Юрий Семёнов - Медовые перчинки

Действительно, порой человеку хватает одних мгновений, чтобы оценить своё «Я» и, не раздумывая, пойти на риск. А что прикажете делать с безразличными людьми, этакими пофигистами, которым всё по барабану? Мудрец, пожалуй, предложил бы так:

– Один докучливый мальчик жил с барабаном – стучал в него везде и всюду, и ни одно из увещеваний взрослых на него не действовало, хоть уши затыкай. Тогда ему дали молоток в руки и спросили: «Интересно, а что же там внутри»? С тех пор инструмент опостылевшего звука исчез навсегда.

Всё простое гениально, всё гениальное просто! Не правда ли?

Дарья Васильевна битый час слонялась по комнатам в ожидании мужа. Стол, ужин готовы, а его всё нет и нет.

– Ой, как бы беда не приключилась, – переживала она и через каждые пять минут поглядывала на часы.

Позвонил сын Виктор и поинтересовался:

– Ма-а-а-м! Как вы там? С собой что-нибудь прихватить?

– Витя, сынок! С отцом нелады. Уже далеко за полдень, а его всё нет, с дачи не вернулся. Что делать, прямо не знаю, – плакала она в трубку.

– Ты, мам, истерику-то попридержи, нечего человека заранее хоронить. Сейчас такси поймаю и съезжу. Разберёмся.

Виктор выскочил из дома, на ходу застёгивая рубашку, остановил первую попавшуюся машину и прокричал:

– Шеф, на дачи надо, срочно, плачу по двойному тарифу.

– Садись, – кивнул водитель, и машина сорвалась с места. Буквально в метрах от поворота стояла машина отца.

Виктор увидел её ещё раньше за редкими деревьями лесополосы, сердце его сжалось от страха и предчувствия непоправимого. Он подбежал к машине и дёрнул за ручку, но дверь была предусмотрительно закрыта на защёлку.

– Вот чёрт, тоже мне педант нашёлся, когда не надо, – в сердцах обронил он и продолжил сильными рывками взламывать дверь.

В какой-то момент дверь поддалась и открылась. На сиденье полулежал Иван Петрович и растерянно смотрел на своего сына. Его искаженное лицо и невнятная речь молили о помощи.

– Живой, батяня? – первое, чем поинтересовался Виктор, нежно взял его в свои сильные молодые руки, перенёс на заднее сиденье, сел за руль и уже без правил на всех парусах помчался в больницу…

Прозвенело утро обычного декабрьского дня. Для Артёма, человека в возрасте, но не старого, оно поначалу не предвещало никакой беды. Он машинально нажал кнопку вибрирующего будильника, повалялся ещё некоторое время в тёплой кровати и встал. Впереди его ждало много дел, откладывать в долгий ящик которые было нельзя.

На улице пахло прохладной оттепелью. Сосед Гриша – уважительно «дядя Гриша», – осторожно ступая по натоптанной в снегу дорожке, медленно брёл к своему подъезду. В какой-то момент он остановился у дерева, опёрся об него и, задыхаясь, схватился за сердце.

– Что с вами, дядя Гриша? Плохо? – поинтересовался Артём.

Дядя Гриша ничего не ответил, только устало поморщился и стал усиленно массировать грудь. К ним подошла соседка и закудахтала о чём-то своём, скорее всего, бабьем.

– Может быть, скорую вызвать? – продолжал настаивать Артём, не обращая ни на кого внимание.

Он хотел было уже бежать к ближайшему таксофону, что за углом, и звонить в «03», как произошло то, чего никто не ожидал. Ноги дяди Гриши резко подкосились, он сделал глубокий вдох, захрипел и рухнул на землю. Искажённое лицо, похожая на мычание речь и судороги, охватившие тело, говорили за себя – душа покидает его.

К дяде Грише откуда-то подлетела супруга и бросилась на его распластавшееся тело. Убитая горем, она была на грани обморока.

Артём заметался в растерянности. «Что делать, что делать? – искрила мысль в его голове. Он бегал как заведённый и неистово искал выход из тупика. – Ну конечно же, надо срочно обратиться в поликлинику, там врачи, специалисты, они знают, они обязаны знать, они помогут».

Артём бросился через дорогу в поликлинику. Перепрыгивая через две ступеньки, он пробежал по трём этажам здания, бесцеремонно врывался в каждый кабинет и взывал к помощи всех, кто был в белых халатах. Но в ответ слышал только чёрствость, непонимание и безразличие: «Я занят», «Вам в соседний кабинет», «Мы другого профиля», «Перерыв» и т. д. В общем, никто из врачей на беду не откликнулся и свой зад с насиженного места не поднял. «А зачем?» – расползалось по многочисленным кабинетам. Отвечать непонятно за что – пустое и рискованное дело. Так можно и по шапке получить. Вот если бы это касалось их персонально, то совсем другое дело.

Сам не свой Артём снова вернулся на место происшествия и только тогда понял, что от увиденного, услышанного и пережитого сам поймал инсульт – его шея непомерно вздулась, рот искривился, речь замямлила, левая сторона тела практически не слушалась.

Скорая помощь приехала только через полчаса и вести труп в морг категорически отказалась:

– Вызывайте спецтранспорт или доставляйте тело сами. Только не забудьте сначала оповестить следователей, без них справку о смерти вам никто не даст, – констатировали врачи, сели в машину и уехали.

Весть о смерти дяди Гриши молнией разлетелась по дому, да что дому – кварталу. Даже некоторые врачи поликлиники, которые ещё не совсем потеряли совесть, увидев из окна скорую, вышли на улицу. Но эти маски-шоу теперь уже были ни к чему. Человек безвозвратно ушёл из жизни, и никакими увещеваниями, толками, пересудами, охами-вздохами его было не вернуть. А вот вовремя попытаться помочь, пусть даже для видимости, без всякой клятвы Гиппократа, можно и нужно было.

Понурый Артём, тяжело перебирая ногами, поднялся на свой этаж и с трудом нажал кнопку звонка. Дверь открыла Наталья. Увидев перекошенного супруга, она перекрестилась и в сердцах ляпнула:

– Да-а-а! Массовый суицид, и только. Быстро переоденься, сын уже на подлёте, поедем в больницу.

– Подожди, Наташа, мне ещё надо съездить в морг, помочь с оформлением документов. Неудобно получится. Я же обещал.

– Да тебя самого уже пора в морг, посмотри на себя в зеркало. Мне муж нужен, а не то, что сейчас стоит передо мною. Понял? Даже не дёргайся.

Артём ещё раз хотел попытаться возразить, но Виктор уже приехал и в прениях тоже был явно на стороне матери.

Коммунальное предприятие городская больница, как муравейник, кишела пациентами, разодетыми кто во что горазд. По делу и без дела они сновали по многочисленным коридорам, стояли, прислонившись к стене, сидели на кушетках, болтали с посетителями. Из палат то и дело доносились стоны, смех, крик детей, чавканье и грохот посуды. Медперсонал на этот бардак, казалось, не обращал никакого внимания и был больше занят личными проблемами.

Артём как неприкаянный сидел в приёмном покое и всё больше и больше проникался мыслью, что сейчас он тоже станет одним из тех, кого засосала эта безликая масса. Уже битый час, а может, и больше, к нему никто не подходил и состоянием здоровья, которое, мягко говоря, было ни к чёрту, не интересовался. Давление, чувствовалось, зашкаливало, голова витала где-то в космосе, его тошнило, знобило и выворачивало наизнанку.