Марина Балагур - Общага

Я думаю, фраза «не самый удачный вариант» означала, что лучше бы, вместо человека со скальпелем и скрипкой, я выбрала бы «Человека с ружьём*.

Третья часть экзамена – надо было придумать этюд (в просторечье это уже известная нам «сценка») на заданную тему и поставить его на площадке (то бишь, на сцене) как режиссёру. Собственно, тут надо было выступить и в качестве сценариста, и в качестве режиссёра.

Мне попалась тема «Поединок». И не говорите, прямо провокация! Не война, так драка. Я придумала так: двое парней соперничают из-за девушки. Они ведут серьёзный мужской спор во время игры в теннис. «О, спорт! Ты – мир!«* ( Видимо, к спорту я всё-таки ближе, чем к войне). Таким образом, подача мяча – это реплика (она и сопровождается репликой). В конце концов, выясняется, что речь шла о разных девушках, т. к. обе дамы приходят на площадку, и всё выясняется к удовольствию обеих сторон.

Мне сказали, что идея неудачная, т.к. это можно сыграть только на стадионе. Сюжетец, возможно, и так себе – я согласна, слабовато фантазия брызганула. А на счёт трудностей постановки можно поспорить. Во-первых, в настольный теннис играют даже в офисах и квартирах. А, во-вторых, как же тогда ставят на сцене эпопеи, например, с Красной площадью или взятием Бастилии? «Борис Годунов» например, или «Война и мир»? Ну, « жираф большой, ему видней!»*

Кстати, впоследствии, уже на третьем курсе учёбы, работая над пьесой Бернарда Шоу «Пигмалион», я использовала эту свою идею. Там есть эпизод, когда Хиггинс велит Элизе подать ему домашние туфли. И она швыряет их в него. Это кульминационный момент в пьесе, когда профессор не понимает, что Элиза стала совсем другим человеком, а он продолжает обращаться с ней, как с торговкой, подобранной на улице. У меня Элиза и Хиггинс ведут эту словесную перестрелку (видите – только словесную), одновременно перекидывая туфли друг другу через рояль. Волейбол тапками через рояль. Смыслово же рояль – это символ изменившейся Элизы, она стала культурным человеком, леди. А её пытаются опять ткнуть в тапки (символ её прошлого, как подавальщицы тапок). Она пытается вернуть Хиггинсу это прошлое, отбросить от себя, он снова возвращает ей. Поставили «пятёрку». Правда, преподаватель на тот момент был уже другой.

Эта навязчивая идея вызвана, видимо, моей любовью к игре в бадминтон. Если бы в то время в нашей глубочайшей провинции был большой теннис, уж верно дело не обошлось бы без моего участия. И волейбол любила. Играла не блестяще, но любила очень. У меня плохо получалось отбивать мяч, а вот подачи в моём исполнении были хороши. А уж по телевизору я не пропускала ни одной игры, особенно когда сходились отечественная «Уралочка» с кубинками. Болела за наших, но испанско-мексиканские имена кубинских девчонок меня просто завораживали! Мерселес Перез, Мерселес Помарес, Анна-Мария Гарсиа!

Вторая часть практического раздела – это актёрское мастерство. Надо самому участвовать в этюде одного из товарищей, вернее, соперников-абитуриентов. Этюд назывался «Над пропастью». (Безо ржи, просто). Сюжет товарищ придумал такой: молодая пара собирается пожениться и уже отправляется в ЗАГС, но жених не уверен в своих намерениях и лихорадочно соображает, как выкрутиться из ситуации, чтобы просто не сбежать «из-под венца». И тут ему приходит в голову счастливая мысль, что он забыл дома паспорт. Но невеста с очаровательной улыбкой достаёт его паспорт из своей сумочки… Не могу вспомнить, кого я там играла. Точно – не жениха, а подробнее… увы!

* * *

В итоге сдала я всё удачно, набрала проходной балл. Хотя, это был самый низкий балл за всё время моей учёбы. И всё потому, что была не в курсе. В системе приёма в творческие ВУЗы есть ещё один специфический момент: если ты понравился преподавателям на экзамене по специальности, то на общеобразовательных тебя могут подтянуть немного за уши. Не знаю, подтягивали ли меня? Я чуть не завалила предмет, по которому всегда имела заслуженную твёрдую пятёрку – историю.

Одно дело в школе, когда на уроке рассказываешь какой-то один определённый параграф, а на экзамене определённый период. А на вступительных билеты охватывали всё – от первобытного строя и до наших дней. До наших дней я в гостинице не дотянула, решила поспать перед экзаменом хоть полчаса. Дошла до войны 1812 года. А на экзамене мне попалась Курская дуга.

Я помнила только, что это был, кажется, переломный момент в войне. И всё. (Хотя, Сталинградская битва – тоже переломный). Я взяла карты, рассказала по ним границы фронта, красочно живописала партизанскую войну, цитируя Дениса Давыдова и Льва Толстого. Ну, то самое место, как «поднялась дубина народной войны». В общем, я готова была лопнуть от досады, что заваливаю именно историю. Преподаватели, двое импозантных мужчин, в последней надежде услышать от меня что-нибудь по теме, кроме дубины, задали мне простой вопрос: каких полководцев я знаю? Я сказала: «Маршал Жуков, маршал Будённый и маршал… Коневский!» С перепугу, я состряпала гибрид из фамилий Конев и Рокоссовский. «Стыдно и обидно!« * Преподаватели поставили мне «четыре». За оригинальность. Оставив дубину на моей совести. Им, я уверена, очень чесалось высказаться на счёт того, кто тут дубина. Но они были джентльмены.

Это был исторический, во всех смыслах, момент моей биографии. Во-первых, в смысле самого предмета, а во-вторых, единственная в жизни моя четвёрка по истории. Я также хорошо помню, как в восьмом классе у меня в тетради по алгебре появилась первая двойка! Я смотрела на неё, как на снежного человека или НЛО. Даже хотела сохранить для истории… Ой, как-то опять про историю… Зачем истории алгебра? В общем, хотела сохранить на память. Но потом к ней в компанию привалили тройки, и с большой натяжкой четвёрка в четверти. Ой, скороговорка получается: четвёрка в четверти, четвёрка в четверти. Вот, у меня при упоминании об алгебре даже нервно-идиоматические выражения начинаются. Такая же история с физикой. Тьфу ты, опять история! Она меня прямо не покидает, подруга. Чтобы у меня от алгебры нервный тик не начался. Не в смысле история вместе с физикой, они – слава Богу, отдельно! В общем, с физикой мы друг к другу взаимно индифферентны. И вежливо друг друга стараемся избегать. А вот с гуманитарными как-то веселее.

Хотя, вот тоже была одна интересная история. Нет, это ни в какие ворота! Подожди, история, я про русский язык хочу рассказать! Ну, так вот, с ним у меня отношения более тёплые. Но нервный тик вызывала не только алгебра у меня, но и моя персона у одной из моих бывших (слава Богу!) коллег. И очень это вредило её здоровью. Она была зам начальника нашего учреждения. И вот у неё от меня сразу и несварение, и бессонница, и изжога, и нервное истощение. Как-то так звёзды встали – у всех от неё, а у неё от меня. Даже странно, что её звали не Алгебра Александровна, а наоборот, Наташа.