Дарья Щедрина - Чужие окна. История одной подлости

Нет, шумную свадьбу в ресторане они устраивать не будут, а поедут вместо этого сразу после ЗАГСа в свадебное путешествие на теплое море, а лучше на маленький необитаемый остров. Бескрайнее море вокруг, жаркое солнце, и они вдвоем… Когда-нибудь у них появятся дети, и дом наполнится звонким ребячьим смехом и топотом маленьких ножек по паркету. А его мама с удовольствием будет возиться с внуками, позабыв про свои болезни.

Подходили к концу сорок восемь часов, наполняя душу нетерпением. Вадим насторожился, когда лязгнул замок в двери и голос надзирателя дежурно произнес: «Логинов, на выход!». Молнией сверкнула в голове мысль: «Ну, наконец-то разобрались!». Он был уверен, что следователь вызывает его, чтобы извиниться за допущенные неудобства и отпустить с богом из этих мрачных стен. Сразу обострились все чувства: он ощутил, как затекли мышцы от вынужденного заточения, лишенные привычных нагрузок, даже засосало под ложечкой от голода. Он почти ничего не ел эти дни, просто не мог в себя впихнуть тюремную еду.

Войдя в допросную, Вадим сел за стол. Следователя еще не было. От нетерпения трудно было сидеть на месте, на жестком стуле и он постукивал пальцами по столешнице. Наконец вошел Воскобойников и с непроницаемым лицом уселся напротив задержанного.

– Здравствуйте, Михаил Николаевич, – поздоровался Логинов, с надеждой заглядывая в глаза следователя.

– И вам не хворать, – буркнул в ответ Воскобойников, копаясь в папке с какими-то бумагами.

– Какие новости?

– Могу сообщить вам, гражданин Логинов, что суд избрал для вас меру пресечения в виде ареста на ближайшие два месяца.

– Что?.. – Вадим остолбенел от неожиданности. – Какой арест? Я думал вы во всем разобрались…

– А мы разобрались, Вадим Андреевич, разобрались.

– Но я же ни в чем не виноват.

– Тогда как вы объясните это? – следователь вытащил из папки пачку каких-то фотографий и бросил их на стол перед Вадимом. Фотографии рассыпались веером, и на каждой из них была запечатлена Лиза Меликова с распущенными волосами и в неглиже. – Это мы нашли у вас в квартире при обыске.

Холодный испытующий взгляд пригвоздил Вадима к столу. Руки сами потянулись к глянцевым блестящим фотографиям. Юная модель на них казалась невероятно скованной в нелепых позах. Да и весь набор снимков напоминал жалкую попытку бездарного фотографа создать нечто красивое и эротическое.

– Как у меня в квартире?..

– Так. Конверты с этими фотографиями были обнаружены у вас в столе и в книжном шкафу. Как вы это можете объяснить?

– …Никак, – растерянно пробормотал Вадим, механически складывая фотографии аккуратной стопкой, – я впервые вижу эти снимки.

– Я так и думал, что вы уйдете в отказ! – холодно усмехнулся Воскобойников и убрал снимки в папку с документами. – А зря. Глупо отпираться, Логинов, когда все улики против вас. Только время затягиваете.

Михаил Николаевич встал и, привычным жестом подхватив папку подмышку, направился к двери. На пороге задержался и произнес уже более мягким голосом:

– Вот вам мой совет, Логинов: не отказывайтесь от адвоката.

Вадим вздрогнул всем телом, когда за следователем с хищным лязгом захлопнулась железная дверь.

***

Спектакль в театре абсурда продолжался. На следующий день к Вадиму пришел полагающийся ему по закону бесплатный адвокат. Сразу стало ясно, что толку от этого защитника не будет никакого, уж больно нелепо, даже комично тот выглядел: пожилой лысоватый мужчина с внешностью запойного алкоголика в потертом старомодном костюме и галстуке – бабочке. Как будто этот галстук мог отвлечь внимание окружающих от красного с синюшными прожилками носа и отечных припухших век над сонными маленькими глазками. Вадим даже подумал, разглядывая адвоката, что кто-то нанял безработного спивающегося актера и нарядил его в костюм для театральной постановки. Но выбора не было. Сейчас только этот странный человек с вычурным, тоже как из дурной пьесы, именем Викентий Аристархович имел возможность связать его, Вадима, с близкими ему людьми.

– Ну-с, уважаемый, – начал беседу с подследственным адвокат, доставая из видавшего виды «дипломата» дешевый блокнот и шариковую ручку с таким видом, будто это были записная книжка в обложке из натуральной кожи с золотым обрезом и «Паркер» с золотым пером. – Я познакомился с вашим делом и готов биться за смягчение наказания аки лев.

– Не надо биться, Викентий Аристархович, – ошарашил адвоката Вадим, – я ни в чем не виноват. Сможете мне устроить свидание с моей невестой? Ее зовут Ольга Кротова. Это очень важно. Я вас очень прошу.

– Ну, не знаю, не знаю, это будет сложно устроить, – закачал головой с обширной лысиной государственный защитник. – Может лучше с вашими кровными родственниками, матерью или отцом, например? Поверьте моему опыту, Вадим Андреевич, обычно от невест бывает много пустых эмоций и мало толку.

– Оля не такая. Поймите, мне очень важно встретиться с ней и поговорить. А маму нельзя беспокоить, у нее больное сердце.

– Ох, ох, больное сердце – это серьезно, по себе знаю, – посочувствовал Викентий Аристархович.

– Я должен поговорить с Олей, чтобы она была рядом с мамой, не бросала ее, пока я тут… – он окинул тоскливым взглядом очередную комнату-коробку, предназначенную для встреч арестованных с адвокатами и следователями, – прохлаждаюсь. Ведь вы сможете это организовать?

Адвокат смерил подзащитного странным жалобным взглядом и кивнул:

– Хорошо, я постараюсь. А потом мы все-таки разработаем план защиты.

***

Вадим сидел за столом и ждал встречи с адвокатом, но время шло, а комната с зарешеченным окном и одиноким столом по середине оставалась пуста.

Время… Вадим заметил, что за тюремными стенами время течет совсем не так, как на свободе. Его поток, попав сюда, не только резко замедляется, как в запруде, но и меняет направление, то вдруг поворачивая назад, и тогда он, Вадим, начинает тонуть в воспоминаниях, то вдруг закручивается в водоворот «а если бы…» – бесконечные размышления о возможном.

Дверь распахнулась и в комнату вошла Оля. От неожиданности Вадим вскочил со своего стула, беспомощно лязгнув наручником на левой руке, пристегнутым к скобе в крышке стола.

– Оля!

– На место! – рявкнул надзиратель, словно отдавал команду дрессированной собаке.

Вадим сел, во все глаза глядя на неожиданного визитера. Не подвел Викентий Аристархович! Оля медленно подошла и села напротив. Как же ему хотелось обнять ее, прижать к себе так, чтобы почувствовать всем своим существом, как бьется ее сердечко, покрыть поцелуями нежное личико, утонуть в печальном взгляде любимых глаз. Но он только нерешительно протянул свободную от наручника руку.