Zaynul!n - Полёт опалённой бабочки

– Здесь хитрость в том, что не только писатель овладевает Светом, но и Свет должен овладеть им. Без этого взаимного действа – никуда.

– А как свершить это взаимодействие?

– Друг тебе поможет в этом.

– Друг? Кто это?

– Скоро узнаешь, – с блеском в глазах, широко улыбнувшись, ответил Горький.

– Удивительно…

– Я заговорился с тобой, однако! Мне пора идти. Меня на мосту ждёт Джек Лондон.

– Джек Лондон?!

– Да, мы с ним братья в литературе. Не видя друг друга, мы писали с ним очень родственными красками. Мы с ним каждый день беседуем.

Вдруг писатель прервался и сказал Алле:

– Сейчас тебя могут обнаружить в бессознательном состоянии на скамейке в противоположном конце этого мира. Тебе, сознанию, пора возвращаться в тело. Иначе опять очутишься в больнице. Дочка, тебе пора обратно!

– Что? Вы сказали «дочка»?

– Ну да! Правда, ты мне в правнучки годишься!

– Так значит я, по-вашему, женского рода?

– Ну да! Я не пойму, ты себя в зеркале, что ли, не видела никогда? Это же очевидно!

– Весело! – Алла начала осматривать доступные обозрению части своего тела. – Вот блин! Значит, в реальности я – трансгендер, а в действительности – женщина. Класс – мне здесь нравится!

– Тебе пора! Тебя ждут важные дела в реальности! Я бы сказал даже, миссия.

– Что за миссия?!

– Она сама откроется перед тобой! Всё впереди. Алла, ступай обратно в своё тело.

– Вы знаете моё настоящее имя?

– Ну а как же – здесь мы, мысли, все у всех на виду. Как только я увидел тебя, узнал всё… Пока ты не ушла, я тебе скажу кое-что. Это будет иметь прямое отношение к тебе. Ты поймёшь это в нужный момент своей жизни… Исполняя обещание, которого очень сильно ждут от тебя, ты наполняешь свои слова действенностью, придаёшь им осуществимость. И все остальные благие слова, которыми ты обрисовала жизнь в мечтах, по инерции непременно оживятся в ней, формируя будущее. Ведь слова как питомцы, их надо приучить к силе осуществления, к силе действенности. Когда жизнь застопорится в одной точке – знай, от тебя ждут исполнения. Вспомни про обещание – и ты двинешься вперёд. А теперь уходи, уходи немедленно!

– Хорошо, хорошо, хорошо! Я побежала! – Алла убегала прочь по тропинке.

Ей очень захотелось раздеться, чтобы все окружающие увидели женственные формы её тела, то есть мысли. Она бежала вдоль тонкой тропы и одновременно срывала с себя одежду, оставляя на дорожке следы цветастой тканью. С каждой выброшенной вещью она ощущала себя всё легче и легче. Алла бежала едва касаясь земли. Постепенно эти соприкосновения становились всё короче, а взлёты – всё продолжительнее и выше. Окружающие полупрозрачные люди с удивлением осматривали уносящуюся вверх Аллу.

Она ощутила невероятную радость за то, что ей дано было увидеть продолжение реального мира. Алла обнаружила в себе силы расширить и углубить познания человечества об окружающем, побывав там, где постижимо быть мало какому учёному. И чем дальше она будет отдаляться от реальности, тем больше будет узнавать удивительного.

И вот Алла окончательно оторвалась от поверхности, по которой ещё недавно гуляла с великим писателем. Почувствовала, как превращается в сферу, улетающую по направлению к реальности, обратно в свою голову. Её скромные апартаменты объемом 1721 кубических сантиметров с нетерпением ожидали её на изголовье скамьи в больничном дворе.

***

Реальность. Двор больницы. На скамейке

Алла разомкнула веки. Первое, что бросилось в глаза, – семилетний мальчик, шаркавший по больничной тропинке, ухватившись левой рукой за крепкую кисть отца. В правой руке малыш держал мороженое в вафельном стаканчике. Проходя поблизости, где очнулась Алла, он кинул на неё вполне обычный детский взгляд. Как только мальчик с отцом прошли мимо, вновь, как это уже сегодня было, почувствовался запах цветов – аромат альпийских гвоздик. Он раздаётся прямо в носовой полости. Этот запах промелькнул так быстро, как вспышка света при фотографировании, но оставил непреходящие впечатления: отчётливое ощущение чьего-то присутствия такого близкого и родного, какое-то пространство. Алла продолжает смотреть на удаляющегося мальчика, который уже у ограждения клиники. И тут он останавливается, оборачивается. В его взгляде внезапно обнаруживается нечто невероятно знакомое, кажется, уже не одну тысячу лет. Он смотрит так, будто бесконечно узнаёт Аллу и вопрошает: «Неужели не узнаешь?» Мальчик просит отца, чтобы тот подержал мороженое. Освободив обе руки, малыш внимательно всматривается в Аллу, приподнимает кисти кверху и по воздуху указательными пальцами чертит форму сердца. Улыбается. Затем поворачивается к отцу, берёт его руку, возвращая отданное на хранение мороженое.

Отец и сын исчезли за калиткой. Алла хотела узнать, что это было уже второй раз за сегодня. Но кто бы ей это объяснил? Для матери трёхлетнего ребёнка или отца семилетнего мальчика ничего особенного не произошло: их дети просто выразили симпатию к ней. Алла вновь пребывала в странном состоянии. Она ещё никогда не ощущала подобное.

Планета Земля. Туркестано-Сибирская железнодорожная магистраль

Уже прошло три месяца с тех пор, как Алла хотела лишиться жизни. Тогда ей казалось, что путь, отмерив 28 лет, зашёл в тупик. Сейчас она в поезде, что съедает километры железной дороги, оставляя прошлое в виде плоской невидимой полосы на блестящей поверхности рельс. Алла стояла в коридоре вагона и смотрела в окно, о чём-то мечтала.

Вдруг в плавно обтекаемые раздумья врезалась острая, как заноза, мысль: Алла вспомнила, зачем она в этом поезде. Она выполняла задание, вернее пророчество, «бога» Сахиля. В общем, занялась опасным, но прибыльным делом – провозом марихуаны в Грецию. А если поймают? На этот вопрос Сахиль ответил в манере, как это не удивительно в данной ситуации, присущей вершителю судеб: «Если тебя поймают, я снесу любые стены, нейтрализую охрану, построю для тебя специально линию метрополитена, что вывезет тебя на волю. Если это не поможет, завяжу третью мировую между странами… и под шумок выведу тебя…»

Алле не по себе от того, куда втянул её Сахиль. Но то, что она делала… абсурдно звучит, но… Алла провозила наркотики, чтобы уберечь человеческие жизни: этим самым она спасала потенциальных пассий Константина от винтовки Сахиля. Ей нужно было быстрее стать в анатомическом смысле женщиной, чтобы закончить это безумие. Пророчество Сахиля должно было сбыться.

Ещё одна особенность поездки. Сахиль буквально умолял Аллу не выдавать свою женственность. Никто не должен был догадаться, что Аслан (по паспорту) – трансгендер.

Для того чтобы Алла не выдала себя, Сахиль неделю до поездки учил её мужской походке, брутальному разговору и жестам; пытался отучить от женских телодвижений. Он понимал, что это очень сложно, ведь Алла ежесекундно должна была контролировать своё поведение, вырывавшееся из глубин её женского подсознания.