Мария Мелех - Сны Бога

– Сто тысяч чистыми, без материалов и подмоги, если вы нарисуете это так, как заставили меня увидеть.

Он уже трясет в экстазе мою руку.

Вот так я продаю свои сны. Кстати, он даже не заметил, как я обеспечил себе выступление на итальянском телевидении.

– Хотите остаться здесь до завтрашнего утра? – предлагает мне Риччи, когда мы выходим во двор, ослепивший, несмотря на пасмурную погоду, дневным светом. – Посмотрите местность, может быть, вдохновитесь еще больше. У нас хорошие комнаты в гостинице. А какая рекреация! Памела вам расскажет, она каждый день плавает в нашем бассейне.

– Да, Николас, – вворачивает она тут же, – это место надо прочувствовать. А бассейн – просто сказка. Римская сказка. Эпоха Империи 20 20 Римская империя – период в истории Древнего Рима, начиная с 27 года до н.э. до 476 года н.э. , не младше.

«Зачем мне это?» – думаю я, но вслух соглашаюсь:

– Почему нет? Дорис, Джон, вы, наверное, хотите уехать в город?

– Мне было бы интересно познакомиться с этим архитектурным комплексом ближе, – поспешно отвечает Дорис. Она всегда выражается так, будто ее остановили на улице журналисты с местного телеканала, чтобы узнать ее драгоценное и – конечно же! – лояльное мнение о текущих делах в городке.

– Не-еет, – решительно отрезает Джон, – нет-нет. Я в город, в отель. Мне монастыри не по нраву.

…Нам предложен гармоничный ужин, в котором присутствует все, что я люблю: разноцветие, разновкусие, изящная сервировка и умеренность. Мистер Риччи изволил отчалить по своим денежным делам, и его багровые щеки, оттененные природой смуглотой, не вступают в хоровой сговор с томатами черри, и тем самым не нарушают обозначенное равновесие.

Даже мой маленький эскорт, «Пэм и Дорис, блондинки», оказался на удивление послушным и воспитанным. Обе обрядились в шелка по случаю ужина в древних стенах, в тусклом сиянии свечей в бронзовых канделябрах. На старшей было светло-зеленое платье в легких брызгах крохотных белоснежных цветов, тонкие лямки открывали красивые крепкие плечи с едва заметным узором веснушек. Признаться, наряд ей шел, но – Боже мой! – сокрушаюсь я над несовершенством мира, какой звонкий ведьмовской дурман он источал бы на рыжеволосой. Дорис оделась в однотонное голубое, с эффектным лифом и полностью оголенными плечами – также не подозревая, как восхитительно подчеркивает небесный цвет золотую кожу брюнеток.

Мы ужинаем, изредка вспоминая о правилах светской беседы и анализируя окружающий интерьер. Я надеюсь, поднявшись из-за стола, отправиться в отведенный мне номер на третьем этаже гостевого особняка. Признаться, я бы предпочел, чтобы меня поселили в опустевшие на время рождественских каникул комнаты девочек – я ужасно скучаю по школьной атмосфере, утраченной навсегда. И мою ностальгию только усугубляет воспоминание о тебе, твоих учебниках, стоявших на полке, игрушках, сидевших в изголовье кровати. Но администратор, сменивший заказчика, объяснил, что комнаты не освобождаются детьми – дабы они могли возвращаться в школу, как в родной дом. Здесь не слишком-то строго обходились с такими пташками, как ты, моя милая.

Впрочем, я не стал расспрашивать его дальше – он и так косо посмотрел на меня, видимо, предположив в моей персоне одного из тех извращенцев, что любят в вечернее время ошиваться у подобных райских кущ. Пэм тоже настороженно взглянула, по своей птичьей манере чуть наклонив голову набок – будто прислушиваясь к одному ей шепчущему голосу. Да, дорогуша, это было после тебя, и тебе – неведомо. Дорис вообще никак не реагировала: она не обращала внимания на подобные мелочи, которые для другой стали бы препятствием на пути к цели. По-своему очень умная девица: всегда держит взгляд на мишени. Порой мне доставляет истинное удовольствие развлекаться, проверяя ее выдержку и гибкость мышления. Подобными экспериментами я выяснил, что ее способность усваивать самые неудобоваримые вещи воистину превосходна. Или… Она просто не принимала меня всерьез, отметая в сторону все, что не укладывалось в мой идеальный портрет?

Однако мне не удалось заняться любимым делом, погрузившись в вязкий туман грез о тебе – столь осязаемых, что с лихвой заменяли мне реальность. «Ники! – окликает меня Памела, – Так что насчет бассейна?»

– Во сколько? – спрашиваю я, коварно просчитывая свое опоздание и надеясь на понимание ситуации, которое не позволит ей уронить достоинство, колотя в мою дверь.

– Часа через два? – вопросительно соглашается Пэм.

Дорис изящно прикладывает к губам салфетку, опустив глаза. «Записала в ежедневник: вторник, 2 января, 22.00», – догадываюсь я.

– Договорились, девчонки, – я подмигиваю, давая понять секретарше, что в очередной раз прочитал ее мысли. Она чуть вздрагивает, но лишь улыбается в ответ.

Я не собираюсь принимать водные процедуры, да еще и в компании двух женщин, каждая из которых претендует на власть над моей персоной. Одна желает доказать, что прошлое имеет значение и для меня; другая – что мое будущее подчинено ей. Хорошо, возможно, я слишком обостренно реагирую на подобные ситуации. Простите мне эту слабость: моя молодость была беспрестанной битвой за личное пространство. Однажды, в мгновение ока, я оказался знаменитостью, маленькой фигуркой, повисшей в открытом космосе, в беспощадных лучах прожекторов. Конечно, моя слава несравнима с известностью «звезд» музыки или кино, но и на талантливого художника в современном мире мультимедиа приходятся свои тридцать тысяч почитателей. Тем более, мне довольно быстро удалось стать миллионером, включив себя в список завидных женихов Европы. И все это совершенно некстати: я был счастливо женат, и не собирался бросать свою супругу.

Двадцатилетний мальчишка, отчаянно кричащий о своей любви, пытающийся защититься ею от алчных рук и губ… Иногда я просыпаюсь от одного и того же кошмарного сна: я стою в толпе, каждый из которой тянется ко мне, моя грудная клетка разорвана и, опустив взгляд, я вижу, как пульсирует в ней окровавленное сердце. Я пытаюсь сказать им, что у меня есть сердце, а в нем – любовь, но все тщетно. Кто-то из толпы орет мне прямо в ухо, и этот ужасный голос не лишен интонаций глубоко ненавидимой мной житейской мудрости: «Это жизнь, малыш! Это жизнь! Ты нам должен. Ты должен хотеть быть с нами!»

Пока еще, на этой странице, мое повествование может показаться исповедью Нарцисса, но я постараюсь наглядно продемонстрировать процесс превращения гадкого утенка в лебедя. Я не Нарцисс, я какое-то другое редкое растение. И тем неприглядней смотрюсь в прокрустовом ложе 21 21 Прокрустово ложе – ложе, на которое великан разбойник Прокруст (персонаж древнегреческих мифов, сын Посейдона) насильно укладывал путников: тем, кому ложе было коротко, обрубал ноги; тех, кому было длинно, вытягивал (отсюда имя Прокруст растягивающий). Выражение «прокрустово ложе» стало крылатым и означает жесткие границы, в которые желают вогнать что-либо, жертвуя ради этого чем-нибудь существенным. нашего времени, что я – мужчина, которому от природы должно быть неразборчивым и любвеобильным. Моя проблема в том, что я всегда хотел настоящего. Но мое представление о настоящем почему-то не совпадает с общепринятым.