О. А. - Ру́би

Маме потребовалось около трёх месяцев, чтобы свыкнуться с мыслью, что у неё не будет внуков, а если вдруг будут – то с двумя папами. Но уже к сентябрю у нас были общие шутки на тему моей ориентации, и я спокойно мог обсуждать с ней парней и называть вещи своими именами.

– Привет, ты голоден? В холодильнике кастрюля пирожков с брынзой и зеленью, – Камилла сидела за кухонным столом над очередным раскладом карт.

Она слишком много времени проводит за своими Таро. На этой неделе я всегда застаю её за картами.

– Круто! Ты – чудо! Разогреть на двоих? Ребята дома?

– Амир сегодня ведущий на каком-то мероприятии. Систер ночует у Германа. Там, похоже, всё серьёзно. Я уже поела, грей только себе. И поставь, пожалуйста, чайник – чай вместе попьём.

В кастрюле было приблизительно 20 пирожков. Я положил себе на тарелку пять и засунул в микроволновку на разогрев. Затем поставил кипятиться чайник. Кэм всё это время сосредоточенно смотрела на расклад карт.

– Что говорят карты? На что и кому гадаешь?

– Да не важно, – Камилла сложила вместе семь разложенных перед собой карт и вернула их в общую колоду. – Слишком долго я сегодня с ними провела времени…

Сидя за столом, мы не спросили друг у друга, как дела. Разговор особо не складывался. После обсуждения непредсказуемой погоды каждый ушёл в какие-то свои мысли. По крайней мере, я сделал вид, что размышляю о чём-то значительном и серьёзном. Думаю, что этим вечером у Камиллы не было настроения рассказывать о своих проблемах и слушать о моих. Мы с ней в этом совпадали. Я дал себе слово обязательно поговорить с ней завтра в течение дня, расспросить, что у неё происходит в жизни, почему сегодня вечером она казалась такой грустной, может, предложить посмотреть какой-нибудь фильм вместе, не дожидаясь Софию и Амира. Но всё это я постараюсь сделать завтра. Не сегодня. Надеюсь, это не делает меня плохим другом.

– Спасибо большое, всё было действительно очень вкусно, – допив чай и доев свою порцию пирожков, я встал из-за стола убрать посуду в раковину.

– Не обляпайтесь, – Кэм улыбнулась.

Электронный таймер на микроволновой печи показывал десять часов вечера.

– Чем планируешь сейчас заняться?

– Думала почитать, может, маникюр сделаю…

– То есть вздремнёшь?

– Ты знаешь меня как облупленную.

– Оставь кружку, я помою посуду, иди отдыхай.

Камилла потянулась, встала из-за стола и, пожелав мне спокойной ночи, ушла в свою комнату.

За окном снова начался сильный дождь. Вымыв посуду, я выключил на кухне свет и в темноте залез на подоконник. Скрестив ноги, устроился поудобнее и стал наблюдать за бедолагами на улице, которых погода застала врасплох. Моё внимание привлекла девушка в платье с кринолином 10 10 Широкая юбка колоколом на тонких обручах (по моде до середины XIX века). , словно из старых фильмов, выделявшаяся не столько нетрезвой зигзагообразной походкой, сколько по-настоящему гигантской косой, обмотанной вокруг шеи, пояса и волочащейся за платьем. Видимо, у кого-то сегодня действительно плохой день. Девушка подошла к пешеходному переходу, и две проезжающие мимо машины одна за другой обрызгали бедняжку из большой лужи. Даже с пятого этажа мне было видно, как она показала им вслед средний палец.

Дождь усилился, как в тропиках . Грусть, как присосавшаяся пиявка, пульсировала в моей груди. Захотелось выпить дозу антидепрессантов, в два раза превышающую прописанную. Может, так и поступлю. Завтра всё равно воскресенье, до понедельника всяко раскачаюсь.

Кажется, я задремал у окна. Не знаю, сколько прошло времени, но ноги уже затекли и захрустели в коленях, когда я стал их выпрямлять.

Раздался звук поворачивающегося ключа в замке входной двери. Я прошёл босиком в коридор. На пороге стояла та самая девушка с гигантской косой и очень знакомым лицом.

– Амир?

– Ненавижу детские праздники, – по лицу Амира была размазана потёкшая тушь.

– Ты Рапунцель?

Я приложил немало усилий, чтобы сдержать смех, так как, судя по выражению его лица, внешнему виду и тому, что я наблюдал из окна, день у моего друга сегодня и вправду не задался.

– Нет, я её сводная лысеющая сестра, – Амир закрыл за собой дверь и снял парик.

– Сколько ты выпил?

– Недостаточно, чтобы пережить этот день. Не-до-ста-точ-но.

– Дай пять, дружище, – я выставил руку вперёд. – Иди переодевайся, а я пока разогрею пирожки и буду ждать на кухне тебя и твой рассказ, из какой сказки к нам в дом пришла такая красавица.

4

«Ливай и Итан подпёрли дверь комодом. Калеб сидел в дальнем углу комнаты, зажимая рукой рану на плече. Кровь практически остановилась, но всё равно была необходима тугая повязка.

– И что дальше? Мы в тупике! – Сандра присела на пол рядом с Калебом, обхватив руками свои колени.

Комната была квадратной. Пол, стены и потолок – из светлого дерева, во многих местах виднелась чёрная плесень. У Ливая складывалось впечатление, что помещение напоминает окрас далматинца. Источником света служили три керосиновые лампы, которые были у ребят.

– Главное – вести себя тихо. Переждём несколько часов, – Ливай занял один из углов в комнате.

– Какое-то это странное место, – Итан выдвинул верхний ящик комода. – Почему из всей мебели здесь только эта тумба?

– Это сейчас единственное, что тебя интересует? – Калеб говорил шёпотом.

– Ребята, смотрите… – Итан достал из второго ящика большой ржавый кинжал. – Это то, о чём я думаю?

Сандра резко вскочила на ноги и попятилась в свободный угол. Её колени с хрустом выгнулись в обратную сторону.

– Ты не Сандра… – Калеб даже не повернул голову в её сторону. Кажется, что ещё немного – и он потеряет сознание.

– Нет, на мне её шкурка, – псевдо-Сандра улыбнулась, показав полный рот зубов-иголок. – Надо же было с вами подружиться, хрюшки.

– Кто он? – Итан вытянул перед собой кинжал, направив остриё в сторону твари, скрывавшейся за образом его сестры. – Кто главный? Кто, мать твою, это всё сотворил?!

– Мою? Нашу мать, братик. Скажу одно: он не такая лапочка, как я. И думаю, скоро вы сами в этом убедитесь».

Песня Sinnerman 11 11 «Грешник» (англ.). Американская народная духовная песня афроамериканцев, записанная Ниной Симон в альбоме 1965 года Pastel Blues. на будильнике оповестила о том, что время утренних страниц закончено, и пора собираться на встречу с психотерапевтом. Ребята уже ушли по своим делам. Не то чтобы в последние недели у нас не складывалось общение. Его просто не было. Все как-то разом погрузились в свои жизни, свои заботы. Прекратились традиционные пятничные посиделки на кухне. Хорошо хоть, что кулинарные подвиги Камиллы оставались неизменными. На микроволновку был прилеплен бумажный стикер, на котором её почерком было написано: