Валерий Морозов - Дом окнами в полночь. Исповедальный роман

Однако, пацаны, лично я думаю несколько иначе! Немудрёная уловка моей дорогой сестры уже скорректировала в минуса замыслы организаторов операции. Это раз.

Доморощенные Бонни и Клайд с чувством глубокого разочарования уже «обрыбились» на предмет моего портфельчика. Это два.

И третье – я улыбаюсь во все имеющиеся, представляя морды моих филёров после того, как хозяева зададут им простой вопрос: «Где деньги, Зин?». Они ответят, конечно, что их там не было и им, конечно же, безоговорочно поверят!!!

Инстинктивно ощупав себя через «треники», вздохнул немного свободней и присел на Лялькину скамью. Семейство сверлило меня испуганными чёрными глазищами. Осторожно вошла проводница:

– Убрала там всё. А вот курица-то в пакете, не запачкалась нисколько. Может, возьмёшь? – В голосе её сквозила какая-то виноватость.

– Как зовут-то тебя, хозяйка?

– Зина.

«… резиновую Зину в корзине принесли», – лезла в голову всякая чепуха. Я сдёрнул с вешалки костюм и взял ботинки:

– Мать, найди мне свободное место где-нибудь. Пусть они закроются и отойдут. Напуганы, посмотри, до полусмерти. А всё из-за меня. Диляра, Лялька, простите Христа ради. Разве мог я подумать. Простите…

* * *

«Никогда я не был на Босфоре…», но проезжая по Душанбе в такси, ловил себя на чувстве неловкости странника в рубище, случаем приглашённого во владения лучезарного и солнцеликого эмира, мир ему и благоденствие! Слишком уж разительно контрастировал этот таджикский султанат с устремлёнными в небо мечетями, минаретами и дворцовыми сводами с вросшей в моё сознание Капотней.

Понимая, что в режиме порученной миссии вряд ли удастся побродить по городу, я попросил таксиста крутануться по центру и наиболее примечательным местам столицы. Тот, привыкший к восторгам туристов, проявил недюжинное радушие, и улыбка не сходила с его смуглого лица. Звали водителя Сухроб. Простецкий радушный мужик и патриот своего города.

Глаза мои не успевали отхлопать ресницами от удивления, умиляясь одному шедевру архитектуры, как тут же наплывали ещё более грандиозные сооружения. Я без остановки крутил головой и спрашивал таксиста:

– А это памятник кому? А это что? Да не может быть!

Сухроб терпеливо объяснял, озираясь по сторонам, но дорогу контролировал чётко. Мне оставалось лишь с восхищением удивляться тому, какое созвездие великих имён национальных героев и поэтов древности приходится на этот, даже не миллионный город! Посудите сами: Самани, Рудаки, Низами, Хайям, Фирдоуси, Саади, Авиценна, Ширази, Навои… Все по-своему знаменитые имена довольно прочно на русском слуху и перечень не полон отнюдь!

Калейдоскопическое разноцветье по всему пути следования – синее небо, много зелени, фонтаны, женщины в национальных одеждах, ковры, халаты, тюбетейки. Лепёшки величиной с мексиканское сомбреро, длиннющие ряды фруктов, овощей и пряностей, пирамиды дынь и арбузов! Открытым окном машина черпает чуть горьковатый запах тлеющих мангалов и томящихся на них шашлыков. У мусульман недавно закончился пост. И над всем этим буйством красок пронизывает небосвод самый высокий в мире, флагшток с трёхцветным развевающимся полотнищем, площадью с хоккейное поле – государственным флагом независимого Таджикистана!

Когда мы прорвались ближе к окраине столицы, я даже выдохнул с облегчением – уж больно неподъёмный груз впечатлений обрушился на меня всей своей грандиозностью. Есть, есть от чего вскружиться праздной голове!

Расплатился с таксистом не скупясь. Сухроб же, улыбаясь в ответ, протянул мне самодельную визитную карточку с номером телефона.

– Огромный рахмат, дорогой русский друг! Добро пожаловать в Сталинабад!

Ну, вот и конечная цель путешествия.

И здесь приходится с удивлением отметить, что среди неказистых жилых построек окраинной части города этот красного кирпича двухэтажный особняк с коваными решётками по первому этажу вызывает у меня некоторую оторопь. Как-то совсем не похоже на частный мини-отель.

А « лица необщим выраженьем» выступают красочные витражи в оконных проёмах верхнего уровня! Зелёные насаждения, кажется, совсем не имеют целью скрыть роскошный дом от посторонних глаз, напротив, они выгодно оттеняют вспыхивающие на предвечернем солнце витражные цветные переливы.

Невысокая ограда фактурного белого камня с металлическими коваными воротами. Собаки, по всей видимости, нет, как нет и звонка. Но адрес на табличке соответствует искомому, и я уверенно захожу в арку калитки. Тотчас навстречу распахивается в доме резная тяжелая дверь, словно только меня здесь и ждали, неотрывно глядя в окно.

На пороге средних лет женщина в цветной туникообразной накидке, шёлковых шароварах и мягких ичигах. Улыбаясь и прижимая ладонь к груди, она приветливо кланяется, позвякивая массивными серебряными подвесками:

– Асс алому аллейкам, здравствуйте, здравствуйте!

– Я правильно попадаю? – вопрошаю, частично сомневаясь, мне ли предназначено такое радушие.

– Так, так! Вы Олег из Москвы? Значит, всё правильно. Мархамат, проходите, пожалуйста!

Женщина хорошо и словоохотливо говорит по-русски, изредка вставляя в речь национальные обороты. Неискоренимо, что мы когда-то жили единой многонациональной семьей народов под названием Советский Союз.

– Меня зовут Хадича, а вас как по отчеству?

– Не надо никаких отчеств, просто Олег и, пожалуйста, на «ты». Ведь, судя по возрасту, я вам в сыновья гожусь. Кстати, у вас отличный русский.

– Томский педагогический университет, большой ему рахмат. Специальный выпуск педагогов для азиатской части страны. Идёмте, я покажу вам комнату.

– Тебе. Мы ж договорились.

– Хорошо, покажу тебе твоюкомнату, Олег, – широко улыбалась она, и я чувствовал, что пришёлся ей по душе.

В просторной прихожей царил прохладный полумрак. Удалось разглядеть только прямоугольную глыбу изразцового камина с бронзовой птицей, цепко держащей в когтях золотое яблоко часов, и по сторонам инкрустированного столика два зачехлённых кресла. А ковры… Мама, какие ковры и сколько их!

– Персидские?

– Бухарские. Старинной ручной работы.

По дубовой лестнице хорошей выделки поднимаемся на второй этаж. А что такое, спрошу я вас, лестница хорошей выделки? Без детализации это просто фигура речи. Отвлечемся немного.

Первым у всякой приличной внутридомовой лестницы гостя встречает начальный или, как его величают столяры-краснодеревщики, «заходной» столб. А что есть столб в нашем понимании? Просто дубина стоеросовая. Сучковатая орясина с проводами.

Здесь же – произведение искусства, задающее тон всей лестничной композиции и ненавязчиво указующее на вкусовые предпочтения и статус хозяина. Резные заглавные столбы могут иметь бесконечное разнообразие форм – от простого шлифованного бруса до античного атланта, несущего на могучих плечах громадную вазу, полную деревянных фруктов.