Сьюзи Лав - Танец розового фламинго. Сентиментально-авантюрная история о любви

Когда она только начинала свои первые шаги на поприще продюсирования, было сложно. Эти времена она запомнит навсегда. Неожиданная смерть отчима, провинциального чиновника, болезнь матери, вынужденный переезд в столицу, налаживание нужных связей… Денег, оставленных отчимом, еле хватало на съемную квартиру. Но если бы не трудности и ее врождённая амбициозность, так и сидела бы у себя в Мытищах, спуская его денежки по клубам и скучая днями напролёт в антикварной лавке, которая была уже безразлична, сходящей медленно с ума матери-алкоголичке.

Сбежав в столицу от проблем, Элла решила кардинально развернуть направление жизни. Ее всегда привлекала жизнь богемы, и она стала посещать такие места-выставки, вернисажи. Ей было приятно находиться среди творческих людей, её везде принимали за свою. Появились нужные знакомства. Но в отличие от остальных провинциалок, делавших ставку на свою молодость и красоту, Элла решила пробиваться по – другому, более трудному и не менее опасному пути. Отец дал ей хорошее музыкальное образование и деловую жилку.

Элла стала ездить по сводным концертам, презентациям, отыскивала талантливых молодых музыкантов, писателей, певцов и занималась их раскруткой. Ей это нравилось. Новые знакомства, общение с интересными творческими людьми – сливками общества. Дело хлопотное и требовало вложений. Что-то получалось, где-то ошибалась. Методом проб и ошибок старалась держаться на плаву.

Природная красота оказалась как никогда кстати.

На одной из презентаций эпатажной книги молодого автора, приглашенная через третьих лиц Элла обратила на себя внимание немолодого, но и небедного столичного чиновника. Конечно, Эллу поначалу смущал возраст и статус Николая Петровича (он был официально женат), но галантные ухаживания и дорогие подарки, покорившие в свое время немало женских сердец, сделали свое дело. Он купил ей квартиру, организовал машину с личным водителем, и провинциальная девушка с головой окунулась в океан дорогой жизни мегаполиса. Теперь она была вхожа в самый узкий круг московской элиты. Шикарные рестораны, дорогие магазины, европейский отдых. Но самое главное, это уверенность, которую она ощутила, став любовницей влиятельного москвича. Нужно отдать должное мудрости Николая Петровича. Заметив в Элле деловую жилку, он не стал строить преград. Он питал слабость к женщинам красивым, интересным, даже чуть стервозным. С ними можно было бы не только прекрасно провести время в постели, но и иногда поговорить на разные темы, услышать дельный совет, уловить свежую идею. Такие особи, конечно, существовали, но, чтобы и красота, и ум, и воспитание – это редкость, поэтому упускать Эллу не входило в его планы. А планировал он всё до мелочей. Будучи опытным стратегом, он предложил ей открыть на его деньги небольшой продюсерский центр и взять управление в свои руки. Она внимательно просмотрела договор и согласилась. За несколько лет дела пошли в гору. О ней уже узнали в Европе.

Казалось, у неё было все, о чем мечтали ее подружки: квартира в престижном районе, хорошая машина, собственный бизнес, приносящий доход, поездки в любую точку планеты и человек, который все это положил к ее ногам…

Был ли он любимым, она не могла точно сказать и редко задумывалась об этом. Он не был похож на принца на белом коне из ее девичьих снов. Все что она испытывала к нему – это спокойная благодарность. Николай Петрович оценил ее красоту и ум, помог подняться, окрепнуть, частенько баловал. Она платила ему за это своей молодостью. Одно стоило другого. Вращаясь в высшем обществе, он подчинялся его не писаным законам – людям его круга по статусу положено иметь любовницу, разводиться он не собирался – сказал об этом сразу. Он был честен с Эллой, и она приняла условия этого негласного соглашения. Дашь на дашь, как говорится.

Но было одно, что частенько заставляло её задуматься и омрачало безбедное существование.

Как и любая женщина, она хотела ребёнка. В последнее время, Элла старалась подобрать подходящий момент для разговора на эту щекотливую тему. Первый раз это случилось на террасе их дачи, где они с Николаем Петровичем восстанавливали силы после любовных утех, потягивая ароматный лассо. Накинув лёгкий шёлковый пеньюар, цвета пепла розы, и поправив растрепавшиеся пряди, Элла кошачьей походкой приблизилась сзади к сидящему в плетеном бамбуковом кресле любовнику. Она заметила, что седины в его редких волосах стало больше. Она провела ладонями по его голове, помассировала его широкую бычью шею, плавно помяла осунувшиеся плечи. Николай Петрович был в хорошей форме, но 60 уже не спрячешь. Мышцы не те, кожа теряет эластичность. Некогда дельфинье тело медленно и неизбежно усыхало. Элла переключила направление своих мыслей:

– Милый, я хотела тебе сказать что-то очень важное…

Он отвел в сторону руку с зажатой между пальцами гаванской сигарой, отставил в сторону маленькую фарфоровую чашечку с кофе; медленно повернул к ней свое ароматное лицо; притянул Эллу к себе другой рукой и, слегка пощекотав её серыми аккуратно постриженными усами, мягко поцеловал в лоб.

– Говори, я слушаю тебя, дорогая.

Элла обняла обеими руками остывающие плечи старика и замкнула кольцо на его еще крепкой груди и тихо, проникновенно произнесла:

– Я хочу ребеночка…

Николай Петрович на мгновение замер, затем глубоко вздохнул, поднес сигару и начал курить. Образовалась тягостная пауза.

– Что ты мне на это скажешь, дорогой?

Старик молча курил и смотрел куда-то вдаль, поверх подмосковных сосновых вершин. Возможно, он вспоминал себя молодого, в тот момент, когда его жена в первый раз сообщила ему, что беременна? Он и тогда не знал, что ответить. Мужчина, несмотря на свой возраст и опыт, всегда теряется, когда речь заходит о продолжении его рода. К естественной радости, что ты в ком-то продолжишься и не канешь в забвение, примешивается ответственность за жизнь еще не родившегося человечка.

Николай Петрович думал о своей семье. Он представил лицо жены, когда она узнает от вездесущих подруг, о том, что у него есть ребенок от другой женщины. Он почувствовал боль, которую она могла бы испытать в этот момент, и понял, что просто не может этого допустить. Это то же самое, что воткнуть нож в спину спящему. Любовница – любовницей, а семья – семьёй. Консервативные взгляды и опыт жизни не позволяли ему совершать такие опрометчивых поступков.

Он медленно рассоединил её ладони, приподнялся со стула и, не допив кофе, в молчании покинул террасу. Его молчание было говорящим, и Элла все поняла.

Это его окончательное решение. Николай Петрович не бросает слов на ветер. И никогда не идёт на компромиссы. Эта тема для неё закрыта…