Николай Бредихин - Эва ~ Вергилий. Коломенская дилогия

Или, как в самом романе сказано:

«Ах, друг мой! Несчастие – заразительная болезнь. Несчастным и бедным нужно сторониться друг от друга, чтобы ещё более не заразиться».

«Люди богатые не любят, чтобы бедняки на худой жребий жаловались».

Как это великолепно накладывается на современную действительность, в которой наши замечательные правители экономические неурядицы, которые они сами и породили, пытаются устранить за счёт беднейших слоёв населения. Поневоле создаётся впечатление, что арифметики они совсем не знают, в школе сразу с алгебры начинали.

Когда меня на презентациях моих книг, встречах с читателями просят рассказать о моём детстве, молодости, я стараюсь как можно скорее уйти в сторону от подобных вопросов. Зачем беспокоить людей подобными «повествованиями»? Кому они и в самом деле могут быть интересны? Что можно найти героического, да и вообще достойного, к примеру, в моём послевоенном детстве, чтобы это запомнилось?

Убогость, нищета, безотцовщина. Непрерывный голод, как физический, так и духовный. Неусыпный контроль со стороны надзирающих органов. Давление на интеллект. Нескончаемое враньё, пропаганда со всех сторон в качестве материала для пополнения эрудиции. Первое жильё в двадцать лет, до этого скитания по частным квартирам. Моя мать получала 30 рублей зарплаты, 17 из них уходило в оплату за угол (не комнату даже!) на пятерых. То есть не только нам втроём с матерью и братом, а ещё и вместе с хозяевами там приходилось жить. Особенно запомнился мне последний такой «рай в шалаше»: полуподвал, сквозь окна которого я с утра до вечера мог любоваться исключительно видом снующих взад-вперёд ног. Что до «удобств», то они были даже не на дворе, а на горе. Летом ничего ещё, а вот зимой… Эверест отдыхает!

Как-то, уже в зрелом возрасте, я наткнулся в собрании сочинений Владимира Маяковского на великолепное стихотворение: «Рассказ литейщика Ивана Козырева о вселении в новую квартиру». Особенно меня потряс в нём эпизод, как герой принимает ванну:

Придешь усталый,

вешаться хочется.

Ни щи не радуют,

ни чая клокотанье.

А чайкой поплещешься —

и мертвый расхохочется

от этого

плещущего щекотания.

Как будто

пришел

к социализму в гости,

от удовольствия —

захватывает дых…

Приблизительно такой же восторг испытал и я сам, впервые оказавшись в недостижимом ранее «этом», которое

«белее лунного света,

удобнее,

чем земля обетованная».

Что было потом? Недоразвитый социализм, перестройка, «лихие 90-е», первобытный, пещерный капитализм. Сначала я злился на мать, что она меня так воспитала, сейчас всё больше прихожу к выводу, что она была права.

Сюжет романа? Да вы его помните, конечно. Макар Девушкин, ничтожный чиновник, влюбляется в свою дальнюю родственницу Вареньку, которую обесчестил богатый помещик Быков. Он снимает для неё жильё, помогает, чем может. Оба подрабатывают: Варенька – шитьём, Макар – переписыванием всякого рода прошений, канцелярских бумаг. Но общаются они только в переписке (помните? – «несчастным и бедным нужно сторониться друг от друга»). Жизнь между тем всё глубже топит их: Варенька заболевает, Макар совсем лишается своего нехитрого заработка, однако финал всё-таки «счастливый»: Быков разыскивает Вареньку, чтобы жениться на ней, завести детей и лишить тем надежд на наследство своего безалаберного племянника.

Что касается «Португальских писем», то меня больше всего поразила в них личность автора, Габриэля-Жозефа де Гийерага. Я считаю, что никакой литературной мистификации, о которой Вы упоминаете, со стороны издателя не было. Анонимность при публикациях была довольно частым явлением в те времена, однако здесь прямо было указано имя «переводчика с португальского». Хотя о каком переводе, собственно, могла идти речь, если книга изначально была написана на французском? То есть четверть тысячелетия лучшие умы тогдашней литературы бились над загадкой, ответ на которую лежал на поверхности. Но вот что действительно прискорбно – мир потерял прекрасного писателя. Как раз к моменту выхода «Писем» дела у их автора неожиданно пошли в гору, и он, юрист по образованию, без особых раздумий выбрал карьеру политика, дипломата, где достиг больших высот под конец своей жизни. Ну а литературный (да и любой другой) дар, вельможам подобного ранга во все времена разумнее скрывать было, а не выставлять напоказ.

С романом «Опасные связи» противоположная история. Бравый артиллерист, изобретатель Шодерло де Лакло в какой-то момент решил посвятить свою жизнь литературе, однако выложился в ней в одной только книге, которая тем не менее сделала его имя бессмертным. Жанр «романа в письмах» позволил ему не выстраивать заумные мизансцены, не утруждать себя громоздкими описаниями, а лишь оттачивать до блеска диалоги. Сюжет прописывался «в лоб», однако именно это позволило гениальному неофиту не только блестяще замаскировать свою писательскую неискушённость, но и предвосхитить реализм – новое направление в литературе, позволившее впоследствии вызвать к жизни лучшие произведения Бальзака, Стендаля и многих других авторов.

«Анна Каренина». Давно ли Вы этот роман читали, что так легко о нём рассуждаете? Быть может, Вы забыли, что Анна была морфинисткой, что она разрушала вокруг себя всё, что только могла? Какая карьера могла быть дальше у её рогоносца-мужа? А Вронский, которому пришлось оставить армейскую службу по тем же причинам? А ни в чём не повинное дитя – Серёжа – с неожиданным и незаслуженным клеймом в самом начале своей жизни и насмешками окружающих до конца дней своих? Я уже не говорю об эротическом сне, в котором героиня предаётся любовным утехам одновременно с мужем и любовником. Мне такое вообще непонятно. Как-то недавно зрелая женщина, одна из моих постоянных читательниц, гордо заявила мне, что она настолько любит своего мужа, что, не задумываясь, выполнит любое его интимное желание. В частности, когда он предложил ей попробовать секс втроём, она без малейших колебаний согласилась. Конечно, ей дико было делить своего возлюбленного супруга с другой женщиной, но никаких угрызений совести она ни во время «эксперимента», ни после него не испытывала. Весь моральный аспект отмела в сторону супруга: «Он так захотел». Почти как у Ницше: «Счастье мужчины зовётся „Я хочу“, счастье женщины – „Он хочет“». Кстати, все эти рискованные шаги на интимном поприще не спасли её в итоге от развода.

Знаю, знаю, что Вы скажете: представления о жизни, нормах морали в каждом обществе постоянно менялись. Морфием баловались в своё время многие люди, даже гениальный Шерлок Холмс. Он считался лекарством и прописывался докторами. Подразумевалось, что нет лучше средства, чтобы заглушить боль или преодолеть усталость, депрессию. На его основе было разработано впоследствии другое «волшебное» средство: героин ( geroic, geroish – «героический, для героев»). Его ещё называли «солдатским», или «армейским» «лекарством».