Zaynul!n - Полёт опалённой бабочки

Поезд остановился на небольшой станции на непродолжительное время. В вагоне пахло пирожками, огурцами, картошкой… Обычное дело для «поездатых» поездов. Но вдруг в противовес привычному вагонному запаху ярким контрастным пятном зажигается вспышка цветочной обонятельной палитры. Пахнет горным колокольчиком. Так тонко и свежо может раздаваться только утро, обдаваемое лучами Солнца, едва поднявшегося над горными вершинами. Алла знает, что этот запах ощущается только ею одной. Это словно персональный сигнал для неё. Странные ощущения вновь… чьё-то присутствие рядом, причём обращённое к ней. Алла смотрит на перрон станции. Народ суетится: поезд скоро отъедет. Вдруг в поле её зрения застревает взгляд подростка лет двенадцати с виду. Он смотрит на неё очень многозначительно. Такой знакомый взгляд… Неужели дежавю опять? Подросток поднимает руки и указательными пальцами чертит сердце в воздухе, широко улыбаясь Алле. Она же покачнулась от удивления. Плотно держась за поручни, уже отклоняется корпусом в сторону выхода, чтобы выйти на перрон и спросить у мальчика, для чего он это показал ей… но поезд плавно трогается…

Через несколько секунд улыбка и мимика подростка сменились вполне обычным выражением лица. Он уже больше не смотрел на Аллу, словно и не помнил того знака, который ей совсем недавно показывал.

Пока поезд был ещё в досягаемости 3G-покрытия, Алла начала спешно искать в Интернете информацию о некой общественной акции, которая бы называлась «Покажи людям сердце» или что-то вроде. Ей казалось, что все эти жесты от всех тех детей – часть какой-то социальной инициативы. А как иначе можно было это объяснить? Ведь те, кто показывал ей сердце, не знали друг друга и делали это вне всякой зависимости друг от друга. Единственное объяснение, которое пришло тогда на ум, – какая-то широко известная акция.

Алла не нашла в интернете подобной информации. Но даже если бы нашла… Как можно было объяснить появление того самого цветочного запаха, который предшествовал каждый раз жестам детей? Каждый, кто ей показывал сердце, находился в состоянии абсолютного блаженства и какого-то бесконечного счастья. Как объяснить одну и ту же эмоцию, расписанную на лицах разных детей единым почерком?

Далее Алла села за дневник и начала описывать своё нынешнее путешествие.

***

Из дневниковых записей Аллы

Все имена вымышлены, любые совпадения случайны.

Приведу вкратце схему провоза зелья. Цель поездки: разменять растительную зелень на зелень бумажную, то бишь доллары.

В операции участвуют: Я (для себя Алла, для остальных Аслан), Мамароза, Анастас, «Заика»… Состав крайне разношёрстный во многих отношениях. Разных национальностей, религий… всех объединяет надэтническая принадлежность – все родились и воспитывались в Советском Союзе. Рабочий язык – русский.

Железнодорожный трафик Марии Хуаны из южных стран СНГ в Грецию был особо популярен на стыке 80-х и 90-х годов. Но после массовых облав середины 90-х трафик стал быстро терять свою былую популярность среди курьеров. Сейчас же, двадцать лет спустя, пограничники поутихли, стали менее настороженными.

Наша команда решила под усыплённую бдительность стражей железной дороги провести пятьдесят килограммов травы. Способы провоза остались, как говорят мои попутчики, классическими.

Траву прессуют в форме либо кирпичей, либо цилиндров в зависимости от того, где она будет спрятана. Затем готовый спрессованный кусок обматывается специальным образом. Обученные собаки, как правило, не обнаруживают Марию Хуану сквозь такое обмундирование. По крайней мере, так говорят они, мастера по провозу.

Меня предупредили, что во время транспортировки надо быть осторожной с проводниками. Причины сего лежат в глубинах советской истории. Ведь простых проводников за рубеж в то время не отправляли. Ещё в начале 90-х они, как правило, были представителями особых спецслужб, по инерции выполнявшие свою роль в постсоветское время. Проводник для них, скорее всего, вторичная профессия, а ездили они в Европу по другой работе, основной. Эти люди обученные. Старые волки. Хорошо знают психологию человека. Поэтому могли легко вычислить курьера. Они, как правило, давали наводки на подозрительные лица, помогая пограничникам бороться с незаконным товарооборотом…

Не знаю, как сейчас обстоит дело. Быть может, бывшие кэгэбэшники уже на пенсии. Но в любом случае, меня просили быть особо осторожной с проводниками.

Чтобы сохранять видимое спокойствие и не выдавать себя мандражированием, курьеры берут с собой продукт опиумного мака: вязкое вещество тёмного цвета, очень похожее на сливовое повидло. Это средство мои попутчики залили в баночку из-под джема с соответствующей этикеткой. И банка с «повидлом» стоит сейчас прямо на столике в нашем купе. Мало кто догадается, что там нечто иное. Мне предлагали это снадобье употребить с чаем, но я отказалась.

О географии. Наше путешествие началось в городе Арысь, в крупном железнодорожном узле Южно-Казахстанской области, в 100 километрах по автодороге к западу от областного центра, города Шымкент. От станции «Арысь» мы в течение двух суток едем в Москву. На следующий день после прибытия в столицу России происходит пересадка на другой поезд – в сторону Афин.

«На вокзале существует опасность. Учитывая наши подозрительные физиономии (все мы довольно смуглые), есть вероятность, что нас там будут обыскивать, – начал рассказывать Анастас. – Чтобы наш груз и мы вместе с ним не попали в руки ментов, наши друзья в Москве присылают на вокзал светленьких, славянской наружности «девочек», которые не вызывают никаких подозрений со стороны сотрудников правопорядка. «Девочки» (это мы их так называем, на самом деле это девушки 17–25 лет) заведомо знают номер нашего вагона. Они заходят в наше купе, берут сумки с грузом и без препятствий уходят за пределы вокзала в свою квартиру. Нас же, по обыкновению, на вокзале шмонают. Ничего у нас не обнаружив, отпускают. Мы встречаемся в квартире у «девочек» на следующий день за несколько часов перед отправкой в Афины. Они нас незаметно сопровождают обратно: от квартиры до пункта отправления. Беспрепятственно с нашим грузом проходят через перрон, ничуть не примеченные дорожной полицией. Мы идём за ними. «Девочки» заходят в наше купе, представляясь проводникам нашими провожающими. Оставляют груз. Берут с нас заведомо оговорённую сумму – 500 долларов на каждую. Прощаются с нами и уходят. Наш поезд трогается с Киевского вокзала в сторону Европы.

Следующий важный пункт путешествия – станция Чоп на Западной Украине. Станция считается крайней в пространстве бывшего СССР; далее за ней следует территория Евросоюза. Именно здесь происходит замена колёс состава с широкой колеи на узкую: советские рельсы шире европейских. Вагоны поднимают краном и ставят на узкие европейские рельсы. И тут начинается… жестокий шмон. Проверяют всех и всё. Начинается жёсткая психологическая давка, если что-то обнаружат».