Алекс Ведов - Пока не пройдёт дождь

Когда заместительница оставила меня одного, я не спеша прошёлся по кабинету, внимательно оглядывая интерьер. Мало что тут изменилось. Я уже бывал здесь, и не раз. Когда гостил в прошлые разы, мы с Е.Г. засиживались здесь допоздна за чашкой кофе, вели неспешные беседы о всяком-разном и играли в шахматы. Да, вот за этим самым столом…

Надо отдать должное Е.Г., он хорошо оборудовал своё рабочее место. Иной кабинет (а я их повидал) вызывает желание поскорее покинуть его, с порога отторгает пустынно-холодной казёнщиной и канцелярщиной. А здесь было по-мещански уютно: обои приятного песочного цвета с узором, в тон им занавески на окнах, на стенах – миниатюрные картинки-пейзажи в аккуратных рамках, на подоконниках – горшочки с кактусами (Е.Г. почему-то их очень любил), в углу лимонное дерево в кадке. Кожаные кресла – из тех, что одним видом манят плюхнуться и небрежно развалиться. Вдоль стены – аккуратно заправленная кушетка. Если устал, можно и прилечь, вздремнуть. Отдельный столик с чайными принадлежностями тоже приближал обстановку к домашней.

«Только клетки с канарейкой у тебя тут не хватает» – бывало, ухмылялся я.

Шкафы с документами картину не портили – даже они, сделанные из неизвестной мне породы дерева, выглядели как вместилище личной библиотеки. И действительно, книги там тоже были, и не только по специальности.

Все папки, как я и ожидал увидеть, были с подписанными ярлыками на корешках. Собравшись с духом, я принялся со всей внимательностью просматривать их. Я искал любые материалы, связанные с экспериментами по сенсорной депривации. Заняло у меня это около двух часов. Но мне удалось найти только труды американских исследователей в переводе – то были отрывочные сведения тридцатилетней давности. Но всё это я и сам читал, чего-то нового там для меня не было.

Не нашёл я ничего интересного и в документах, которые были разложены стопками на столе. Так, всякие рабочие бумаги…

Потом я включил компьютер Е.Г., надеясь найти что-нибудь там. Наверное, я поступил глупо, думалось мне, что потерял столько времени, ползая по шкафам. Надо было сразу начинать с его ноутбука. Обрадовало то, что войти в компьютер Е.Г. можно было без пароля (я отметил, что он не имел профессиональных секретов от коллег). Огорчило то, что некоторые файлы всё же не получилось открыть (значит, что-то там было не для всех), а из большинства тех, которые открылись, не удалось выудить никакой полезной информации.

«Да что ж такое, – с досадой думал я, – неужели ничего, совсем ничего об этом нет? Ну не может такого быть, чтобы он об этом не оставил никаких зафиксированных сведений!»

А потом вдруг меня осенило.

Мысль была до того простая, что я даже засмеялся над собой – ну как можно быть таким дураком! Почему это сразу не пришло мне в голову?

А с какой, собственно, стати должны остаться какие-то отчёты, если эти исследования были неформальными? Ведь Е. Г. проводил их в порядке частной инициативы. То есть вне и независимо от каких-либо государственных научно-исследовательских программ и основной медицинской деятельности центра. Он не должен был никому в этом отчитываться, точно так же как вообще не обязан был этим заниматься.

Другое дело, что это всё же было связано с его профессией, и важно для него по другим соображениям. И скорее всего, он хотя бы для себя где-то что-то записывал. Интуитивно я был почти уверен в том, потому что знал исследовательский склад ума Е.Г. и его систематический подход ко всему, за что бы он ни брался. Но если он не фиксировал результаты своих опытов в официальном порядке, то…

Само это занятие – рыться в чужих вещах – вызывало у меня чувство неприязни, но ситуация требовала переступить через него. Раз уж взялся раскапывать… Бывало, по работе и не в таком приходилось копаться.

Мысленно попросив у Е.Г. прощения, я выдвинул ящик его стола. Там тоже были какие-то документы, канцелярские принадлежности, всякие мелочи… Но среди всего этого мне сразу бросилась в глаза толстая тетрадь. На обложке красовалась надпись, выведенная толстым фломастером: ИНТРОСПЕКТУМ.

Слово мне ничего не говорило, но почему-то сразу я понял: это именно то, что ищу.

Я раскрыл первую страницу и прочитал заголовок: Исследование внутреннего пространства методом индуцированного альфа-тета резонанса в условиях сенсорной депривации. Опыт погружений и размышлений.

Далее отдельными кусками шёл рукописный текст. Вне сомнений, это записал Е.Г. – я знал его изящный стремительный почерк.

Основа метода не является новой. В настоящее время, если имеешь достаточно средств, можно оборудовать подобную камеру даже у себя дома. Принципиальная разница и преимущество моего подхода в том, чтобы сочетать метод с иными дополнительными факторами, влияющими на работу мозга. Они должны быть действенными и в то же время безопасными. Казалось бы, это взаимоисключающие требования. Однако я нашёл такой естественный фактор. Вот почему опыты с погружениями задумал, а потом стал проводить именно здесь. Дело в том, что на данном участке горного Алтая в верхних слоях земной коры не так давно обнаружены периодические колебания геомагнитного поля. Из специальных источников я узнал, что такое природное явление зарегистрировано ещё в нескольких регионах планеты. Причина его не выяснена. Есть версия, что оно вызвано циркуляцией расплавленных пород (магмы) на относительно небольших глубинах, но она не представляется мне правдоподобной. Я предполагаю, причиной его являются некие флуктуации, происходящие с самим ядром Земли, которое, как считается в геофизике, является генератором поля. Эти колебания чем-то напоминают давно открытые резонансы Шумана. Но последние вызваны электрической активностью атмосферы – это стоячий комплекс радиоволн, огибающих пространство вокруг Земли между её поверхностью и ионосферой. Пульсации, о которых пишу я, распространяются в литосфере – и не горизонтально, а вертикально – от глубины к поверхности. Причина, по которой они обнаруживаются не повсеместно, а всего на нескольких участках планеты, скорее всего, в особенностях тектонического строения земной коры. Где-то они таковы, что для одних регионов эти колебания сильно экранируются, для других (их меньше) – не до такой степени. Горный Алтай – вероятно, одно из мест, где поле ослабляется мало. Так вот, возвращаясь к этому загадочному явлению. У него есть нечто общее с резонансами Шумана, и тут мы подходим к самому главному. Одна из основных частот резонансов Шумана составляет около 8 Гц (т.н. первая гармоника). И такова же преобладающая частота того, о котором пишу я.

8 Гц – пограничная частота между альфа- и тета- фазами волновой активности головного мозга человека. Частоты в диапазоне 7—11 колебаний в секунду, по представлениям современной психофизиологии, соответствуют внутреннему опыту медитации и трансовых состояний. Такие проявления психики, как творчество, воображение, интуиция, тоже связывают с деятельностью мозга на данных частотах. Когда мозг работает в таком режиме, внимание целиком переключается с внешнего на внутреннее. Я бы сказал, 8 Гц – это «частота перехода», на которой сознание может активно взаимодействовать с подсознанием и, как мне удалось выяснить (о чём далее), с областями, которые назвал бы сверхсознательными.