Светлана Сингх - Услышать за криком синей птицы

Усталая, но довольная началом своего знакомства с Индией, сразу после ужина, забыв все правила здорового питания, Софи упала на кровать и моментально заснула. Ей снилось, что она ещё в поезде, едет в Кхаджурахо и дремлет. И тут над ней склоняется индийский старец с пучком длинных дредов, укутанный в оранжевую ткань – дхоти. На лбу у старца пеплом нарисован огромный трезубец – символ бога Шивы. Софи в таком шоке, что не может пошевелиться. А старец склоняется всё ниже, к самому её уху, и шепчет: «Не верь тому, что видишь, опасайся!» Девушка подскочила вся покрытая потом. Старца не было. Колёса поезда продолжали мерно стучать, пока Софи не поняла, что это крутятся лопасти потолочного вентилятора. Она попила воды и, чтобы окончательно успокоиться, подошла к окну вдохнуть свежего воздуха. Со стороны галереи раздался шорох. Кто-то приближался, и это уже был не сон. Тёмный силуэт быстро пробежал мимо окна к внешнему двору и на несколько секунд высветился лучами лунного света. Майя! Девушка тихо открыла маленькую калитку в воротах, вышла на дорогу и исчезла в темноте. Часы показывали 00:30.

Софи мечтала, как хорошенько выспится после перелёта, поезда, новых знакомств и эмоций вчерашнего дня. Но в традиционном индийском доме этот наивный план провалился. Большинство индийцев встаёт рано. И такого понятия, как соблюдать тишину по утрам, в их привычках нет. Грохот дверей, громкие разговоры по телефону в 05:30, болливудские песни из телевизора, разносящиеся эхом по всему внутреннем двору. Те, кто хочет, конечно, могут отдыхать подольше – сами индийцы не замечают какофонии звуков и могут спать в любых условиях. В этот момент Софи жалела, что в детстве, когда она спала, мама выгоняла всех из комнаты и заставляла ходить на цыпочках. Сейчас индийская закалка была бы очень кстати!

Проворочавшись до семи часов утра, Софи наконец вскочила под хохот чачи, разговаривавшей с молочником прямо под её окном. Наскоро умывшись и надев простую объёмную белую футболку и серые легинсы, девушка решительно отправилась в комнату Майи, чтобы подробно расспросить о событиях в Кхаджурахо, её новых знакомых и ночных занятиях. Улыбаясь от предвкушения встречи с подругой, Софи протянула руку, но тут её взгляд упёрся в маленький навесной замок. Майи не было дома.

– Анти, вы не знаете, где Майя? – обратилась Софи к кипятившей на кухне молоко маме.

– О, она уже упорхнула! Стала совсем ранней птичкой! Это хорошо, конечно, – Богиня-Матерь любит рано встающих и трудолюбивых женщин. Только вот не высыпается наша Майя. Раньше постоянно была весёлой, звонкой. Щёки розовые, глаза горят! А последнюю неделю её почти не видно – уходит рано, дома бывает редко – и всё закрывается у себя в комнате и что-то пишет. Выглядит усталой и погружённой в себя. Брат мужа говорит – слишком она увлеклась учениями йоги. Я, конечно, думаю, что йога или любой другой путь к богу – это хорошо, но он должен быть светлым и приносящим покой и радость. Но учить кого-то тоже не берусь – все идут своей дорогой и отрабатывают свою карму…

«Ну хотя бы она ночевала дома, – с облегчением вздохнула Софи. – Видимо, семья не знает о ночной прогулке (или прогулках??) Майи!»

– Дочка, ты выпей пока масала-чаю!

Софи с удовольствием приняла из рук мамы маленькую глиняную чашку с дымящимся молочным чаем, щедро сдобренным имбирём, кардамоном и чёрным перцем.

– Мы всегда утро начинаем с такого чая. Голова от него светлая, тело энергией наполнено! И никакие ваши эспрессо не нужны, – мама Апарна расплылась в счастливой улыбке. – Знаешь, дочка, как увидела тебя, сразу подумала – есть в тебе нашей крови! Вроде бы и мадам – белая, изящная, а мельком глянешь – индианка индианкой!

– Это во мне армянская кровь прадедушки говорит! – улыбнулась в ответ Софи.

– Сколько тебе лет, дочка?

– Э-э… Двадцать шесть будет, – смутилась Софи, не привыкшая в Москве к таким прямым вопросам.

– Мужа тебе родители ищут? Пора уже, дорогая. Помоги тебе Богиня-Матерь! Чтобы муж хороший был и детки здоровые. Убереги покровительница от таких несчастий, как у моей Амриты… Я тебе вот что скажу. Родители тебе жениха найдут, это наверняка. Или сама себе найдёшь, не знаю, как у вас там принято в ваших странах. Любить он тебя будет сильно, по теплу в твоих глазах вижу – мужу тебя будет за что ценить. Но и ты полюби себя сама! Во-первых, посмотри, какая худая! Я тобой займусь, а ты потом продолжай обязательно у себя дома: когда чапати ешь – щедро поливай маслом гхи, молоко пей хорошее домашнее, рису на обед побольше, а в сезон – свежих манго. Во-вторых, что ты всё в чёрном да в сером, как сектант? Сколько красивых цветов на свете: розовый, жёлтый, красный – обязательно! Пойдём с нами с Амритой на базар – хочу её встряхнуть, и тебе заодно что-нибудь поярче выберем. Купим Амрите сари, а тебе – курту и шальвары: ты у нас пока незамужняя, сари тебе не впрок. Украшать ты себя, смотрю, не любишь. Серёжек не видно почти. Твой браслет – железка с кубиком… Не знаю, дочка… Мы тут тоже не в изоляции, всё понимаем – видела я у итальянки журналы, всё знаю про моду. Но разве когда было плохо девушке, если камешков блестящих побольше, браслетов цветных добавить, заколок с птицами? И нос проколоть, колечко вставить нужно обязательно – очень это красиво!

Софи любила минимализм и качество. У нее было немного вещей, они были простыми, но всегда из натуральных материалов, отлично сочетались и были ей по душе. Она лично считала себя стильной и элегантной в простоте. Но, может быть, мама Амрита права – и она немного скучна и предсказуема в своих образах?

– В-третьих, ты молодец – училась, работаешь, девушка разумная. Но очень уж серьёзная! Ты меньше думай, дочка, меньше! А больше чувствуй! Этому у вас в институтах не учат, много я таких, как ты, видала…

– Мате-джи, ну пожалуйста, хватит! Ты совсем смутила Софи! Она же не индианка, у них не принято в личное лезть, даже когда люди годами друг друга знают. А тебя она видит второй раз в жизни. Ну какой у неё в России сезон манго, и чапати они не едят, а с кольцом в носу её в офис не пустят… Пойдём, Софи, Майя просила показать тебе Кхаджурахо, – у двери в свою комнату стоял улыбающийся Акас в серых шортах и белой футболке – прямо в тон Софи. Вчерашнюю замкнутость на лице сменило доброжелательное расположение.

– Давно слушаешь? – спросила покрасневшая Софи.

– Достаточно. Я хотел сразу остановить маму, но было очень интересно. Судя по вчерашнему разговору о тяготах жизни, я думал, тебе двадцать два, а не двадцать шесть! – довольный своим остроумием Акас дружелюбно улыбнулся и шутливо распахнул перед Софи дверцу машины.

Субдивизиональный офицер, полицейский инспектор Маниш Парияр запер дверь на ключ. У него было всего две минуты. За двадцать лет карьеры Манишу ни разу не было так жутко. Ни в тот раз, когда они втроём арестовали банду грабителей, беспокоящих жителей в охоте за золотом. Ни когда Абхи пырнул болтливого Манну ножом и тот истёк кровью у него на руках, так как доктор закрыл маленький старый госпиталь на ключ, отправившись на долгий обед. Ни когда мужчины из Старой деревни почти до смерти избили палками Кульдипа, назойливо преследовавшего старшеклассниц. Всё это были привычные криминальные события индийской глуши, развеивающие жаркую скуку. Но с момента пропажи первого ребёнка Маниш потерял семь килограмм и почти не спал. Никто никогда не догадался бы об этом, глядя на инспектора, вызывающего страх и уважение у всего округа. Но в душе он считал себя неудачником, который не справился с работой и подвёл людей, начальство, себя и свою семью. Инспектор и старшие коллеги из районного центра сделали всё, что только представляли возможным. Всё, чему их учили и что он – активный, любящий свою работу полицейский, сам отец семилетней Пунам – вычитал в книгах. Конечно, они ограничены в технических средствах. Не всё из книг применимо в жарком отдалённом регионе Индии. Но у них есть свой метод расследования. Разговоры. В Индии много людей. Они повсюду. И ни один секрет не может существовать в местной деревне больше двух дней. Что бы ни происходило – кто-то обязательно что-то видел или знает. А здесь такой печальный случай, все хотят помочь, и никто не может даже предположить, где искать. Только какие-то туманные намёки на тяжёлую энергию. Конечно, инспектор не отбросил и эти скудные и сомнительные сведения. Прошёл по храмам, поговорил со жрецами, сходил к учителям школ йоги. Маниш вспомнил сумрачный день в начале марта. Как он поднимался в горы рано утром, пока все ещё спали. Вспомнил спокойную, практически неподвижную сухощавую фигуру в глубине небольшой пещеры. Он не отказался и от этого следа. Как бы ни было ему тяжело. Полицейский достал из ящика стола небольшую яркую картинку с изображением старика с покрытой платком головой и молитвенно сложил трясущиеся руки. Его покровитель, святой Ширди Сай-Баба, всегда придавал ему сил.