Алекс Ведов - Пока не пройдёт дождь

Я чуть не разинул рот от удивления. Было до умопомрачения странно слышать эту тираду от того, кто выглядел как пятилетн ее дитя.

– Я понимаю, что тебе в это трудно поверить, – невозмутимо продолжал мальчик, будто прочитав мои чувства. – Но, знаешь, у меня множество разных обликов, и я могу принять любой из них по своему желанию. А могу вообще не принимать никакого. Но мне больше других нравится этот. Ну скажи, разве я не хорош?

И, будто бы в подтверждение своих слов, раскинул в стороны пухлые ручонки, картинно повернулся ко мне одним боком, потом другим, и принялся беззаботно болтать ногами, постукивая сандаликами по каменному выступу. Как будто он не сидел на самом краю сумасшедшей высоты. Я инстинктивно шагнул, протягивая руку:

– Эй, осторожно, ты же упадёшь!

Имаго рассмеялся мелодичными трелями, как будто зазвенели многочисленные колокольчики.

– Да ты смешной дядя! – сказал он, когда закончил хихикать. – Я ведь тебе только что объяснил, кто я такой. Если кто-то из нас и может упасть отсюда, так это лишь ты. Но ты же не за тем сюда шёл, верно?

– Ну да… – выговорил я с трудом. – Так… что же ты здесь делаешь, Имаго?

Мальчик опять рассмеялся.

– Разве можно сказать, что я здесь что-то делаю? Этот вопрос ты бы лучше адресовал самому себе! Что касается меня, то я в основном обитаю там, – он обвёл рукой синеву вокруг себя, – а сюда вообще-то явился, чтобы тебе помочь. Если конкретнее – направить тебя дальше и дать кой-какие наставления.

Это звучало обнадёживающе. Но меня всё ещё смущал резкий диссонанс между его обликом и манерой говорить.

– Хорошо, Имаго, я слушаю тебя, – кивнул я.

– Во-первых, – изрёк Имаго, вернув себе сдержанную серьёзность взрослого, – никто из людей просто так здесь не появляется. Если мы с тобой разговариваем, это означает, что ты долго и целенаправленно шёл сюда. А Страж Неба посчитал тебя достойным, чтобы выполнить миссию, и пропустил наверх. Ты сейчас у верхней границы Великого Барьера. Во-вторых, твой дальнейший путь лежит вниз, к его нижней границе. Там место для выполнения твоей миссии. В-третьих, тебе надо принять от меня кое-что, без чего твоя задача будет невыполнима.

– Имаго, постой… – мои мысли завертелись, опережая одна другую. – Что это за Великий Барьер? Почему теперь вниз? И в чём конкретно состоит эта моя миссия, хоть ты мне можешь объяснить?

Имаго глубоко вздохнул и покачал головой.

– До чего ж вы, люди, непонятливы, – посетовал он капризным голосом. – Ну, сам посуди: если ты добрался до вершины, – куда ж теперь ещё, как не вниз?

– Да, но… я думал, может, надо стать таким, как ты!

Имаго рассмеялся в третий раз. Смеялся он заливисто и долго, потом успокоился и вымолвил:

– Ну ты даёшь, дядя! Стать таким, как я! Это, для тебя, как бы сказать… всё равно что ловить солнечный зайчик! Хотя некоторые из вас пытались, надо отдать должное… Ты человек, и твоя задача совсем не в том. Ты достиг верхней границы Великого Барьера, – той, что у Неба, и даже заглянул за неё. Вот она, эта граница, – он протянул пальчик, указывая на пелену облаков, расстилавшуюся под нами. – Но окончательно преодолеть её человеческому существу не под силу, потому что он в важной своей части является также и частью мира. Другими словами, в нём присутствуют и Небо, и Земля, и всё, что между ними. Соответственно он подчиняется, в числе прочего, законам Земли. А я – житель Неба, и от этих законов свободен!

– Я понял, Имаго, – его ирония несколько отрезвила меня. – Но я-то зачем здесь?

– Сейчас ты, вот лично ты представляешь здесь человека как вид. У человека как вида в мире существует предназначение, и для его исполнения есть разные пути. И человек как отдельный индивид либо исполняет его, либо отказывается. Отказывается, кстати, подавляющее большинство. Но речь о тебе. Ты избрал исполнение, и находишься на своём пути к нему. Так вот, чтобы исполнить, тебе нужно спуститься к нижней границе Великого Барьера, – той, что у Земли. Надеюсь, теперь понятно?

– Да, более-менее ясно… – озадаченно выговорил я. – Имаго, а что это за Великий Барьер?

Мальчуган тряхнул золотыми кудрями. Его лицо опять стало серьёзным. Я отметил, как живо играла мимика, как быстро менялось выражение на этом ангельском личике.

– Не так-то просто объяснить, что это такое, – прозвенел он хрустальным голосом. – Раз уж ты такой любопытный, попробую. Но начать надо с вещей далеко не очевидных.

Он задумался на секунду. Я напряжённо ждал. Имаго цепко глянул на меня, как бы проверяя моё внимание, щёлкнул пальцами и заговорил:

– Вот слушай. Всё, что существует в мире, да и сам мир в целом, однажды возникли из Источника, бесконечно большего, чем мир. Этот Источник всего неописуем и непознаваем для человеческого и любого другого разума. Многие ваши философы, теологи, мистики и прочие в своих умозрительных спекуляциях характеризуют это непостижимое начало бытия как «пустоту». В определённом аспекте это верно. Однако оно не тождественно пустоте, не есть абсолютное ничто. Представлять его как «ничто» можно только в том смысле, что в нём нет ничего, так сказать, в готовом и законченном виде. Всё содержится там потенциально, как ещё не реализованная возможность, как ещё не выросшее дерево в семени, понимаешь? То есть эта первооснова всего – не только «ничто», но и в каком-то смысле «всё». Всё, что может стать из потенциального – актуальным. Это тебе ясно?

– Да, Имаго, понятно, – кивнул я. – Наша современная наука о Вселенной утверждает примерно это. Тут даже и мистики никакой нет.

– Вот и хорошо, – хихикнул мой собеседник. – Так вот, Великий Барьер – это то, что отделяет мир как целое и конечное от бесконечного Источника, из которого он возник. Образно говоря, это та скорлупа на границах материального мира, которая отгораживает и даже в каком-то смысле изолирует его от породившей его первореальности, и удерживает в таком состоянии. Скажем так, Великий Барьер придаёт миру устойчивость и не позволяет ему снова раствориться в лоне, из которого он вышел. Вернее, пока не позволяет.

Я расслышал, как он в последней фразе интонацией выделил слово «пока».

– Ты хочешь сказать, что этот Барьер… не всегда будет защищать наш мир? – я не мог удержаться от вопроса. То, что я услышал, поражало воображение. И даже вызывало страх.

– Именно так, друг мой, – невозмутимо ответил Имаго, поднял пальчик вверх и потряс им. – Никакой отдельный мир не вечен. Первореальность – одни из вас называют её «Богом», другие – «Дао», третьи – «Брахманом», я бы назвал «Источником», но названия не важны, – так вот, первореальность рождает неисчислимое количество миров, и у каждого из них свой Великий Барьер. И своё внутреннее время существования – они рождаются, живут, развиваются по своим законам, деградируют и исчезают. Они рано или поздно лопаются, как мыльные пузыри, чтобы уступить место новым, которые рождаются. Этот великий круговорот никогда не заканчивается. Но мы, вернее, ты, – тут он издал короткий смешок, – живёшь именно в этом мире, а потому будем говорить о нём. Сей бренный мир прекратит своё существование, когда исчезнет окружающий его Великий Барьер.