Антонина Яхина - #тонинысказки

Всё вокруг было наполнено ароматами, звуками, красками, чувствами нового лета! Такого лёгкого, яркого, тёплого! Его дни мелькали один за другим, но я, замерев, смотрела во все глаза, чтобы не спугнуть эту большую бабочку – Лето.

– О-о-о! – снова сказала Соня.

Мы договорились встретиться с тобой вечером на площади Ветров там, где стоит памятник Клоцу Абильштейму.

Весь день я жутко нервничала: три раза сменила причёску, перемерила платья на два круга подряд, вытащила из коробок все свои туфли и всё-таки смыла чёрные стрелки с глаз.

Бросив в тысячный раз торопливый взгляд на часы, я поняла, что опаздываю.

Кошка благоразумно уселась под столом и удивлённо наблюдала за мной, летающей по квартире в колготках и со шпильками в зубах.

На часах шестнадцать пятьдесят. Я вышла из автобуса и направилась к тебе.

По пути бросила взгляд в витрину «Розовых калачей». Оттуда на меня с интересом глядела совсем юная девочка в жёлтом платье и с большими глазами. Из причёски, собранной наспех, выбилось несколько каштановых прядей. Её руки сжимали маленькую полукруглую сумочку, а ноги в аккуратных туфельках смешно замерли в полушаге.

Я вздохнула – девочка сморщила носик.

Почти семнадцать ноль-ноль. Я ускорила шаг.

С опозданием в две минуты я была у постамента. Площадь Ветров весело играла калейдоскопом огней увеселительных заведений. В сумеречном небе загорались несмелые звёзды. Я стояла одна и думала о тебе, а потом закрыла глаза и прошептала: «Ну, здравствуй! Куда отправимся?»

Это был мой вечер: свидание с самой собой.

– Вот уж не думал, что на старости лет сойду с ума, – проговорил восьмидесятилетний Григорий Петрович и медленно потёр рукой подбородок, на котором торчали редкие седые волосины.

Существо, с которым дедушка вёл диалог, весело крутнулось вокруг своей оси в лучах солнечного света и умчалось на кухню. Послышался стук тарелок. Через мгновение существо вернулось.

– Ты не сумасшедший! – услышал Григорий мягкий голос существа, вокруг которого летал ворох мелких пылинок. – Извини, за обои.

– За обои? – не понял дед.

– Они торчат. – констатировало существо и растворилось в стене. Тут же послышались голоса новых соседей, въехавших в квартиру Афанасьича месяц назад.

Вспомнив о покойном друге – Николае Афанасьевиче, Григорий вздохнул, прикрыл глаза. Голоса стихли. Кажется, дедушка задремал, и ему привиделись отклеившиеся полосатые обои в коридоре.

Вдруг холодильник на кухне что-то громко бормотнул. Григорий открыл глаза. Существо, как и следовало ожидать, сидело перед креслом-качалкой и внимательно разглядывало Петровича.

– Ты домовой? – спросил Григорий и зевнул.

– Я моводой.

– Кто?

– Я моводой, а ты старый! – существо, как понял Григорий по лёгкому звону в ушах, засмеялось. Шутку он оценил, усмехнулся в ответ. – У нас нет имени. Имя есть у вещей, которые заканчиваются. А мы даже не начинавись! Просто есть. И всегда моводые.

Помолчали.

Существо переместилось к фикусу – с фикуса упал жёлтый листок.

– Не скучно? – вдруг спросил дед.

Существо скользнуло в ванную, и в трубах зашумела вода.

«– Мистер Филипс расскажет про деньги всё, а деньги – это всегда горячая тема! – сказал литературный агент и оставил меня в полное распоряжение коллекционера банкнот.

Дело в том, что в журнале, куда я намеревалась попасть, открылась вакансия автора колонки с острыми темами. Жанр «остренького» – специфика не моя, но жгучее желание пройти отбор и уговоры агента заставили меня попробовать написать статью.

И вот, устроившись на стареньком диване напротив мистера Филипса и его жены Селен, я слушала неторопливый рассказ коллекционера о банкнотах:

– Это разноцветные банкноты Зимбабве. Мне их друг сына привёз. Чувствуешь запах типографской краски?.. А в Приднестровье уровень жизни повыше – тут пластиковые пошли… А вот доллар времён японской оккупации. На нём следы крови японского диверсанта, перебегавшего через границу. Нарушителя задержал мой дед, эту купюру он забрал себе в качестве трофея. С неё и началась моя коллекция… А за эти старые банкноты Селен долго торговалась на улице во Вьетнаме! Помнишь, Селен? Второй час торгов их сломил! – мужчина победно вскинул руку вверх, а женщина с улыбкой кивнула.

И тут я поняла, что же на самом деле коллекционировал мистер Филипс.

Этот мужчина собирал не деньги, а истории, связанные с ними!

За каждой банкнотой стояли отношения – самая ценная валюта на Земле. И самая стабильная: платёжные средства меняются, а отношения между странами и людьми остаются. Пожалуй, эту валюту стоит беречь больше всего! Хорошие отношения – самая лучшая коллекция в мире».

Я поставила точку и, не перечитывая текст, отправила агенту, ни на что особо не надеясь. Каково же было моё удивление, когда через пару недель я обнаружила в почтовом ящике письмо из журнала! Оказалось, это то, что они искали: отношения – всегда острая тема. Мою кандидатуру утвердили. Так, оставаясь верной себе, я достигла успеха.

Мой маленький городок оживает с июля по октябрь: в туристический сезон. В это время я исполняю «апельсиновое» соло: продаю свежевыжатый апельсиновый сок изнывающим от жары туристам.

От отца мне досталась старая соковыжималка – простой и надёжный механизм. Ничего сложного: два пресса, полукруглые лопасти и ручка. Вокруг соковыжималки – много сочных, спелых, сладких апельсинов! Их оранжевые, сияющие на солнце бока работают лучше любой рекламы. Я же сижу в лавке и молча смотрю своё любимое кино: лица иностранцев.

Радостные, усталые, вдохновлённые или нахмуренные они видят мою лавку и торопливо идут к апельсинам. Один евро и через минуту они становятся обладателями витаминного нектара! Тогда туристы расслабляются, неспешно оглядываются по сторонам, наслаждаясь каждым глотком апельсинового сока. Они замечают сказочные шляпы, которые также делаю я, и тут уж мы начинаем разговор. Туристы рассказывают о своей жизни, я – о своей. Собеседники расспрашивают о шляпах, примеряют, фотографируются. А я, глядя на них, придумываю следующую шляпную историю в апельсинах.

Мой маленький городок оживает с июля по октябрь: в туристический сезон. И в это время я исполняю «апельсиновое» соло…

Хотите стаканчик?

Ратранская кухня на планете «Лю-8» была одной из лучших в этом секторе галактики. В полутёмном зале ресторана было полным-полно галактического народа, поэтому занять местечко аккурат у барной стойки – было высшей степенью везения. Тем более что сегодня клиентов обслуживал живой бармен-ратранец гуманоидного типа, а не высокоинтеллектуальный металлический робот.