить хозяевам, а затем «залакировать» «огненную воду» шампанским. А потом мы все вместе, и дети, и взрослые, прыгали вокруг елки и я, позабыв заученные слова, запел свою любимую песню: «Ой, Мороз, Мороз!». Отдав ребенку причитающиеся ему и заранее оплаченные родителями подарки, уже сильно пьяный, я пошел по другому адресу, потом по третьему. И тот же сценарий повторялся в каждом доме и каждой квартире.

До четвертой по счету квартиры я едва добрался, кое-как держась на ногах, и еще что-то мог говорить. У двери пятой я уже повалился прямо на лестничной площадке. И у этой злосчастной двери я оставил мешок с подарками. Выбравшись на улицу, я целовался и обнимался с незнакомыми людьми и все повторял: «С Новым Годом, С Новым Годом!»

Впервые в своей жизни я так встречал Новый год, и буйное веселье охватило меня.

И я продолжил бы свои подвиги на улице, но упал в сугроб и пролежал там значительное время, пока какой-то загулявший парень не поднял меня. И я с энтузиазмом, которого он от меня явно не ожидал, обнял его и обдавая волной перегара, прошептал на ухо: «С новым Годом». И он ответил: «С Новым Годом, дед Мороз».

«Нет, ― возмутился я. ― Меня зовут Дмитрий Сергеевич». Но парень так и не понял этого, по-прежнему считая меня дедом Морозом.

Сон на свежем воздухе немного освежил меня и взбодрил. Я достал из кармана бумажку с адресами. Оставалось еще пять адресов. И я быстро помчался по указанным квартирам.

Я жаждал веселья, песен, танцев. Такая жизнь влекла меня своей новизной и свежестью. И самое главное, что я чувствовал себя просто человеком. Не мужем, не отцом, а просто человеком. Но не во всех квартирах под Новый год царило веселье. В одной из них меня встретила гробовая тишина, да такая, что я испугался. В Новый год и такая тишина! Никакого счастья, никакого веселья. В глубине комнаты, в полумраке, в инвалидном кресле сидел мальчик и подозрительно наблюдал за мной из этого сумрака. Он даже не улыбнулся моим остротам и шуткам, хотя я лез из кожи, чтобы ему понравиться. Но у меня даже не было подарков, которые я мог бы ему вручить.

― Тебе не понравилось? ― спросил я у этого грустного мальчика.

― Нет, ―ответил он, глядя мне в глаза.

А его мать, еще молодая, красивая женщина, протягивала мне деньги. Но не ради денег я веселил его. Это было делом моей чести. И тогда я рассказал ему сказку, которую в далеком детстве, рассказывал мне мой отец. И глаза мальчика повеселели, и будто оттаяв, стали теплыми и добрыми.

― Извини, друг, подарков я тебе не принес, ― честно признался я. ― Я потерял их.

Но мальчику уже не нужны были подарки. И я сделал для себя вывод, что дети очень остро чувствуют фальшь в словах взрослых, но также чувствуют и искренность. Да, я не получил здесь праздничной стопки, но зато выполнил Сказочную миссию деда Мороза ― приносить счастье людям.

Новогодняя ночь подходила к концу, и я решил, что работу свою я выполнил довольно неплохо. Оставался последний адрес, но я еще не знал, какие ожидают меня здесь приключения. Меня встретили молодая женщина и сорванец наподобие «вождя краснокожих» из рассказов О» Генри. И я подумал: «А успею ли я добежать до канадской границы?»

Первым делом, спросив, настоящая ли у меня борода, сорванец дернул за нее и оторвал. Хорошо, что она оказалась всего лишь куском ваты! А затем, когда я о чем-то разговаривал с его мамой, он поджег мою шубу, которая задымилась. И этому проказнику было очень весело, когда его молодая и красивая мама, спасая меня, вылила на меня целое ведро холодной воды.

Сорванец, повалившись на пол и держась, за живот, хохотал до слез. Но мне было не до смеха. Я стоял посреди комнаты в сырых одеждах, что само по себе было не очень приятно. А когда я подумал, что в таком виде мне придется идти на двадцатиградусный мороз и превращаться в сосульку, настроение у меня не улучшилось. И тогда молодая мамаша, видя мое жалкое, плачевное положение, предложила мне просушиться. Я был благодарен ей за это предложение и думал, что на этом мои неприятности закончились. Но я ошибся. Только я снял одежду, чтобы ее просушить, и остался посреди комнаты в трусах и майке, раздался громкий стук в дверь. Я услышал хриплый и пьяный голос и приготовился к худшему.

― Кто у тебя?

― У меня?.. ― удивилась хозяйка, не решаясь открывать дверь.

― У тебя, у тебя!