Людмила Волынская - Бабье лето любимой жены. Часть III

Лиза перевела на нее удивленный взгляд.

– Да, – кивнула Вика, – он в Афгане служил. Говорят, они все такие.

Сам же «контуженный» выглядел вполне адекватным. По вечерам, освободившись от гнета рутинных дел, настроен он был более благодушно. Не отвечая ни за что конкретно, он тем не менее отвечал за все, поэтому приходилось везде «отметиться»: поговорить с охранниками, с барменом, критично оценить обстановку. С официантками у него установились панибратские отношения. Принимая заказы, он с ленивой снисходительностью выслушивал их бесконечные претензии и девчоночьи междоусобицы. С чем бы к нему ни обратились, у него на все был один ответ: «Я тебе что, стекольщик? Я тебе что, слесарь? Разбирайтесь сами». Всякий раз при этом он протягивал деньги со словами: «Вызови мастера. Приду, проверю. Сдачу оставь себе». Отстегивал он, видно, прилично, так как ни разу не получил отказа. К причудам не переходивших запретную черту поддатых личностей он относился лояльно. Точек пересечения, кроме разве что короткого приветствия, у него не было лишь с посудомойкой.

Впрочем, однажды они пересеклись, да так, что лучше было не вспоминать. Время от времени слыша доносившиеся из кладовки странные звуки, Лиза заподозрила, что там завелись крысы. Стараясь заходить туда как можно реже, она запасалась всем необходимым впрок. Но однажды она столкнулась-таки с двумя «мышами», непонятно как изловчившимися там уместиться. Открыв дверь, она уперлась взглядом в пристроившегося к Ленке мужика. На миг замерев от шока, она хлопнула дверью и вернулась на кухню. Наблюдательная Вика, заподозрив неладное, выбежала в коридор. Пытаясь снять напряжение, Лиза начала сортировать посуду. С мыслями не складывалось, со временем, видимо, тоже. Вскоре или не вскоре она услышала голоса Нодара и Андрея. Замерев, прислушивалась она к обрывкам их разговора. «Это не в первый раз, Андрей. Не в первый», – говорил Нодар. «Я что, полиция нравов, чтобы их выслеживать, – отвечал Андрей. – Не было раньше секса. Вот и прет теперь мужика за все бесцельно прожитые годы». «Пусть прет в другом месте. Человек к нам устроился, подумает всякое», – удаляясь, настаивал на своем Нодар. «А человек здесь, вообще, кто?» – съязвил Андрей. «Вообще-то, женщина, – послышался отдаленный голос Нодара. – И ты здесь, вообще-то, за порядком следишь. Ты моя права рука или чиряк на заднице?» Видно, слова хозяина не особо задели Андрея, так как вскоре он окликнул Вику: «Эй, моралистка! Подь сюды! Че кипишуешь?! Завидуй молча. А хочешь, выручу. Говорят, у меня неплохо получается». «Моралистка» не успела ответить, так как снова раздался голос Нодара: «Работать! Где эта коза? Скажи ей – еще раз увижу, внесу в черный список». «Вноси, я еще за ней не бегал. У меня и так никакой личной жизни. То там, то здесь». «Не больно ты к ней и рвешься». «Рвусь всей душой, но долг не позволяет», – пошутил Андрей. «Потерпи, мой мальчик, – тепло по-отечески сказал Нодар, – я же тебя иногда подменяю». «Так я и не в претензии», – ответил Андрей, открывая дверь на кухню.

Лиза невольно повернулась на звук открываемой двери, но, встретившись с его взглядом, снова принялась за работу.

– Испугалась? – не собираясь проходить дальше, уперся он спиной в стену.

– Нет слов, – коротко ответила она, давая понять, что не собирается обсуждать это непотребство.

– Не думай о ней плохо, – заметив ее настрой, произнес он. – Она с виду бойкая, а дома проблема на проблеме. Этот козел ей денег дает, ну и тащит под занавес в темный угол. По-другому, видно, полшестого.

Выдавив последние капли обезжиривателя, Лиза с досадой ударила губкой о дно мойки и резко повернулась.

– Никого я не осуждаю, – в сердцах ответила она. – А что я думаю, это мое дело. Многих жизнь переломала через колено. Но это не тот случай, чтобы опускаться до скотства. Хватает у нее денег на себя любимую. А то что больше хочется, так это теперь сплошь и рядом. Чему удивляться?

Не ожидая от нее такого выпада, он коротко ответил:

– Понятно.

Видя, что перегнула палку, Лиза мягче добавила:

– Я там крысиный яд положила. Надо убрать, не то еще отравятся.

– Зачем?

– Думала, крысы завелись.

– Че ж мне не сказала?

– Чтобы услышать, что ты не крысолов?

– Я пофигист, – добродушно ответил он, – иначе бы мозгами поехал.

Когда за ним закрылась дверь, Лиза замерла, упершись руками в края мойки. Тупо глядя на губку, она решала, стоит ли сейчас идти в кладовку. Дверь резко открыли, и на кухню с победоносным видом вошла Вика.

– Держи! – протянула она Лизе бутыль с обезжиривателем. – Все! Закрылась лавочка!

– Ты знала?! – негодующе воскликнула Лиза.

– А кто не знал? Скажи я тебе, ты бы первая на меня косо смотрела.

– А Нодар?

– Его не разберешь. У него своих проблем хватает. Каждую копейку считает. Половину на сторону отстегивает, а половина в своем дерьме тонет. И Ленку из-за гостей терпит. Мужики красоту любят, она и пользуется. Превратила кабак в бордель. Пойду, посуду соберу. Красава наша умчалась, роняя тапки, – с этими словами она скрылась за дверью. Но вскоре вернулась с подносом грязной посуды и принялась счищать с тарелок объедки. – Хорошо, что под конец. Хоть я и без нее справлялась. Вот скажи, она хоть раз тебе помогла? Она ни с кем не считается. Та смена дружнее, я как-то работала с ними. Делятся друг с другом. А этой одной деньги нужны. Стреляет глазами по мужикам, кто бы в карман положил. Андрей тоже знал, что она с папой Карло в каморку бегала. Но молчал, потому что безотказная. Хоть сам не просил. Что он, на помойке себя нашел? А мне сегодня предложил, – с заговорщицким видом похвасталась она. – Знает, что отказала бы, но предложил, – она поставила тарелки в мойку и тыльной стороной ладони убрала нависшую на глаза прядь волос. – Пойду, остальное заберу.

«Совсем она глупая, что ли?» – подумала Лиза, оставшись одна, но не могла не признать, что Вика ей действительно иногда помогала. А она, больно умная, считала, что так и надо.

На следующий день Лена первая об этом заговорила: «Нодар извиниться велел, – не отводя глаз, прямо сказала она. – Думай что хочешь, но извиняться не буду. На моей шее мамела и пацанята близняшки. Нагуляла неизвестно от кого. Родила и лежит теперь – бревно бревном. Ей памперсы нужны, и детям, объясни попробуй, почему у других есть, а у них нет. Может, еще и будет. Но я, пока их выращу, старухой стану. Сочувствие мы проходили. А помочь не могут, потому что у самих денег нет. Вот она, вся моя красивая жизнь, перед тобой». Говорила она буднично и сухо, без надрыва, без боли. Глядя на нее, Лиза машинально опустилась на стул рядом с Клавдией Васильевной. «Правда, правда, – размачивая в чае корочку хлеба, закивала та. – Андрюша ей курей приносит и шутит всегда: „Ленка, твои пацаны еще не закукарекали?“. Зять на днях гуманитаркой разжился, Ленке дал. Что не подойдет, продаст, – заметив ее удивление, женщина ухмыльнулась. – Так-то он мужик неплохой, но когда напьется, не приведи Господи, буйным становится. Вика у верующих памперсы берет. У них для своих бесплатно. Вырастим пацанов, Ленку замуж отдадим. Нодар сказал – здесь гулять будем. Сам стол накроет». «Ага, – приступая к работе, вздохнула Ленка, – когда рак на горе свистнет». «При чем здесь рак? – не выдержала Вика. – Помогают, а ты не ценишь. Все тебе мало. Правда, баба Клава? – повернулась она за поддержкой к уборщице. – Вроде другие в деньгах купаются!» «Не купаются, – огрызнулась Ленка, – а только спят и видят, как бы все им досталось. Денно и нощно поклоны своему богу бьют!» «Курва! – в ответ брызнула обидой Вика. – Как твоя мамаша, и закончишь так же!» Услышав крики, на кухню заглянул Нодар. Зыркнув на уборщику и посудомойку, он перевел хмурый взгляд на цапающихся официанток, плюнул и грюкнул дверью. Никто не удивился. Начинался обычный рабочий день.