Полина Головочацкая - Соседи

Я умею безошибочно распознавать людские натуры. Я не хвастаюсь. Это неопровержимый факт. В тот не очен радостный период моей жизни к данному замечательному свойству моего ума и интуиции притянулась совершенно странная способность видеть в людях то, чего на самом деле не существует. Наподобие того как дно корабля обрастает ракушками, моя выдающаяся способность видеть людей насквозь стала обволакиваться поразительной умственной тупостью – создавать этакую радужную иллюзию о людях, которых я знаю как непорядочных или законченных подлецов. То есть вот он подлец и негодяй, но со мной он непременно должен поступить по совести и чести. Внезапно я стала наделять их душевными качествами, которыми они не обладают, приписывать им несуществующие черты характера и достоинства. Ожидать от них того, на что они совершенно не способны. Делала я это без тени смущения и неуверенности в своей правоте. Но это полбеды. Самое страшное заключалось в том, что, в конечном счете, я начала верить в сказку, мной же придуманную, и мысленно рисовать картины, в которых тот или иной персонаж будет вести себя как настоящий герой и никак иначе!

Вспоминаю первый романтический ужин в ресторане. Пришла я на свидание в том же офисном деловом костюме, деревянно прослушала беззаботную болтовню своего спутника, за весь вечер ни разу не позволив себе ни улыбнуться, ни проявить хоть малейшее кокетство, изредка с трудом выталкивая из себя несколько заумных, а по сути тупых фраз. О том, чтобы создать атмосферу этакого легкого эротизма и говорить нечего. И после всего этого наивно надеяться на «успех». Господи, прости свою рабу и помилуй!

В тот вечер мне не только не хотелось рассказывать о себе, я сочла эту идею совершенно сумасбродной. Делиться своим несчастьем с этим вульгарным человеком казалось мне кощунственным.

Я напрочь забыла, что отвела себе роль этакой коварной обольстительницы. Совсем не приходило в голову вести себя так, как будто он чертовски обаятельный и привлекательный. А то, что я с величайшим трудом втемяшила себе в голову в качестве главного оружия, без которого невозможен дальнейший путь в задуманном направлении, а именно постоянные намеки на то, что я без ума от него, в нужный момент бесследно улетучилось.

Мое поведение на свидании никак не способствовало возникновению романтического духа. Дама, то бишь я, довольно долго с отрешенным лицом самозабвенно ковырялась вилкой в тарелке, ловя оливку. Подавляя в себе отвращение к чужому физическому уродству, злость к себе, затеявшей все это, я боролась с искушением убежать. Но, находясь в ступоре от идеи заставить бывшего мужа ревновать, во что бы то ни стало доказать ему, что и я не промах, если захочу, в невыносимых душевных муках продолжала мазохистский акт над собой. Потом бессознательно взяла столовый нож и стала вертеть им. В своем воображении я переключилась на игру с ножом. Представила, как медленно втыкаю его в столешницу между пальцев своей левой руки. С каждым разом увеличивая скорость, я мечтала попасть себе в руку, а затем яростно воткнуть нож в его колено, эротично упирающееся в мою ногу. Ну, чтобы дать выход своим эмоциям! Должна сказать, свидание закончилось без кровопролития и даже дало толчок к продолжению отношений.

Что касается его, то бог ему судья! Черт знает, о чем он думал. Наверняка все понимал, предвкушал и, возможно, злорадствовал. Конечно же, все понимал и не желал упустить случая. Пройдет немного времени, и к моему удивлению мой «милый друг» потерпит фиаско с новым управленческим аппаратом. Воистину пути Господни неисповедимы! Его довольно некрасиво, бездушно, с формальными почестями и напускной благодарностью за самоотверженный труд попросят освободить пост. И он, совершенно не ожидая подобного исхода, со слезами на глазах влился в унылые ряды бесславных рядовых «солдат».

В «омуте» я побарахталась недолго. Естественно, никаких «поощрений» за свои внеурочные «трудочасы» я не получила. В бессмысленных разговорах мои намеки о повышении в должности были столь робкими, что оставались без рассмотрения. Должна признать, что если бы меня о чем-то просили таким же образом, я бы повела бы себя так же. Очень скоро я поняла, что не стать мне «ценным работником» на этом поприще. И не стать мне им во веки вечные! Не мое это, не мое! Понимаете, не мое! Не родилась я для этого! А против природы не попрешь! Ну что ж с этим поделаешь, не дал Бог! А главное, что и не тянуло учиться этому. На этой не совсем безрадостной ноте я раз и навсегда поставила жирную точку в попытках испытывать себя в данной «области» человеческой деятельности.

Пожалуй, в этом месте моего повествования у читателя могут возникнуть логичные и справедливые вопросы. А, действительно, каким работником она была на самом-то деле? Заслуживала ли она повышения, о котором мечтала? Как выполняла свои функциональные обязанности? Относилась ли к клиентам компании с должным вниманием?

Без обиняков отвечу: работником я была более чем никудышным, но это не мешало мне относиться к клиентам нашей компании уважительно, терпеливо и вежливо.

Сейчас собираюсь поделиться с вами довольно оригинальной концепцией, можно сказать, непреложной истиной, к которой я пришла самостоятельно, но довольно поздно. (Хоть и говорят, что лучше поздно, чем никогда, но это не тот случай.) Уточню, непреложная истина действует только в рамках того времени, той компании и касается только того редкого человеческого вида, не имеющего никаких связей на каком бы то уровне (обо мне, разумеется!). Очень хочется верить, что где-то совсем по-другому. Так вот, безотказный, культурный, чересчур вежливый работник никогда не заслужит уважения со стороны начальства, не будет считаться толковым и незаменимым. (Вот пишу сейчас об этом, и тут же возникают ассоциации из дикого животного мира.) Продолжаю. Работник, не умеющий в нужный момент выпускать когти, оскаливаться, шипеть, нападать, а если нужно, то и кусать, или с открытой слюнявой пастью вилять хвостом перед «хозяином», – работник ни на что не годный!

Ну не умею я отказывать в работе, жаловаться, отстаивать себя! Не умею плести интриги, строить козни и гнуть колени перед начальством. Ну как возможно стать «своей», если не способна ни показать острые клыки, когда нагружают работой без повышения зарплаты, ни стукнуть по столу кулаком, когда надо добиться разъяснений, ни на дыбы встать, когда надо реабилитироваться. Если по завершении рабочего дня никогда не испытывала желания заглянуть в кабинет к управляющему с пожеланиями ему приятного вечера и чуть задержаться, чтобы обменяться с ним последними новостями и сплетнями.

Я была пионером на своем участке работы, взялась за дело энергично. А первопроходцам, как известно из истории человечества, не всегда достается почет и слава. Объем работы с каждым днем увеличивался, что было связано с ростом частного бизнеса в городе. И беда моя заключалась в том, что я, не понимая подвоха, была рада загруженности, потому что люблю быть загруженной. Для меня нет муки страшней, чем с нетерпением поглядывать на часы, в бездействии ожидая конца рабочего дня.