Валерий Сабитов - На краю Ойкумены. Цикл «На земле и в небесах». Книга вторая

– Три скважины вместо одной нас погубят, Валя. Кожей чувствую – напряжение коры растёт. Что-то надо предпринимать, а я не знаю…

Сказать ему? Нет, рано. Джек на последней встрече заявил, что американцы дозревают. Но поддержат ли мою идею китайцы? Нужна встреча с Венлинг. У них такое хитрое восточное самопроявление, ничего не понять. Изолировать Лавра и его коллег, собрать всё оружие и сделать единую программу исследований! При хорошей подготовке за один марсианский день управимся. Шеф продолжил, посматривая через прямоугольник иллюминатора на далеко разнесённые два серебряных купола на полпути к линии горизонта:

– Я наивно надеялся, что пейзаж будет красноватым. Смесь серого да коричнево-черного угнетает.

Я согласился:

– Пыль, песок да щебень. Тоска. Но местами пробиваются розовые пятна. И блёстки голубоватые. Хотите, фильтр поменяю?

Скучноватая натура, он прав. Сектора мобильные, их можно как рядом поставить, так и развести за пределы видимости. На Земле для начала утвердили некое среднее положение. А на деле… В каждой группе свой Лавр с особыми полномочиями. Шеф расслабленно рассмеялся и ответил на предложение:

– Да ну тебя! Предпочитаю хоть и неприглядную, но реальность.

Он с любопытством посмотрел на раскрытый том Брэдбери. Чую, тянет его, но сопротивляется, остатки авторитета старается сохранить.

– Реальность? – я сделался предельно серьёзным, – Не хватит ли нам общаться через технику? На целой планете всего пятнадцать человек! И – три зоны. Я бы вот с радостью чайку погонял в китайском Секторе. Они это обставят красиво и по-деловому. Все противоречия разом снимутся.

Шеф вздохнул. Державные руки Земли в лице агента безопасности Лавра давили всякое проявление интернационализма. Да ещё и характер шефа…

– Валя, ты заметил? Великий наш марсолог Бужанский косичку на затылке завил и ленточкой красной перевязал. Именует себя самозванцем, часто смотрит в зеркало, показывает язык и похихикивает при этом. Симптом. У китайцев как с этим?

– Нормально у них. Но у нас в команде доктор! – сказал я, – Дипломированный. Или диплом фиктивный?

Он только рукой махнул. И сказал тоже на предельном серьёзе:

– Кстати о китайцах. Имел беседу с Лавром. Доктором… Как он тебя засёк?

Я понял: он спрашивает – почему я не заблокировал видеоконтроль на время посещения китайского Сектора?

– Шеф! Ну не предусмотришь всего. Да и зафиксировал он меня уже на обратном пути. И ждал в шлюзе. Хотел прижать. Да вы понимаете. Но у меня спецподготовка не слабее. Я ему не предмет жертвоприношения божеству имперской безопасности.

Шеф тяжело поднялся, опёршись рукой на моё плечо, и попросил:

– Ты держи меня в курсе. Если что. Договорились?

Я кивнул, и он вышел из дежурки.

Да, шеф определённо чувствует Марс в себе! Ещё бы – пробыл в космосе больше, чем на Земле. Через день после нашего разговора одномоментно исчезли все три бура. Наша задача – добраться до воды, которой под нами море разливанное. Когда-то оно плескалось на всей плоскости Аравийской Земли. Кратер Кассини, у края которого мы обосновались, был впадиной, подобной нашей Марианской. На одну буковку отличалась всего. Промышленная добыча воды означает начало колонизации Марса землянами. Но, похоже, задача в опасности.

Видеонаблюдение за будущими скважинами непрерывное, и оно не показало ничего подозрительного. Но наш Лавр обвинил в диверсии сразу и американцев, и китайцев. Напряженность между нами из формальной переросла в психологическую. Я пришел к шефу и добился разрешения на открытое обследование буровых и общую разведку. От нас, кроме меня, Бужанский. От НАСА – Джек, тоже пилот. Китайская сторона решила выждать.

Обследование буровых ничего не дало. Земной культурный металл исчез, будто растворился в разрежённой атмосфере. Разведка принесла плоды неожиданные и шокирующие. В паре километров от нас, у предгорья, торчат из грунта несколькими рядами нержавеющие металлические колонны. Мы ещё в первый месяц, когда общение было более свободным, решили: сваи! Остатки древней пристани. Их исследование – дело следующих экспедиций, но жить рядом с инопланетным артефактом и не интересоваться им?

Панорама выглядит обычной: на северном горизонте подковой изогнулся горный массив, на западе – обрыв Кассини, позади – серебристые купола Базы. Поднимая фонтанчики серой пыли, мы с Джеком устремились к колоннам. Бужанский плёлся за нами, отставая всё больше. Не хихикает, не веселится: определённо, перед выходом получил инструктаж Лавра. Следить за мной и Джеком – то ещё поручение.

Результат вчерашней встречи с Вожачком в медотсеке? Я влез туда, как только узнал: наш доктор (за глаза Вожачок или Чекист) пригласил на приём Владимира Ивановича. Ну уж нет, хватит трепать нервы заслуженному космонавту! Отобразив на лице крайнюю обеспокоенность, я с ходу заявил:

– Доктор! Так дальше жить нельзя!

Лавр повернул ко мне возмущённое лицо, украшенное белой шапочкой с красным крестом.

– Пилот Чмель, кто вам разрешил?

Вопрос я проигнорировал и продолжил ещё более горячо:

– Вы же врач! Чем мы дышим? Всё так пресно! Что за воздух потребляется нашими лёгкими? Разве это государственный подход?

Шеф, находящийся в напряжении от беседы с Лавром, понял, в чём дело. И едва сдержал улыбку. На «государственный подход» Лавр отреагировал правильно, как я и предполагал:

– Нормальная, чистейшая атмосфера. Как на Базе, так и в скафандрах.

– Вот именно, «чистейшая», – передразнил я, – Очищенная от жизни, от вселенской энергии, от… А почему вы не включаете в него естественные ароматы? Вы же не пьёте дистиллированную воду?

Я сделал короткую паузу, подмигнул шефу и добавил:

– Или пьёте? Вот у китайцев это дело отлажено. А мы кто, бастарды?

У Лавра от моей наглости глаза расширились. Впервые я отметил: они у него как у красной девицы, вытянутые к вискам, в длиннющих ресницах. Надо же, как причудливо природа распределяет дары!

– Что? Вы снова тайно побывали в китайском Секторе?

– Зачем же тайно? Мы понимаем. Я не скрываюсь ни от кого и ничего не скрываю. Нечего утаивать, доктор. Вы хотите запретить мою симпатию к Венлинг?

Тут, признаюсь, меня понесло.

– У вас какая профессия первая, Лавр Иосифович? Медик или чекист?

Он сверкнул очаровательными девичьими глазками и ответил спокойнее:

– Не Иосифович! Ираклиевич! У каждого из нас несколько профессий. А главная моя миссия – предотвращение посягательств на суверенитет и национальную безопасность государства. И недопущение угрожающих действий…

Надо же, миссионер! Я не стал ждать окончания списка государственных задач и наивно спросил: