Леонид Левинзон - Акакий Акакиевич

– Я знаю.

– Кстати, я был на выставке: Привезли Тутанхамона. Он так сохранился…

– Ну тогда и мы с Надей пойдём.

– Слышь, Мишка, – торжественно сообщает Сергей чуть погодя, – а мы жениться надумали…

– Да ты что!

– Точно. Тебе первому говорю. Пока никому ни слова, ладно?

– Конечно. Слушай, а потом?

– Что потом?

– Ну так… Потом? Как жить?

– Снимем вместе комнату, хозяйство вести будем. Тебя в гости пригласим. Придёшь?

– Ну приду, – с сомнением отвечает Мишка. И любопытствует: – А я-то вам зачем?

– Для разнообразия, дурак!

– Сам дурак! Тромбоцит!

Оттёрли краску, отделение наполнилось больными, и уже надо раздавать таблетки, делать уколы, перевязки. Устающий Мишка начал засыпать на занятиях. Зная за собой такой грех и пытаясь противостоять, он крепился изо всех сил, тёр глаза, тряс головой, но один раз на семинаре по терапии не выдержал и начал отключаться. Из последних сил сопротивляясь, отчаянно взмахнул руками и немедленно проснулся от хохота, охватившего группу.

– Ну ты даёшь! – сказал, потирая щёку, каратист Клёпин. – Я-то тут при чём?

– Да, Кац, – тоже отсмеявшись, заявила докторица, – вас не исправишь. Скажите, что вы у нас делаете вообще?

– Как что? – не понял Мишка. – Учусь…

– Учитесь, – вздохнула докторица, – учитесь…

В ту зиму Мишка рассекал по Питеру в очень, как он искренне считал, хипповом прикиде: против холода – телогрейка и солдатские ботинки плюс вязаная шапка на голове. А как телогрейку Мишка снимет – боже ж ты мой! Под ней купленная на Серёжкины жениховские талоны фирменная цветастая индийская рубашка и галстук из двух шнурков, скрепленный брелоком с гордым словом «Киев». Только брюки были обычные – ничего особо экстравагантного не нашёл. Вот так Мишка мотался, мотался по Питеру и забрёл в Клуб пожарников, где должна была давать представление какая-то неизвестная труппа «Лицедеи». Народу почти не было, Мишка, помня о Сент-Экзюпери, предусмотрительно сел в пятый ряд, приготовился. И… забыл про окружающее. На сцене разворачивалось старое как мир, простое действо: Пьеро страдал, Арлекино смеялся, Мальвина влюблялась в бравого гусара. А в самом пронзительном моменте вышел большой грубый человек и стал отнимать у персонажей картонные сердца. Гусар с отчаянием попытался было защитить возлюбленную, но безуспешно. Большой человек погрузил застывших кукол в тележку и большой рукой задёрнул занавес. Ошеломлённый Мишка с трудом заставил себя выйти из зала. Потом стоял снаружи, запрокинув голову, ловил снежинки ртом и никак не мог понять, что же это было. В дальнейшем Мишка стал гоняться за «Лицедеями» по всему Питеру – в Дом связи так в Дом связи, в Клуб железнодорожников так в Клуб железнодорожников. И каждый раз погружался в трогательную атмосферу сказки. Вот уж действительно: в институте талдычат про гигиену питания, рассказывают, как обеззаразить канализационные стоки, а тут, всего в двух шагах, другая жизнь.

Мишка наконец записался на карате – Клёпин соизволил принять. Этих кружков после официального разрешения расплодилось видимо-невидимо. На первом занятии Клёпин, после долговременных занятий в стиле «шотокан» превратившийся в коренастую тумбочку, откуда высовывались похожие на лопаты руки и ноги, угрожающе сопя, походил напротив новичков и с возгласом «Хы!» неожиданно сделал выпад в сторону Мишки.

– На сцене цирка Казимир Алмазов! – еле слышно сказал Мишка.

Возмущённый Клёпин хотел было ответить, но, вспомнив, что он «мастер», сделал непроницаемую физиономию и отошёл на безопасное расстояние.

Сергей женился, и теперь у него всегда хорошее настроение.

– Мишка, – спрашивает в столовой, – где ты умудрился достать столько чёрствого хлеба?

– Кроме хлеба я ещё лапшу с мясом достал.

– А у меня булочка имеется.

– Она на руках следы оставляет.

– Подумаешь, след здорового повидла…

– Больному организму даже здоровое повидло не поможет.

– Смотри, Клёпин появился! Эй, Колька!

Клёпин упирает руки в бока и угрожающе смотрит на Мишку:

– Если ты ещё раз что-нибудь вякнешь, то винтом пойдёшь!

– В какую сторону? – безмятежно интересуется коллега.

– По правилу буравчика, балда!

Как раз в это время Мишка зачастил в «Кинематограф» на Васильевском – там шли фильмы Акиры Куросавы: чёрно-белый экран, вечный дождь, нищета, самураи. Незнакомая победительная мощь чужого народа. Обычно в «Кинематографе» разные фильмы шли один за другим, и ты мог купить билет сразу на три-четыре фильма до конца вечера. «Гений дзюдо», «Семь самураев», «Расемон», «Телохранитель» – Мишка запомнил эти названия на всю жизнь. Потом пришёл домой и, чиркнув ногой по выключателю, попытался выключить свет. Не получилось. Мишка приуныл и понял, что ещё долог путь…

Мишка в гостях у Сергея и Нади. Надя с перевязанной рукой, на повязке кровь проступила.

– Миш, жаркое будешь? – мило интересуется Надя.

– Конечно!

– Серый, а что приключилось? – шёпотом спрашивает гость, когда Надя уходит на кухню.

– Поспорили. – так же шёпотом отвечает Сергей. – На столе стакан стоял, так Надька как хватит по нему рукой – стакан вдребезги, кровь ручьём!

– А ты?

– А я продолжаю чай пить. Разбила, – говорю, – убери.

– А она?

– Рассмеялась и убрала.

«Ну и ну, – думает Мишка, – так это и есть семейная жизнь?»

Заходит Надя.

– Мишенька, жаркое.

Сергей вдруг вскакивает:

– Я совсем забыл! Сегодня же футбол! Мишка, пошли!

– А кто, Серый?

– «Динамо» против «Спартака».

– Да я не болельщик…

– Зато я болельщик.

– За кого болеем?

– Естественно, «Динамо-Киев»!

– Ну пошли.

При подъезде к стадиону из перегруженных троллейбусов, автобусов, трамваев несётся:

– «Спартак» – чемпион! «Спа-ртак» – чемпион!

Друзья заняли очередь за билетами, Мишка с тревогой оглядывается.

– Что-то не нравится мне это… – бормочет.

Дышащую алкоголем очередь качало, как судно в шторм. Их прибило к окошку и выбросило с билетами к воротам на стадион. Места были удачные, и Мишка очень воодушевился, наэлектризованный всеобщим возбуждением. Всё бы ничего, но в конце матча Сергей начал громко поддерживать свою, кстати, с успехом выигрывавшую, любимую команду.

– Ты что делаешь?! – увидев пробирающихся к ним людей, толкнул друга Мишка.

– «Динамо», «Динамо»!

– Серый, линять пора!

– Опаньки! – Серёга увидел противников, и засобирался. – Мишка, кажется, мы засиделись.

Им удалось выскочить, и они рванули что есть силы. За ними, отягощённые водкой, бежали болельщики «Спартака» и грязно ругались. Так быстро Мишка ещё никогда не бегал.

Весна. Солнце встаёт рано, и утром в аудитории совсем светло. Впереди семинар по политэкономии. Клёпин зевает: