Олег Моисеенко - Мы люди… Разлом

Вскоре негодование в душе стало отступать, Марина подняла глаза, по небу быстро бежали осенние тучи, дул ветерок, становилось прохладно.

– А уже осень, – сделала она для себя неожиданное открытие, ей вспомнилось, как они в такую пору пасли телят с Пилипком, и она улыбнулась.

– Вот и слава Богу, тебе уже легче, пойдем, милая, уже прохладно сидеть, нам осталось уже недалеко идти, – проговорила Пелагея.

Услышав гневные слова Марины о грехе, Пелагея не спешила на них отвечать, не лягут слова на душу, когда в душе негодование и гнев, а молчание бывает хорошим лекарем.

Через неделю ко двору Пелагеи на телеге подъехал тот молодой мужчина, муж роженицы. Он с радостью приветствовал матушку и, снимая с телеги корзину, громко рассказывал, что сынок его здоровый и, слава Богу, растет.

– Это жена велела передать, тут разная снедь, а это яблоки, ох и уродились они у нас в этом году. Яблок много, куда вам их отнести?

В большой плетеной корзине лежали крупные яблоки, одни были налитые, с медовым оттенком, а другие красные, их мужчина поставил перед Мариной со словами:

– А это вам, матушка, кушайте на здоровье.

Он тут же засобирался, и его телега застучала на колдобинах дорожки, ведущей от двора Пелагеи. Марина даже растерялась, а ей-то за что яблоки, она ведь ничего там не сделала. На ее лице появилась улыбка, надо же, мне привезли яблоки.

– Присядем, милая. Посмотри, какие же они красивые, давай испробуем, что Бог послал.

Откусив от красного яблока, Марина аж зажмурилась от удовольствия, вкус дополнял терпкий запах, казалось, яблок можно съесть неисчислимое количество, но уже после второго пришло насыщение.

– Хорошие у-р-о-о-д-и-л-и у человека яблоки, – заговорила Пелагея. Марина притихла, ожидая для себя важного разговора, все эти дни она находилась под впечатлением от увиденного при родах, подолгу читала молитвы, но беспокойство не проходило, и она ждала, что скажет матушка.

– Видишь, сынок в их семье растет, и радость у них какая, мы вот плодам яблоньки радуемся и славим ее, что она такую красоту сотворила, а вкус какой!.. Старается яблонька каждый год или через год плоды принести, а сколько, бывает, веток на ней обломается, а она все равно старается плод дать с семенами. Посади семечко – прорастет оно, а если привить его хорошим сортом, то будет новый сад, новые яблоньки. Так и человек, на великую радость он в Божий свет приходит и радуется, а женщина от радости кричит, особая эта радость – рождение дитя, это Божье дело, дальше от родителей многое зависит, как и у яблоньки: или дичком она расти будет, или хорошим сортом ее привьют, – Пелагея замолчала, задумавшись о чем-то своем.

– Раньше у отца и матери могла много яблок съесть, а сейчас одного хватает, – сказала Марина. Она хотела спросить, а как же грех, но Пелагея напоследок сказала:

– Божье это дело, – встала и пошла в свою хатку.

Марина осталась сидеть в раздумье, пытаясь понять, к чему относились сказанные слова.

Не прошло и месяца, как Пелагея с Мариной снова принимали роды, они тоже прошли удачно, родился хлопчик. В ту осень таких выездов получилось больше десятка, и рождались почти только хлопчики. Уже выпал снег, стояли морозы. Возвращаясь на санях от роженицы, роды у которой длились очень долго, Пелагея вдруг сказала:

– Пора тебе, Марина, уже принимать роды одной, рука у тебя легкая, роженицы тебя хорошо чувствуют, – а потом добавила: – Поверье есть такое, если хлопчиков больше рождаются, к войне это.

– Не дай Бог, – послышался голос возницы, а в округе пошли гулять сказанные слова Пелагеи, что у молодой матушки Марины легкая рука и роженицам от нее большая помощь, а роды проходят легко.

В ту осень после праздника Покрова наметилась свадьба в соседней деревне, и случилось так, что матушка Пелагея и Марина оказались в церкви, где проходило венчание молодых. Увидев невесту, Марина покраснела, сердце гулко застучало в груди, и ей почудилось, что это она стоит в свадебном наряде – одна, без жениха, и высоко, как в детстве, подпрыгивает и летит, размахивая руками, желая увидеть, куда девался Пилипок.

– Милая, тебе плохо, сойди в сторону, – голос матушки рассеял образ невесты, кружилась голова, не хватало воздуха, дышать стало тяжело. Марина чувствовала, что сейчас упадет, и в этот момент при вздохе ощутила запах мяты. Дыхание стало успокаиваться, только во всем теле оставалась слабость. Пелагея и еще какая-то женщина вывели ее из церкви. Они остановились у высокого вяза.

Завершилось венчание. Радостная невеста, обхватив руку своего суженого, проходила мимо Пелагеи, и тут Марина услышала слова молитвы, которые произносила матушка:

– Господи милостивый, пусть будет благословлено семя твое, Матерь Божия, заступница наша, благослови святое таинство вложения семени во чрево девицы этой, и пусть в нем произрастет человек и явится в мир Божий во славу Бога и на радость людям.

Лицо Марины залилось краской, не может такого быть, разве можно благословлять женщину на грех?..

Посещая больных и немощных, Марина замечала, что одних Пелагея лечит травами, настоями, других мазями и присыпками, а возле иных просто молитву пошепчет и помогает. Как-то батюшка из соседнего прихода наказал Пелагее посмотреть его годовалого сыночка, очень он страдает, а лекари никакие не помогают, и прислал за ней телегу.

В просторном подворье Пелагею и Марину встретил растерянный и суетливый батюшка и просил пройти в дом. На пороге к ним в ноги кинулась попадья, запричитала тихим голосом:

– Ой, помогите моему сыночку, один он у нас.

Пелагея поклонилась, и в тишине дома прозвучал ее строгий голос:

– Помоги нам, Господи. Покажите страждущего.

Хлопчик лежал на кроватке под образами и чуть всхлипывал, на его лице проступала синева. Тишину нарушало редкое всхлипывание и потрескивание свечи, что горела возле иконы Божией Матери. Марине стало зябко. Пелагея подошла к хлопчику, перекрестила его и поклонилась, положила две руки ему на живот и сделала ими резкое движение в виде полукруга, словно отгоняя назойливых мух. Затем провела рукой по лицу больного и начала шептать молитву. Так она стояла, может, час, Марина находилась рядом и тоже шептала молитву, которая пришла к ней неизвестно откуда. Она читала ее впервые. Через какое-то время она взглянула на страждущего, и в ее глазах засверкали искорки радости: хлопчик спал, дыхание его было ровным и спокойным.

В доме батюшки они пробыли до захода солнца. Попадья потчевала их разной снедью, Пелагея поблагодарила ее за угощение, но попросила только хлеба и квасу. Все это время хлопчик спал. Перед отъездом она поцеловала руку батюшки и сказала: