Валерий Сабитов - На краю Ойкумены. Цикл «На земле и в небесах». Книга вторая

«Песня, которую пела женщина, была странная, страшная, необычная. Она пыталась остановить слова, срывающиеся с ее губ, но они продолжали звучать». Слова песни несли угрозу, мелодия усиливала безотчетный страх. Точный смысл нам, землянам, оставался неясен. Спектакль завершился за полночь, но никто из землян не думал о сне. Первым обрёл самообладание Лавр:

– «Марсианские хроники» сжечь! Пусть ее читают в Секторе НАСА. Патриотизм – наше оружие. Мы не позволим галлюцинациям сорвать государственную задачу. Вода Марса – наша, российская вода!

– Именно, господин обер-прокурор, – поддержал его я, – Несогласных – расстрелять на месте несогласия.

Он замолчал, и долго сверлил меня противоестественным девичьим взглядом, пытаясь понять, серьезно я говорю или нет.

– Сжигай-не сжигай, – неожиданно вступил в разговор Суббота, – Мы ее успели наизусть выучить. Если вам не терпится что-то сжечь, у меня тоже нашлась бумажная книга. Как попала в багаж, не припомню.

Он передал книгу Лавру. «Граф» мыслил удивительно трезво. Я успел прочитать название: «Сборник постановлений Правительства РФ по развитию космонавтики и освоению околосолнечного пространства». И с трудом удержался от приступа смеха. Сопротивление Лавра сломлено. И не силовым методом. Следующим сдался Том. Происшедшее в китайском Секторе осталось тайной. Возможно, у них и не было агента спецслужб. Да и зачем он, если они все мыслят в едином, национальном ключе? То есть все так или иначе – агенты в любых обстоятельствах.

Излучатели сняли с боевого дежурства. Сектора сблизили так, что стало возможным соединить их безшлюзовыми коридорами. Но Земля не торопилась. Зеркала не появлялись, как и грозный красный шар. Однако ожидание неприятностей, внедрённое в нас песней на яхте, не оставляло. Наш Сектор ежедневно навещали Венлинг и её коллега Бию – очень маленькая, почти карликовая китаянка, похожая на скромненькую девочку-школьницу. Российский экипаж познавал ритуал восточного чаепития. После недели тренировок все три «дружины» собрались на родине чайного церемониала. Да, на родине – ведь над куполом развевается национальный флаг.

Круглый невысокий стол, горящие свечи, расслабляющий аромат. Никакого Марса рядом, никакого давления неведомой угрозы. Я смотрел на Венлинг, слушал нежный голосок Бию, вплетённый в восточную мелодию и тихий звон фарфоровых чашек.

– Виртуализация способна поглотить и муху, и слона… В ритуалах – спасение. Бытие – субстанция ускользающая…

Вот тебе и школьница! Вон как Лавр сидит – челюсть отвисла, хоть подвязывай. Он таких слов и слыхом не слыхал. А уж в таком исполнении! И возникла надежда: вдруг его пробьёт искра человеколюбия? И не понадобится полное разоружение двух агентов почти дружественных стран.

На общем чаепитии я попытался понять тех, в ком не успел разобраться как следует. Из моей команды – Субботу и Бужанского. Из НАСА – Дэна, экзобиолога и океанолога с безобразно накачанными мышцами; Эйбла, энергетика нашего общего корабля; и Альфи, даму с красивым природным загаром, ответственную в своём Секторе за жизнеобеспечение. Из китайцев загадка Шан и Вэйж. Но тут определить что-то без винного застолья проблематично, лица их выражают абсолютный нейтралитет.

В целом положительные мальчики и девочки, подготовленные, крепкие, психоустойчивые. Были… Почему же они так легко ложатся под своих спецагентов? Преданность национальным идеям? При чем здесь она? Соединить их, идеи, слить в единую концепцию хотя бы в таких проектах – и ноль вопросов.

Но… Ведь и МКС уже столько лет нет! Висят над планетой сразу несколько станций, дублируют все основные научные программы. Толк минимальный при максимальных расходах. В основном слежкой друг за другом заняты. Вот и хаос вокруг Земли. И тут будет не лучше. Я посмотрел на Лавра – тот сидит скованно, как китайский болванчик. Когда он таким стал? Не родился же идеалом суперпатриота?

Территориальное объединение и общее невинно-чайное застолье активизировали Марс. На этот раз нам показали своеобразный художественный – или документальный? – фильм по книге Рэя Брэдбери. Они ее тоже заучили наизусть. Я смотрел на происходящее через иллюминатор китайского Сектора и слушал Бию, вполголоса на русском языке воспроизводящую строки из «Марсианских хроник».

– «Они жили на планете Марс, в доме с хрустальными колоннами, на берегу высохшего моря, и по утрам можно было видеть, как миссис К ест золотые плоды, растущие из хрустальных стен…»

А за прозрачным стеклопластиком расстилалось бескрайнее море. Но всё остальное – как в древней земной фантастической книге.

– «Под вечер, когда древнее море было недвижно и знойно, и винные деревья во дворе стояли в оцепенении, и старинный марсианский городок вдали весь уходил в себя и никто не выходил на улицу, мистера К можно было видеть в его комнате, где он читал металлическую книгу, перебирая пальцами выпуклые иероглифы, точно струны арфы. И книга пела под его рукой, певучий голос древности повествовал о той поре, когда море алым туманом застилало берега и древние шли на битву, вооруженные роями металлических шершней и электрических пауков».

А вот эти строки соответствуют истине почти точно. Словно их автор на самом деле собственными глазами видел демонстрируемое нам. Вот и заключительная сцена… Слушаю Бию и стараюсь проникнуть в предназначенный нам, землянам, смысл поставленного действия. Марсиане привязали его к книге Рэя, потому что она – земная. Так, посчитали они, будет понятнее. Потому что задействует все наши чувства, эмоции, переживания. Знание, сплетённое с эмоциями, не может не изменить состояние человека. А через него – воздействовать на решения и поступки.

– «В то утро миссис К, словно вылепленная из жёлтого воска, стояла между колоннами, прислушиваясь к зною бесплодных песков, устремлённая куда-то вдаль.

Что-то должно было произойти.

Она ждала.

Она смотрела на голубое марсианское небо, словно оно могло вот-вот поднатужиться, сжаться и исторгнуть на песок сверкающее чудо.

Городок бурлил. Марсиане входили и выходили из домов, они приветствовали друг друга, на них были маски – золотые, голубые, розовые, ради приятного разнообразия, маски с серебряными губами и бронзовыми бровями, маски улыбающиеся и маски хмурящиеся, сообразно нраву их владельца».

Всё! Занавес закрылся, зеркало исчезло.

На этот раз я уверен: нам показали настоящий, реальный Марс. Потому что в заключение пришло предупреждение – без всеземного объединения у нас не будет и единого шанса на освоение Красной планеты. Мало того, – свернётся и Лунная программа.

Через день – в обмен на книгу Рэя? – мне подарили марсианскую книгу. Повинуясь внутреннему импульсу, сопровождаемый давящим взглядом Лавра, я натянул скафандр и вышел. Она лежала у входа, поблескивая металлом. Но я знал, что это – Книга.