Олег Моисеенко - Мы люди… Разлом

Другая сторона, высокоорганизованная, с развитой промышленностью и сельским хозяйством, в своем величии превознося силу и мощь военных в лице их главного штаба, решительно требовала расширения жизненного пространства за счет нецивилизованной нации на востоке и промышленных районов на западе и надеялась сделать это молниеносно. Уже маячила близкая победа на западе, еще один рывок – и можно навалиться всей силой на востоке, и тогда мы победители, у нас будут проживать миллионы, бо́льшая часть из них немцы, а остальные – другие расы. Не удалось молниеносно разбить армию врага и захватить его столицу, быстро уточняются планы войны, все поставлено под ружье, применяются новые виды оружия. Казалось бы, еще немного усилий – и будет победа, но опять неуспех, подписан унизительный мирный договор, посеявший в народе жгучую ненависть к победителям.

Народы с обеих сторон в равной степени жаждали и делали все, чтобы разжечь пожар войны, который разметал миллионы людей по всему свету, навсегда изменив мир, унеся невиданное доселе число человеческих жизней.

Жизнь Сергея Александровича изменилась: ему, наконец, было пожаловано повышение, и он попал в число немногих счастливчиков штаб-офицеров, назначенных в квартирмейстерское управление в Ставку (слово, которое запрещалось произносить вслух) к самому Верховному. Поздним августовским вечером на перроне вокзала стояло два литерных поезда. Провожающих было немного, гораздо чаще встречались жандармы. Полковник Дубровский прощался у вагона с женой и сыном. Обнимая отца, сын-гимназист воскликнул: «Как же я тебе завидую, папа!» Сергей Александрович, улыбаясь, поднялся на ступеньку вагона, помахал рукой:

– Не скучайте, через месяц-другой я вернусь.

Это были его последние слова жене и сыну, произнесенные в тот год, и вот он уже мчался в классном вагоне литерного поезда из столицы в малоизвестное местечко в Минской губернии. Только вышло так, что пути-дороги, по которым его заставила двигаться жизнь, пролегали мимо столицы.

На новом месте, расположенном в живописном сосновом лесу, вскоре все обустроилось. Под канцелярию было отведено добротно отделанное деревянное здание с довольно просторными комнатами, где на следующий день после прибытия уже была установлена очередность и порядок несения службы штаб-офицерами. Канцелярия располагалась рядом с вагонами великого князя и его ближайшей свиты, что было удобно для работы. Все доклады великому князю производились здесь же, в рабочей комнате, где готовились карты с обстановкой и необходимые справки и документы, правда, это требовало поддержания там постоянного порядка. Штаб-офицеров разместили в оставленных прежними хозяевами домиках и в переоборудованных под жилые помещения казармах, где все было просто и практично. Однако не всех устраивал подобный быт, как и во всяком собрании людей, находились недовольные размещением в казармах. Сергей Александрович с подполковником Константином Фединым поселились в домике, расположенном в сотне шагов от канцелярии. Очень скоро у них обнаружились общие интересы, и они быстро сдружились.

Потекла размеренная жизнь, подчинявшаяся неизменному распорядку дня великого князя. После утреннего чая, около десяти часов, он переходил из вагона в канцелярию, где ему докладывал обстановку начальник квартирмейстерского управления по кличке Черный, человек мрачного и сурового вида. К двенадцати часам все чины штаба шли на завтрак, а в семь часов вечера на обед, между этими важными мероприятиями пили дневной и вечерний чай. Конечно, служба значительно отличалась от прежней столичной – и объемом работы, и скоростью ее исполнения, и бытом, но все равно выкраивалось время поиграть в карты, насладиться хорошим обедом, совершать прогулки по выделенной территории Ставки. Наступление на фронтах, которые стали кратко называться Южный и Северный, началось удачно, и их успехи были обнадеживающими, быстро и легко готовились реляции руководству. Сергей Александрович, ощущая свою причастность к этим событиям, пребывал в радостном и благодушном настроении, по долгу службы он постоянно общался со штабами фронтов и армий и находил в общении положительные отклики на свои мысли и предложения, получал похвалу от начальников. Очертания линий фронтов обретали реальные конфигурации, предусмотренные планами, которые подкреплялись бойкими докладами их командующих, ничто не предвещало каких-то осложнений и крупных неудач. Ожидалось, что через три-четыре перехода армии займут крупный город в Пруссии, и тогда можно будет начать реализовывать план наступления в сердце Германии. Такие действия могли заставить противника отказаться от войны и запросить перемирия. Для этой цели спешно формировалась армия, сроки формирования и прибытия которой к местам размещения было поручено отслеживать Сергею Александровичу.

Офицеры квартирмейстерской службы находились в приподнятом и даже несколько возбужденном состоянии. Стояли последние погожие дни августа, освободившимся от служебных обязанностей господам офицерам хотелось побыть на природе, размяться, каждому из них были предоставлены лошади и разрешались конные прогулки в пределах охраняемой территории. Сергею Александровичу вечером было предложено поучаствовать в скачках с подполковником бароном Черским, знатоком лошадей и любимцем женских компаний, он согласился, но к назначенному времени не поступил доклад из штаба фронта и ему пришлось задержаться, а через некоторое время в комнату вошел обеспокоенный генерал Черный. Он потребовал доклад и, узнав, что донесения не поступали, вышел, скачки пришлось отложить. Сергей Александрович несколько раз звонил в квартирмейстерскую службу фронта, там отвечали, что завершают уточнять обстановку в армиях и в ближайшие полчаса донесение будет отправлено. В донесении, пришедшем поздней ночью, обозначалась линия соприкосновения с противником, только она почему-то заходила далеко в тылы армии фронта. Пришлось уточнять, так ли это, и было получено подтверждение. В тот момент это казалось досадным недоразумением. Утренним докладом генерал остался крайне недоволен, было непонятно, почему противник оказался в тылу самой мощной и подготовленной армии, но в штабе фронта добиться большего не удавалось, ответ был один: потеряна связь с командующим армией, обстановка уточняется и будет изложена в очередном донесении. В этот момент вошли еще два генерала, и произошло стихийное совещание, на котором прозвучали нелестные слова в адрес командующего фронтом и других генералов. Нужно было принимать меры, чтобы исправить обстановку, но было решено повременить, пока не прояснится обстановка в армиях фронта. Великий князь в то утро в канцелярию не заходил.