Людмила Волынская - Бабье лето любимой жены. Часть III

– А с этой жизнью… не жаль? – польщенная словами соседки, расчувствовалась Лиза. – Здесь все привычное, родное.

Задумалась Люся.

– Родное, – вздохнула она. – А че в нем хорошего? Че я в деревне своей видела? Хозяйство, коровник, и летом на буряках спины гнули. Красивая жизнь только в клубе была. Думала – в городе по-другому, культурно. Так и получилось – сходим в кино раз в неделю, культурно проведем досуг. А в остальном – сплошные проблемы. Шмотки заграничные доставали, а колготки рваные зашивали. После работы мяса в магазине не купишь. Бегали с няней в тихий час в гастроном напротив садика. Сперва мать из деревни возила. Как увидела, что от нас помощи никакой, так и перестала. Юрке вынь да положь, а откуда мне брать, он не заморачивался. Все за правдой по области мотался. Кому она сдалась, его правда? Разве что в туалете – задницу подтирать. Пошла на рынок, думала – сытнее жить станем. Деньги появились, а радости от них – никакой. Если честно, понимаю я Юрку. Интересно он жил, потому и не задумывался. А оказался не у дел и растерялся. Прежней жизни не вернуть, а новая не по душе. Так бывает. Но там ведь прижился? Видно, там люди по-другому живут. Может, и у меня получится? – с надеждой закончила она и переключилась на Лизу: – Я тебе тоже хочу сказать – если в баре своем найдешь кого-нибудь, будь проще. Не приставай ты со своими советами, их же ни один нормальный мужик не выдержит. В остальном ты не жена, а мечта.

Стоило Люсе наложить свою резолюцию, Лиза демонстративно отвернулась.

– Подумаешь, больно надо, – обидчиво проворчала она. – С чего ты взяла, что я там кого-то искать собираюсь?

– У меня в этом деле глаз-алмаз, – загадочно улыбнулась Люся и пошла на кухню. – Давай-ка мы с тобой посидим на дорожку, – донесся оттуда ее голос, – не будить же тебя в пять утра? И Манюне праздник устроим, чтобы запомнил меня, – обратилась она к Малышу.

Пес с завидной проворностью вбежал на кухню и уставился на нее преданным взглядом.

– Разбойник, – шутливо укорила его Люся, и Малыш виновато опустил голову. – Не обижайся, Манюня. Гляди, чего дам, – открыв холодильник, бросила она ему полдюжины сосисок.

Малыш в один присест расправился с угощением.

– Пусть ест. Останется, заберешь с собой, – нарезая колбасу, вела Люся. – Холодильник я разморозила, куда ж теперь все девать?

Вот так спонтанно у них получилось задушевное застолье. Вспомнили прожитые вместе годы, соседей, помянули Сережу. Сидя в небольшой кухоньке, из окна которой виднелся золотистый серп луны, слушая соседку и глядя на мирно лежащего рядом Малыша, Лиза думала о том, что самое сокровенное люди поверяют друг другу не тогда, когда готовятся к этому, а чаще всего безо всякого повода. И еще она с сожалением подумала, что скоро и такой малой радости будет лишена.

4

Неделя сменяла другую, зимние холода не единожды сменялись мокрым снегом, но у Лизы возникало странное ощущение, словно за этими переменами она наблюдает как бы со стороны. Вся она была как натянутая струна, как дикий зверь, воспринимающий робкое пробуждение природы на чувственном уровне. Она вбирала в себя пьянящие флюиды, которыми был пропитан воздух в предчувствии скорого прихода весны. Набухшие почки на оголенных ветвях, островки пожухлого снега, сбегающего тонкими ручейками вслед за уходящей зимой, солнечные лучи, дрожащие в ряби расплывшихся луж – все это предвещало, что не сегодня-завтра пролетят по небу перелетные птицы, громко приветствуя весну.

Если бы у Лизы была возможность сравнить себя нынешнюю с той, которая пришла устраиваться на работу, вероятно, она сама поразилась бы произошедшей в ней перемене. Так неожиданно вспыхнувшее в ней чувство странным образом омолодило ее (хоть нет ничего странного в цепи химических реакций, направленных на продление рода). Короткая модная стрижка удивительно шла ей. Даже слегка прибавив в весе, она по-прежнему оставалась изящной. Да и одевалась она под стать молодым – свитера и джинсы.

Дни ее были однообразны, если не считать одной существенной перемены – девушки поговаривали, что Андрей расстался с Мартой. Во всяком случае, больше ее никто не видел.

– Ничего, скоро другая мамка будет, – надменно хмыкнула Лена.

– Почему? – удивилась Лиза. – Он, что, не может влюбиться в девушку?

Лена смерила Лизу красноречивым взглядом.

– Влюбиться-то он может, но вряд ли захочет, – заключила она. – Не больно-то кому и сдалось такое сокровище. Ни семьи, ни детей ему не надо. Как перекати-поле…

С новой мамкой он, видно, не спешил, потому что по-прежнему имел независимо-неухоженный вид. У этого человека кроме красивой внешности за душой особых сбережений не наблюдалось. Правда, однажды он показал-таки свой необузданный нрав. У них и до этого случались «непонятки» с подвыпившими клиентами. Но охранники были «натасканными» ребятами и службу несли исправно. Андрей здесь подолгу не задерживался. Однажды, выйдя из кладовки, она увидела, как он, прислонившись к стене, молча наблюдал за Викой, вытирающей слезы под ржание «бабловитых» мужиков. Подойдя к ним, он схватил одного за шиворот и бесцеремонно потащил через весь зал на улицу.

На подмогу бедолаге подоспели дружки. К Андрею присоединились вышибалы. Жутко было смотреть, как люди молча по-звериному убивали друг друга. Когда драка грозила перерасти в побоище, приехал Нодар. Дрожа от страха, Лиза машинально подмечала, как из машины выскочили несколько парней и в одночасье разметали дерущихся в разные стороны. Оставив приехавших ребят в помощь охранникам, Нодар усадил окровавленного Андрея в машину и уехал вместе с ним.

Вскоре бар опустел. Пытаясь унять расходившееся сердце, Лиза прислонилась к дверному косяку. Мягко неглубоко вдыхая морозный воздух, подставила она лицо пролетающим редким снежинкам. На кухне Лена отчитывала заплаканную Вику:

– Мужики сюда гулять ходят, нужна им твоя гордость! Вали, раз не нравится! Деньги тебе нравятся? Чего слюни пускаешь?! Андрею лучше?! Нодару головняк устроила, училка х… ва!

Слушая, как тихо переговариваются с охранниками оставшиеся ребята, Лиза, к своему удивлению, впервые за последнее время ощутила себя защищенной в их обособленной дикарской стае.

Мало-помалу все успокоилось. Андрей больше не появлялся. Лиза о нем не спрашивала. Другие об этой истории тоже не вспоминали.

По просьбе хозяина она согласилась на несколько дней подменить заболевшую Клавдию Васильевну. К тому времени Лиза здесь стала своей. Она даже знала, после чего Нодар потеплел к ней. Как-то в коридоре она лицом к лицу столкнулась с человеком, которого однажды видела вместе с Вадимом, впрочем, тогда они встретились так же случайно. Вадим объяснил, что задержится, чтобы утрясти дела с налоговым инспектором. Человек этот ей запомнился, потому что муж назвал его голубым воришкой с заячьей душонкой, но волчьей хваткой. Собственной тени боялся, а хапал все, что мог. Оказалось, этот раздобревший, но по-прежнему опасливый инспектор тоже запомнил ее и задержал на ней взгляд. Сама она тотчас позабыла об этом, но через полчаса ее позвал к себе хозяин.