Леонид Левинзон - Акакий Акакиевич

– Лучшие женщины уходят! Оленька, ну что ты в нём нашла?

– Он военный, – объясняет Маша Бододкина, – из академии. И рижанин к тому же.

– А я врач!

– Дерьматолог-гигиенист! – вставляет Клёпин.

– А ты нет?

– Я? – Клёпин раздувает щёки. – Я дракон-карате!

– А будешь тем же, – отмечает Сергей.

Но Клёпин на Сергея не реагирует.

– Что, красавица? – обращается к Ольге. – Военных любим? На портупею купилась?

– Завидуешь? – искрит голубыми глазами Ольга под общий хохот.

– Тихо, тихо, я только отмечаю факт. Это Лев у нас завистник. Лев, немедленно забудь об этой девушке и подстригись! А это что у тебя?

– ?

– Не замечаешь? Такие мурашки по предплечью ползают.

– Мурашки? – не понимает Лев. – Какие мурашки?

– Обыкновенные! Хвойные ванны принимать надо!

Мишка познакомился с ребятами из ЛИСИ. «Лисята» оказались любителями театра и ходили в театральную студию при родном Инженерно-строительном институте. Однажды они пригласили нового знакомого на свою постановку про Степана Разина: на небольшой сцене живописно одетые казаки преувеличенно волновались, угрожали друг другу деревянными саблями, произносили страшные речи, скрывались за кулисами и выходили обратно, потом сели в картонную лодку и во втором отделении решили сбросить в картонные волны толстенькую девушку и таки сбросили, правда, волны были маленькие и эффект нарушила её кругленькая попа, неудачно выглядывающая со дна. Сразу заиграла трагическая музыка, казаки встали и поклонились. Из волн поднялась девушка и тоже поклонилась. Зрители восторженно захлопали, кто-то рядом с Мишкой, весь в бороде и усах, изо всей силы закричал:

– Браво! Браво!

Казаки и девушка сбежали со сцены, началось братание со зрителями. Совершенно счастливо они хлопали друг друга по спинам, поздравляли с победой, пили вино. Мишка участвовал в веселье и молчал, как партизан. И как оказалось – очень правильно. Уже под утро выяснилось, что буквально несколько дней назад основная часть труппы, наплевав на диплом, ушла с последнего курса института и собралась поступать в Театральный. Мишке стало страшно.

Подоспели экзамены. Мишка давно относился к ним философски – куда от них денешься? К тому же за пять лет привык учиться. Ну ещё, ну сдадим, ну подумаешь? Но на этот раз решили готовиться, как на первых курсах, все вместе: Мишка, его нынешний сосед толстенький Витя, ради хороших оценок покинувший невесту, и бывший сосед Алекс – когда-то жили с ним на Лиговке. Серьёзные люди немножко позанимались наукой и послали Мишку, как самого лёгкого на подъём, за едой. Мишка купил конфеты. Послали второй раз, терпеливо объяснив, что надо купить мясо. Мишка принёс лёгкие.

– Ты что, издеваешься? – обидчиво спросил Витя.

– Но их же можно сварить! – удивился Мишка. – К тому же они дешёвые.

– Нет, он точно издевается! – пожаловался Витя, повернувшись к улыбающемуся Алексу. – Ну, наглец, ну, наглец!

– Не наглец, – поправил Алекс, – просто… ну просто он такой.

– Да ну вас, привереды какие! – обиделся Мишка. – Сам буду готовиться.

Подготовились, сдали экзамены, и Витя Мецер женился. Предъявил, так сказать, зачётку, что умный, и с триумфом женился. По этому поводу перестал платить за квартиру и забрал вещи. Его женой стала остролицая, худенькая девица, дочь инженеров с Пискарёвки с приданым в виде огромного дога, которого Вите вменили в обязанность выгуливать. Он и выгуливал. Как-то Мишка встретил своего бывшего соседа в общежитии, стоящим на лестнице в глубокой задумчивости.

– Ты моего Джо не видел? – спросил Витя Мишку.

– Какого такого Джо?

– Ну пса!

– Не видел, а что?

– Да вот, – на Витькином лице отобразилась сильнейшая растерянность, – не представляю, на какой из шести этажей он забежал!

Военная кафедра устроила сборы в Кандалакше, и Мишка совершил стратегическую ошибку: решил, что его будут кормить бесплатно, пошёл в ресторан «Кавказский» и ухнул там все свои деньги. От замечательного вечера только и осталась в раскалывающейся утром голове сногсшибательная фраза, сказанная приобретённым айзербайджанским друганом опоздавшему официанту:

– Трахал я тебя, твой мама, твой папа, твой газовый колонка и пятьсот метров возле дома!

На Мишкино удивление, официант на оскорбление не отреагировал, но легко взял двойные чаевые. Нет, действительно, был цыплёнок табака и терпкое красное вино, но вчера. А сегодня, сегодня что? А ничего – фига без масла, железный поезд и в нём верхняя полка сверху. Хорошо ещё, давний друг Андрей взял с собой ящик пива и отпаивал страдающего Мишку. Пожар внутри Мишки потихоньку успокоился, но вот в самой Кандалакше… не то чтобы не кормили, но есть было нечего. Мишка мог совсем похудеть, если бы Сергей не подкармливал его в буфете. А ещё он чуть не загремел на гауптвахту: вышли строем в Кандалакшу – небольшой посёлок с серыми домами, и Мишка, шедший последним, напялил ради смеха вместо пилотки весёлую соломенную шляпу с широкими полями. Взводный по изумлённым лицам редких прохожих понял, что что-то неладно, резко обернулся и чуть не упал от такой наглости.

– Взвод, стой! Рядовой Кац, выйти из строя!

Пойманный с поличным балбес вышел.

– Вы что себе позволяете? Почему одеты не по форме? На гауптвахту захотели? Отвечайте: да или нет! Ах, нет? Два наряда нужник чистить!

А через день всех бросили в пеший поход на сорок километров. На половине пути новоявленные пехотинцы стали падать, и их подбирал специальный двигающийся следом грузовик. Мишка дошёл до конца, но в кровь стёр ноги. Теперь вместе с другими покалеченными он сидел на крылечке казармы и благосклонно взирал на отрабатывающих строевой шаг однокашников.

Вот так сидели, сидели и вдруг:

– А вы почему не в строю? – дыша перегаром, возмущённо спросил их чужой и грубый майор.

– Выздоравливаем! – отрапортовал кто-то.

– Встать, когда с вами офицер разговаривает!

– Больно же!

Майор побурел:

– Встать, я сказал!

Калеки поднялись.

– Кто такие?

– Студенты мы… На сборах…

Майор презрительно сплюнул:

– Студенты? Да вы просто стадо коров. А ну освободи дорогу! – рявкнул на Мишку.

Прошёл дальше.

– Мишка! – появился Клёпин. – Ты чего смеёшься?

– Хочу – и смеюсь.

– Дурак! Смеётся только тот, кого назначили.

– Да? Иди, Колька, съешь лучше курочку, а то ты похудел за последнее время…

Клёпин свирепо посмотрел:

– Я тебе руки-то обломаю!

– Эй, мужики? Сидим… А для меня местечко найдётся? – задорный голос Пилипенко.