Анна Росси - Голод

Через неделю крест был готов. При его виде крестились даже заядлые атеисты. Весь Институт ходил поглазеть на это чудо.

А Николай Владимирович впервые за неделю пошел домой – подготовиться к завтрашнему дню. В квартире было пыльно, душно и тихо, только часы на стене звучно отсчитывали время. Уваров сходил в душ, погрыз завалявшиеся сушки с водой, подготовил белую рубашку и подошел к окну. Полная луна висела, казалось, прямо перед ним, на уровне пятого этажа, и ждала, что будет дальше. Звезды мирно подмигивали, убаюкивая остатки разума.

«И завтра все это будет уже без меня. Завтра я буду свободен и чист», – подумал Коля, привычно поправляя венок.

Оторвавшись от звезд и цепляясь за остатки сознания, архитектор вспомнил детство в селе Томашовка под Киевом, учебу в интернате в здании бывшего поместья Хоецких с его загадочной историей и лабиринтами подвалов. В одном из них Николай и Ванька Крестьянов нашли альбом с картинками самых удивительных мостов мира и поклялись, что вместе построят самый красивый. «Как я мог потерять в себе того восторженного мальчика, мечтавшего одеть весь мир в хрустальные мосты, дарящие людям счастье встреч и красоты?! А Ванька, где он? Мы перестали общаться, как только он провалил экзамены в архитектурный. За все надо платить».

Утром Уварова разбудил телефонный звонок: ночью в Институте произошел пожар. По странному стечению обстоятельств, выгорела именно его мастерская. Креста там не оказалось, скорее всего, его украли. Полиция открыла дело о поджоге и хищении имущества.

Николай безучастно прошел в ванну, искоса глянул в зеркало и застыл на месте: ни венка, ни длинных волос. Зато сзади, опираясь на белую плитку, стоял огромный красный крест с прибитой внизу дощечкой-ступенькой для восхождения. «Тебе пора», – произнес голос внутри.

Николай ненадолго вышел и вернулся в белой рубашке, держа в руках большой закаленный стальной гвоздь и молоток. Уваров поднялся на крест так, чтобы грудь находилась на уровне пересечения досок, отрешенно посмотрел в последний раз на себя в зеркало, приложил гвоздь к сердцу и резким выверенным движением руки с неизвестно откуда взявшейся силой прибил себя к кресту…

Телефонный звонок отвлек Крестьянова от размышлений.

– Клиент номер тридцать три отработан.

Иван вздохнул, взял черную папку с номером 33 и открыл, чтобы убедиться в исполнении приказа. Поверх исписанных листов лежала фотография Николая Уварова, прибившего себя к кресту, который Иван «заботливо» доставил ночью своему другу детства, заодно устроил поджог в мастерской, взяв со склада телесных оболочек полицейского. Содеянное не принесло Крестьянову ожидаемого покоя и удовлетворения. Свои голодные игры он давно проиграл, и ничья смерть это не изменит.

У квартиры и хозяина обычно один график на двоих…

Они снова крепко спали. Лишь искрящая проводка запускала праздничные фейерверки, до которых никому не было дела. Устав, она сдалась и погрузила дом в темноту.

Запах гари пробрался в сон.

Мужчина стоял у обрыва и наблюдал, как внизу догорает машина. Его машина. Он снова спасся: успел выпрыгнуть до смертельного полета, но радости не ощущал. Это ли спасение: остаться в живых? Или это расплата?

Конечности гудели и ныли после неудачного прыжка, ноги и зубы отбивали противный мотив, а желудок сжимался, норовя вытолкнуть еду.

Ноги скрутил спазм. Не сводя глаз с затухающего пожара, мужчина опустился на землю. Дернувшись, он проснулся и понял, насколько сильно затекло тело.

Темнота не пугала. Он к ней привык. Как и привык к новым масштабам своей жизни. Однажды любимый город уменьшился до размеров квартиры. Она стала его Вселенной. Мужчина настолько хорошо изучил каждый сантиметр жилища, что наличие или отсутствие освещения не играло роли.

Хотелось выпить и закурить.

Рука скользнула под матрас и вернулась с пачкой сигарет.

Спичка вспыхнула и полетела догорать на паркет, заваленный бумагами. Дешевая горечь обожгла пересохшее горло и тягучим туманом заполнила легкие. Закрыв глаза, мужчина досматривал бесконечный сон.

– Опять видишь его? – Спокойный голос спугнул тишину.

Не открывая глаз, спящий улыбнулся.

– Ты пришел меня навестить? Спасибо, сын. Я соскучился. Да, снова его вижу. Каждую ночь. Какого черта я не могу остаться внутри? Почему каждый раз выпрыгиваю?

Красная точка сигареты суетливо заметалась по комнате. Раздался щелчок, и свет фонаря оживил пространство. Мощности хватило только на подсветку. Предметы скорее угадывались, чем виделись. Высокая тень, сидящая на кровати, больше походила на фантом.

– Дома грязно. Не убираешь?

– Мне некогда, я снова пишу. Сейчас голова так соображает, будто компьютер. А грязь – это так, мелочи.

– Куришь в постели? Не боишься устроить пожар?

– Я уже давно ничего не боюсь. С тех пор, как вы бросили меня.

Мужчина глубоко затянулся и выкинул окурок.

Тень покачала головой и тяжело вздохнула:

– Это был твой выбор, отец. Нам ничего не оставалось.

– Как мать? Совсем в гости не заходит.

– Ты ей слишком много наобещал, но не сдержал ни одного слова. Она не вернется, не жди.

– Пусть хоть Аришу отпустит. Мне плохо без нее.

Из соседней комнаты донеслась приятная музыка. Тонкий детский голосок напевал незатейливые строчки.

– Она здесь? Все это время? Почему ты молчал? Ты же знаешь, Арсен, как для меня это важно!

– В прошлый раз ты сильно напугал ее бредовыми криками. Долго не могли успокоить. Она до сих пор спрашивает, что такое «третий глаз» и почему он открылся у тебя. Что еще ты ей наговорил? Она просыпается по ночам и плачет.

Не дослушав, мужчина спрыгнул с кровати и побежал на звук.

– Арина, доченька! – Он распахнул двери, подсветил фонарем, но комната оказалась пустой. – Где? Где она? Я тебя спрашиваю, Арсен, где моя малышка?

– Ее здесь нет. Я же сказал, ты ее сильно напугал.

– Врешь. Ты все врешь! Вы все мне врете! Я же слышал ее голос. Или хочешь сказать, мне послышалось? Думаешь, я сумасшедший? Я нормальный! Самый нормальный из вас. Зачем ты это делаешь? Зачем хочешь доказать, что со мной не все в порядке? Дочка, доченька, куда ты спряталась? Решила с папой в прятки поиграть? Раз, два, три, четыре, пять, я иду тебя искать.

Он заметался по комнате, словно безумец. Громко хлопали дверцы шкафов, из которых вылетали вещи. Несчастный отец перерыл и перепроверил каждый уголок, где мог спрятаться ребенок.

– А, я знаю! Арина ушла сквозь стену. Я тоже так могу, я пробовал. Где волшебный порошок, Арсен? Дай посыпать.